Созданы друг для друга - Татьяна Алюшина

Можно что угодно себе напридумывать, но прокачанные до небывалых способностей мозги невозможно заставить не работать.

Как невозможно, обладая талантом решать вопросы мирового уровня и управлять капиталом с девятью нолями, будучи крепким хозяйственником и неординарным человеком с уникальными лидерскими качествами, тихо-мирно разводить себе лошадок, строить домик и радоваться жизни.

Да сейчас. А не пробовали круг в квадрат впихнуть без зазоров?

Ну вот где-то так и получится.

И очень быстро конюшня превратилась в сложный инженерный комплекс, в экоферму по выведению племенных пород, а небольшой манеж – в конноспортивный комплекс высокого класса, тренирующий и выпускающий победителей соревнований всех уровней.

Ближайшая деревня в десяти километрах, пройдя выборочную кодировку от алкогольной зависимости, пополнила собой ряды рабочих на конеферме и вскоре стала поселком чуть ли не городского типа. Реставрировали заброшенную церковь, колокольня которой явственно кренилась набок от старости и запустения, как известная европейская башня; построили большой развлекательный центр-клуб, новую школу и фельдшерский пункт, обновленную почту с телеграфом, опорный пункт полиции, провели скоростной Интернет и сделали еще массу иных нововведений, именуемых правительством нынче инновациями.

Очень скоро выяснилось, что фельдшерский пункт не справляется с хлынувшим в него со всех ближайших деревенек потоком нуждающихся в медпомощи. Люди с вечера занимали очереди, оставаясь ночевать, снимая по избам угол у местных жителей, чтобы попасть на прием. А поскольку господин Гарандин не умеет ничего делать наполовину и абы как и поселок взял под свое покровительство, то, столкнувшись с этой проблемой, задумал возведение большого современного больничного комплекса под патронатом, разумеется, министерства, в рамках преференций и обещаний, данных Гарандину на самом высшем уровне. Комплекс начали возводить на окраине поселка.

«Пейзане и пейзанки» обновленного поселения Гарандина иначе чем «наш барин», или коротко – «наш», между собой не называли, причем без какой-либо тени иронии – все всерьез, сплошная уважуха с большой буквы, ну а лично при встрече, понятное дело, по имени-отчеству с тем же респектом.

Глубинная особенность русского человека – это внутренний запрос на справедливость и стремление к ней, чтобы все было по совести, по-честному. И когда вдруг, как в сказке, появляется «наш», словно чудесный ответ на их молчаливые молитвы, на потаенные мечты о хорошей жизни, и жизнь наполняется смыслом, обретает стержень, появляется уверенность в завтрашнем дне, то понятное дело, что за этого человека они горой. И пить вообще перестали, даже незакодированная Владом половина, и все при деле, при работе.

Пошла движуха на селе.

Как-то постепенно возникло и козье хозяйство из особой породы коз, и производство изысканных козьих сыров, все выпасные луга были приведены в идеальное состояние, дальние площади засеяны кормовыми злаковыми, и дело ширилось, обрастая новыми идеями.

Организовали предприятие по производству абсолютно экологичной парфюмерной продукции из природных материалов по старинным рецептам, по новым технологиям, не наносящим вред природе. Расширили ассортимент на хозяйственную линейку помывочных средств, в том числе и шампуней, мыла для лошадей.

Построили контактный зоопарк для детей не только деревенских и работников фермы, живущих рядом с ней, но и городских школьников и ребятишек из детского дома, которых регулярно привозили в хозяйство на экскурсии. Были выстроены небольшие, но очень качественные и удобные коттеджи для туристов и любителей конного спорта, места в которых бронировались за несколько месяцев вперед, столь велик был спрос. Гарандин расширять и увеличивать до бесконечности гостевую базу не хочет, не нужны ему тут толпы туристов, но кое-какие идеи на эту тему имеются, например, поставить парочку домов самого простого типа, с одной-двумя комнатами на десять-двадцать человек и общей кухней-столовой, для экотуризма. Но еще не решил.

Ну вот как-то так.

– Звучит, как сказка, – поделилась впечатлением от его рассказа Дина. – Тысяча и одна ночь.

– Насколько я помню, в той сказке основная роль отводилась героине, и в весьма эротичном ключе, – иронично хмыкнул Гарандин.

– Ну, хорошо, пусть другая какая, но… ты реально вот так взял и отдал (читай, подарил) все свои активы государству? – недоумевала Дина.

– Говоря просто, когда-то мы с Максом их у государства стырили самым откровенным образом. Правда, стоит признать, что если бы не мы, то это обязательно сделал бы кто-нибудь другой, как и тот факт, что я вложил офигенные деньги, восстанавливая и поднимая производство, практически заново перестроив, а потом модернизируя и развивая его. По сути, сейчас это совершенно иные заводы, чем были изначально. Иного уровня, иных технологий, иных, более масштабных задач. Да до фига всего, что я буду рассказывать, – отмахнулся он и усмехнулся: – Не помню, откуда шутка, но в тему: «Как всегда бывает – возьмешь ответственность, а отдавать придется налом».

– И тебе не жалко всего этого добра? – все выпытывала Дина.

– Нет, – признался Гарандин. – Я не сомневался в своем решении. Мне было некомфортно и неуютно в тех обстоятельствах, и мне не нравилась моя жизнь. Проанализировав все составляющие, я понял, что мне требуется иное качество жизни, наполненность и радость от дела, которым занимаюсь, чувство удовлетворения, нужен особый творческий душевный настрой. Нет, ни разу не пожалел. Я практически ни о чем не жалею, что было сделано в жизни, ни об одном моем выборе, даже если он был неверным. Эта перемена была моим челенджем, очередным вызовом, и я его принял. Когда проектировал всю инженерно-техническую начинку дома и конюшни, а потом и внедрял ее, я испытывал непередаваемый внутренний восторг, такое упоение творческим процессом, что у меня аж сердце сжималось от радости. Я не испытывал такого, пожалуй, что никогда, может, в молодости, но я как-то не припомню. Макс был прав: это мое призвание. Я сейчас занят разработкой нового проекта, и это такой кайф, скажу я тебе, вот просто чистейший – сидеть над расчетами и проектами, представлять, как это будет выглядеть, а потом воплощать в жизнь. Тем более что при моих возможностях я могу получить любую необходимую деталь, станок, консультацию любого уровня специалистов, материалы, не ограничивая полет своей фантазии и желаний. И это классно, – откровенно признался он.

– А лошади? – спросила Дина, залюбовавшись им.

– Лошади – это еще одна большая составляющая моей жизни, моя чистейшая привязанность и в общем-то любовь. Когда я вхожу в конюшню и вдыхаю специфичный запах здоровых, чистых лошадей, смешанный с сеном, у меня внутри так хорошо становится, так радостно, так по-особому тепло. Это моя страсть, моя глубинная привязанность с детства, на каком-то генетическом уровне, никуда уж не денешься.

– Я заворожена, – призналась Дина, всматриваясь близко в его темно-янтарные глаза. – Потрясена твоим рассказом и заворожена. Ты совершенно необыкновенный человек, уникальная личность, Влад Гарандин. Так круто изменить свою жизнь. Решил – сделал, не сожалея ни о чем. Аплодирую стоя твоему умению менять, переделывать мир под себя, творить. Это потрясающе. Как говорил Бродский, «наши изделия говорят о нас больше, чем наши исповеди». Слушай, а почему твой клуб называется «Карас»?