Повелители стихий. Книга 2. Огненный джинн - Рэйчел Кейн

– Уходи, – прошептал он по серебряной нити, соединяющей нас. Я почувствовала тепло, обернувшееся вокруг, словно объятия. –Пожалуйста. Ты не сможешь мне помочь.

– Я никуда не уйду. – Эхом вторила я.

И хотя я была просто в ужасе от происходящего и мучилась оттого, что ничего не в состоянии для него сделать, я все равно не могла уйти.

Иветта держала бутылку одной рукой, небрежно ею покачивая. Насмешка. Даже если бы она ее уронила, ковер смягчил бы падение; для того, чтобы разбить, нужно было хорошенько шмякнуть бутыль о стену. И то не факт. Но вот если я смогу поймать ее на замахе, возможно, я смогу поспособствовать…

Она замерла, не закончив шага. Оглянулась по сторонам изучая углы. Видимо, что-то почувствовала. Но как? Я была уверена, что все сделала верно…

– Дэвид? – Спросила она сладким мурлыкающим голосом. – Здесь кто-то есть?

Он не ответил, но в отличие от Кевина она поняла, почему, и без паузы повторила:

– Здесь кто-то есть? Здесь кто-то есть?

Даже с другого конца комнаты я почувствовала, как щелкнуло принуждение.

Дэвид ответил:

– Да.

– Покажи мне, где именно.

Он указал. Прямо на нее. Иветта улыбнулась.

– Какой умный мальчик. Мы снова собираемся играть в эту скучную игру? Я думала, ты понимаешь, что теперь я не буду столь снисходительна к подобным вещам.

Он опустил руку. Она наклонилась к нему и поцеловала. Долго, жарко, страстно. Те же непристойные бессмысленные телодвижения, что и с Льюисом на квартире у Патрика. В этом она была профи, надо отдать ей должное.

– Я по-прежнему думаю, что здесь кто-то есть, – сказала она, отстранившись, чтобы перевести дыхание. Лицо Дэвида сохраняло бесстрастность манекена.

– Может, твоя сереброглазая подружка? Что ж… никогда не возражала против зрителей. Надо сказать, и ты в этом случае выполнял свою роль лучше.

Сука.

Я должна была хоть что-то сделать.

Она расстегнула черную кожаную куртку, медленно, забираясь руками внутрь к теплой золотистой коже. Я стиснула зубы. «Ты не можешь причинить вред моей маме». Кевин отдал мне такой приказ. Так как второй приказ – убить ее – не был столь четким, оба желания плавали в неопределенности, и первое все еще действовало. Мне хотелось обхватить рукой ее горло и сжимать, до тех пор, пока не хрустнет, но я не была уверена, что должна хотя бы пробовать. И попытка и провал попытки только ухудшили бы ситуацию.

– Сними это, – приказала она. Он сбросил куртку, и она упала на пол блестящей лужицей. – Ты знаешь, чего я хочу, Дэвид. Чего я всегда хотела.

Я тоже прекрасно это знала. Или думала, что знаю.

Он доказал мне, что я ошибалась.

Я наблюдала, испытывая тошноту, как он потянулся к ней… схватил ее за волосы и шваркнул лицом о ковер.

Все так же, ничуть не меняясь внешне. Управляемый, спокойный, совершенно бесчувственный.

О боже.

Он развернул ее, и сильное возбуждение, отразившееся на ее покрасневшем лице, объяснило мне все. Неудивительно, что это место пахло болезнью. Иветта была очень больной женщиной.

Я убрала маскировку. Она тут же заметила из-за плеча Дэвида, как я медленно подхожу ближе, и безумное ликование, появившееся в ее глазах, стало еще отвратительней, чем то, к чему она принуждала его. Я вспомнила видение, отчаянную попытку Дэвида объяснить Джонатану.Это – насилие.

– Я так и знала, что ты здесь, – сказала она. – Отлично. Может, присоединишься к нам?

– Дэвид, – сказала я невозмутимо, – ты не будешь против, если я кое-что сделаю?

Он не ответил. Ну конечно. Он вообще ничего не мог. Он был жестко связан с ней, и я читала бесконечное отчаяние в его темных чужих глазах.

– Ты воображаешь, что можешь хоть что-то сделать? – Спросила Иветта сахарным голоском, распростершись на полу в изумительно красивой позе. Такая изящная. Такая развращенная. – Кроме того, чтобы любоваться его техникой?

Я скрестила на груди руки, сохраняя хладнокровие.

– Что ж. Я могу сделать то, что предложил твой сын и убить тебя. Что ты об этом думаешь?

Оназамерла, уставившись на меня, на мгновение ее лицо превратилось в удивленную маску.

– Ты лжешь.

– Ага. Мы, джинны, иногда это делаем. Хочешь – верь, хочешь – нет. – Я пожала плечами, демонстрируя полное безразличие. – Решай сама.

Я посмотрела на Дэвида, все так же стоявшего неподвижно в ожидании приказа. Посаженного на цепь, но не ручного. Она поднялась, продолжая сверлить меня взглядом, и положила руку на его плечо, заставляя встать вместе с ней. Она провела с видом собственницы по сияющей теплым светом коже, шее, изящному уху, ее пальцы с наслаждением зарылись в его роскошные волосы. Ни единого звука протеста, ни единого движения с его стороны. Я знала, что он обладал некоторой свободой воли – не так ли? – но он не уклонялся, что бы она ни делала.

Возможно, она отдала соответствующий приказ еще до моего появления на сцене. Или, может, он отвлекал ее внимание, провоцируя на беспечность.

Я надеялась, что так оно и есть.

– Он был твоим? – спросила она и дернула его за волосы, притягивая к себе. На его лице по-прежнему ничего не отражалось. Я прислушивалась, стараясь понять, шептал ли он мне что-нибудь через тонкую нить, соединявшую нас, но слышала лишь тишину. Он ушел далеко – глубоко в себя. Если что-то и осталось, я не могла отыскать.

– Я не рабовладелица, – ответила я. Бог мой, каким добродетельным был мой тон. Я решила, что это даже хорошо, потому что сейчас действительно ощущала себя добродетельной. – В этой стране давным-давно освободили рабов, или ты завалила тесты по истории точно так же, как тест на интеллект?

Она обернулась к Дэвиду, и, подтянув его голову поближе, что-то жарко зашептала ему на ухо, потом снова повернулась ко мне, прижимаясь к нему щекой.

Они оба улыбались. Я чувствовала ледяные мурашки, ползущие по спине, ощутила, как вся покрываюсь гусиной кожей, потому, что эти улыбки были бездушными, мертвыми, предвкушающими что-то ужасное. Я вспомнила, как улыбался Дэвид в тот день, когда мы повстречались на дороге, когда моя машина слетела на обочину, подняв тучи пыли.

Я помнила яркий, отточенный ум, светящийся в его красивых глазах. Я помнила его тело, наливающееся силой и дрожащее в моих объятиях.

Здесь ничего подобного не было. Она обладала лишь оболочкой. Скорлупой. Призраком.

Я убеждала себя в этом, но не могла справиться с жутким отчаяньем, сдавившим горло. Ее руки продолжали путешествие по телу Дэвида. Мне хотелось отодрать их.

– Мой маленький Кевин, наконец, отрастил зубы? Ты блефуешь, лапочка. Он не мог.