Золотая судьба - Патриция Мэтьюз

— А, вы имеете в виду мое лицо! Никто меня не бил, мистер Лидс. Я упала! Да, я споткнулась и ударилась о дверь моей спальни. Как глупо! Я знаю, что у меня ужасный вид!

Она улыбнулась, кокетливо опустив ресницы, и сердце Монтаны сжалось.

— Послушайте, мисс. Если вы боитесь, что он причинит вам вред за то, что вы рассказали об этом, или мне за то, что я вмешиваюсь, не бойтесь.

Она покачала головой:

— Нет, мистер Лидс, все совсем не так. А теперь прошу меня извинить — мне нужно переодеться.

Монтана больше ничего не мог сделать, и ему пришлось отступить, освобождая ей проход. Он смотрел, как она идет по коридору к своей комнате, открывает дверь и входит внутрь. Прежде чем дверь захлопнулась за ней, он успел услышать сердитый голос Хартера.

Монтана повернулся, чтобы уйти, но остановился в нерешительности.

Закрывая за собой дверь, Аннабел чувствовала себя так, как будто закрывала путь к спасению. Но она не могла открыться Монтане Лидсу. Он не в силах помочь ей — Чет уволит его, если он вмешается. Кроме того, это может еще больше рассердить Чета, и весь его гнев обрушится на нее.

— Что ты там делаешь, черт возьми?

Отрывистый голос Хартера напомнил ей, что она стоит, прислонившись спиной к двери и закрыв глаза. Она отошла от двери и лучезарно улыбнулась.

— Просто немножко отдыхала, Чет. Знаешь, пение — это тяжелая работа. Я им понравилась сегодня, как и всегда. — Она принялась стягивать перчатки. — Я пела песню о…

— Кого, черт побери, волнует, о чем ты пела? Иди сюда и поправь постель. У меня такое ощущение, что здесь куча всякого мусора!

— Сейчас, милый.

Торопясь успокоить его, Аннабел отбросила перчатки и веер и подошла к кровати. Постель была усыпана крошками, и она стряхнула их на пол, затем расправила простыни и взбила подушки.

Хартер, застонав, вновь лег и устроился поудобнее. Затем пристально взглянул на Аннабел.

— Это новое платье, да? — Она кивнула, польщенная его интересом.

— Тебе нравится? Я думаю, оно мне идет.

Аннабел повернулась к Хартеру боком, затем спиной, демонстрируя платье, а когда вновь взглянула ему в лицо, заметила знакомый блеск в его глазах. О нет, только не это! Раньше ей доставляло удовольствие ложиться в постель с Четом, даже несмотря на то что иногда он бывал с ней груб. Но теперь, когда он прикован к постели, все изменилось. С каждым днем он становился все более требовательным и жестоким. Он заставлял ее делать такое!

Аннабел вздрогнула. Она не знала, что люди способны проделывать подобные вещи, и ей это не нравилось. Но она не сопротивлялась до вчерашнего дня, когда он приказал ей сделать то, что вызвало у нее глубочайшее отвращение.

Она коснулась пальцами синяка на щеке и вспомнила лицо Хартера в момент удара: его глаза сузились, и в них светилось странное наслаждение, природу которого она не могла понять. Однажды Чет сказал ей, что не доверяет Пью, потому что тот получает удовольствие, причиняя людям боль. Странно, почему он не замечал в себе эту же черту?

Его резкий голос вернул Аннабел к действительности.

— Иди сюда, куколка. Давай немного позабавимся, а?

Аннабел попыталась отпрянуть, но движение ее было недостаточно быстрым. Он схватил ее за руку и сжал с такой силой, что она вскрикнула.

— Мне нужно переодеться, — пробормотала она. — Дай мне повесить это платье…

Хартер улыбнулся одними губами.

— Нет. Я хочу, чтобы ты сделала это прямо так. Никогда раньше я не забавлялся с женщиной в таком нарядном платье.

Он с силой тянул ее к кровати. Аннабел боялась, что он может снова ударить ее, если она будет спорить, но все же сопротивлялась, отчаянно пытаясь освободиться от его пальцев.

— Нет! — закричала она. — Пожалуйста, Чет! Нет!

— Иди сюда, глупая сучка, — процедил он сквозь зубы. — Ты будешь делать то, что я тебе приказываю, и с удовольствием, черт возьми!

Сильным рывком он повалил ее на кровать, а затем отпустил, но как только она попыталась отползти от него, ударил тыльной стороной ладони по правой щеке. Голова Аннабел дернулась, и она вскрикнула от боли.

Распластавшись на кровати, она услышала треск ломающегося дерева. Аннабел приподняла голову и увидела, как дверь ее спальни распахнулась и на пороге появился Монтана Лидс; лицо его потемнело от гнева.

Хартер сел на кровати и поморщился.

— Какого черта!

Монтана в два шага пересек расстояние, отделявшее его от кровати, и взял Аннабел за руку.

— Пойдем, Алабастер. Я забираю тебя отсюда.

Аннабел поднялась; слезы текли по ее покрытому синяками лицу. Всхлипывая, она спряталась за широкую спину Монтаны.

— Ты, должно быть, сошел с ума, Лидс! — Хартер был в ярости. — Если Пью об этом узнает… — Он попытался встать, но рана на ноге не позволила ему этого сделать. — Ты немедленно уберешь свою тупую рожу отсюда, и тогда я, возможно — всего лишь возможно, — забуду о том, что произошло.

Монтану затрясло. Он вспомнил все, что ему было известно о Хартере.

— Послушай, ты, подонок! Я забираю мисс Алабастер отсюда, и лучше тебе не пытаться остановить меня — или я забуду про твою хромоту и так разукрашу твою гнусную физиономию, что ты долго будешь помнить об этом!

Голос его звучал угрожающе, и Хартер, побледнев, откинулся на подушки.

— Пойдем, Алабастер. — Монтана повернулся к девушке. — Пойдем отсюда. Я пришлю кого-нибудь из девочек за твоими вещами.

Он взял ее за руку и стал подталкивать к двери, но вдруг Аннабел рванулась назад.

— Подождите! Пожалуйста, всего минуту!

Метнувшись к столику, она взяла фотографии и прижала их к груди, позволив Монтане отвести ее в свою комнату — чистую, маленькую и скудно обставленную.

Монтана подвел ее к кровати, и она села, положив фотографии на колени.

Почему ей так не везет? Все ее начинания терпят крах. Слава Богу, она встретила этого милого человека. Если бы он не вмешался, Чет изуродовал бы ей лицо. Слезы текли по ее щекам. Поначалу все шло хорошо, во всяком случае, ей так казалось. А потом эта история с фотографиями. Чет, не сказав ни слова, уезжает и возвращается раненый и даже теперь не желает ничего объяснить. Он очень изменился после возвращения, стал злым и раздражительным. Сначала она думала, что его угнетает вынужденное безделье, но потом поняла: Чет Хартер — злой и жестокий человек, а она была слепа и не видела этого.

Что бы сказала мама, если бы была жива? При мысли о матери слезы хлынули с новой силой. Аннабел опухшими от слез глазами взглянула на снимки.

Монтана, склонившись над ней, нерешительно похлопал ее по плечу.

— Ну, ну, Алабастер, не плачь. Я позабочусь, чтобы Чет Хартер больше не смел приближаться к тебе.