Ведун - Василий Сахаров

— Слушаюсь, господин. Но здесь только мужчины. Женщин, детей и стариков нет, а значит, бортничане готовились к бою заранее. Думаю, что это ловушка, а я не могу вами рисковать. Поэтому я прошу вас покинуть деревню и вместе с тремя десятками воинов скакать в Грифиц.

— Нет! Я останусь, и лично буду пинать трупы тварей, которые посмели поднять руку на своего хозяина, а затем сожгу здесь все, а пепел развею по ветру. Лауде, исполнять приказ!

Сотник, который во второй раз за день не смог настоять на своем, выскочил наружу и продолжил руководить боем. Князь в это время, наблюдал за всем происходящим через небольшое окошко. Телохранители просили его отойти в сторону, вдруг, какой-нибудь меткий лесовик всадит стрелу в узкий проем, с которого содрали бычий пузырь, но Вартислав никого не слышал и не слушал. Он видел, что его воины уже взяли под свой контроль половину деревни, а лесовики не могут им ничего противопоставить, и по этой причине начинают оттягиваться к окраине села. Победа была близка, и Вартислава это радовало, хотя если бы его дружинники были готовы к бою, потерь бы удалось избежать.

— Кольчугу мне! — наконец, оторвавшись от окна, потребовал князь.

Приказ был выполнен. Вартиславу помогли надеть броню и затянуть ремни. Далее он прикрыл голову превосходным миланским шлемом, который напоминал ведерко с крестообразными лицевыми щелями. После чего князь взял в левую руку треугольный щит, на котором красовался вставший на дыбы грифон, а в правую отличнейший рыцарский меч.

— Я лично приму участие в бою.

Сказав это, князь, не обращая внимания на телохранителей, которым предстояло его прикрывать, направился на площадь. Однако лишь только он вышел на порог, как вновь перед ним предстал Лауде. По лицу сотника из-под наспех одетого остроконечного шлема со стрелкой для защиты носа текла темно-красная струйка крови, и он, без колебаний, толкнул князя обратно в дом. Было, Вартислав Грифин хотел накричать на Генриха, но старый вояка выдохнул:

— Все! Конец нам! Я же говорил, что это ловушка!

— Какой конец!? — возмутился Вартислав. — Что ты мелешь!?

— Поднимись на крышу, княже. — После этого обессиленный сотник повернулся к одному из телохранителей и кивнул на снаряженный арбалет, который находился у того в руках. — Готовьте ваши самострелы, сейчас наших прикроете. Если есть еще что-то стреляющее, все сюда тяните, пригодится.

Телохранители метнулись к своим ковровым сумкам, а Вартислав, в сопровождении двух воинов по узкой лесенке поднялся на крышу и обомлел. Бортничи были окружены со всех сторон. Из леса выходили небольшие группы местных жителей, которые прибежали на помощь землякам с охотничьих заимок, и они сходу кидались в бой против дружинников. Но лесовики были далеко не самой главной опасностью для воинов, которые могли перебить их всех. Основная проблема была в других противниках, которые приближались к деревушке по дороге. Один отряд, сплошь наемники, около восьми десятков всадников на неплохих лошадях, с хорошим оружием и в добротной броне, по виду варяги. А во втором отряде, который двигался по следам княжеской дружины, около двухсот смердов и десяток витязей Триглава. И что было особенно плохо, над ними реяло расчехленное боевое знамя языческого бога, украшенное древними знаками черно-красное полотнище с несколькими длинными плетеными косицами на верхушке.

«Дело дрянь, — князь как-то сразу сник и задал себе вопрос: — И что теперь делать?»

Ответа не было и, помянув недобрым словом епископа Адальберта, который утверждал, что после уничтожения храмов, язычники, как обычно, забьются в болота и не посмеют оказать ему сопротивления, Вартислав сбежал вниз. Здесь он подскочил к Лауде, прижал его голову к своей и прошептал:

— Вырваться сможем?

— Поздно, — копируя шепот князя, ответил сотник. — Пробиться сможем только все вместе, а дружинники по деревне разбежались, пока их в кулак соберем, время уйдет.

— До наступления ночи всего ничего осталось. Можем попробовать уйти в темноте.

— Нет. Колечко уже замкнулось, судя по всему, на нас специально засаду готовили. Так что единственный шанс уцелеть, это послать пару ловких парней в Грифиц и Колобрег. К утру, кто-нибудь из них будет на месте, а к полудню подойдут резервные сотни.

— А продержимся столько времени?

— Должны. Иначе никак.

— Хорошо. Командуй…

Лесовики, которые еще удерживали добрую треть зданий в Бортниче, получив поддержку, под командованием витязей Триглава перешли в наступление. К тому времени уже стемнело, и схватка шла в полной темноте или при свете факелов. Резкие быстрые тени группами перемещались по деревне и насмерть схватывались в проходах между домами и в помещениях. Свистели стрелы, звенела сталь, ржали кони, многие из которых в суматохе и неразберихе боя получили раны, и стонали умирающие воины. Однако продолжалось все это недолго. В течении часа язычники, среди которых самыми активными, разумеется, были витязи Триглава, загнали христиан в здание, где держал оборону князь. Однако пробиться внутрь они не смогли. Дружинники встретили идущих в атаку наемных варягов и лесовиков выстрелами из арбалетов и трофейных луков, а Лаудер организовал правильную контратаку, которая сбила наступательный порыв местных жителей, рванувшихся на врага без поддержки храмовников.

После этого на некоторое время в деревушке наступила тишина. Лошадей княжеской дружины вывели в лес, раненые лесовики и варяги из Арконы, которых в помощь товарищам прислал витязь Сивер, были перевязаны, а воины Вартислава добиты. Сам князь в это время сидел подле большого очага, грел руки, изображал полнейшее спокойствие и пересчитывал своих воинов.

«Пять. Семь. Пятнадцать. Двадцать три. Тридцать пять и шесть стрелков на крыше. Все. И из этого числа дружинников две трети имеют ранения. Ах, если бы я послушал сотника. Сейчас бы все мои воины были живы, а я бы спал мирным сном в Березце или Круче, и ни о чем плохом бы не думал. Но, что случилось, то и есть. Нам бы до завтрашнего полудня продержаться, а потом придет помощь, и предатели умоются кровью».

Князь еще раз пересчитал уцелевших бойцов, которые ждали нового натиска врагов, и подумал, что кого-то не хватает. Кого? Верно. Священнослужителя.

— Кто видел патера Стефана? — громко спросил князь.

— Он в самом начале боя исчез, — ответил кто-то.

— Среди мертвых его не было, — добавил второй воин.

— Наверное, сбежал, паскуда, — вторя им, прошипел один из раненых и добавил: — Повезло гаду.

Последнему дружиннику никто не возразил, хотя еще вчера, за оскорбление священнослужителя ему бы пришлось ответить. Однако здесь и сейчас вера никого особо не интересовала. Главная цель одна — уцелеть, а остальное не суть важно, хотя некоторые по привычке, дабы успокоить себя, вполголоса шептали молитвы.

— Эй, Грифин! — разорвал настороженную ночную тишину окрик со стороны площади. — Сдайся, и за это мы пощадим твоих воинов.