Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - С. Кузьмин

Общественные организации и представители «нацменьшинств КНР» стали проводить демонстрации против «провокаций империалистов в Тибетском районе». Ламы провинции Цинхай даже «отправили просьбу» в Пекин об «освобождении» Тибета, уничтожении реакционных элементов и изгнании империалистов. С похожим посланием в Пекин прибыла делегация от тибетского населения Сикана. На заседании член делегации Ван Цзя от имени тибетского народа пригласил НОАК для «освобождения».

Между тем председатель Юго-западной военно-административной комиссии Лю Бочэн собирал в Сычуани войска для похода. Лю Бочэн и Дэн Сяопин (тогда политкомиссар Юго-западного военного округа НОАК) решили поручить формирование экспедиционных войск молодому командиру Чжану Гохуа. Многие солдаты и офицеры по разным причинам боялись идти в Тибет. Тогда их стали собирать на митинги, где разъясняли «священную историческую задачу». Подчеркивалось, что условия похода будут гораздо менее тяжелыми, чем во время войны с Гоминьданом.

18 марта 1950 г. войска 18-го корпуса выдвинулись из Сычуани в Кам и заняли Дарцедо (Кандин), 28 марта передовые части в 30 тыс. чел. достигли Кардзе. Вначале было очень трудно снабжать войска, грузы даже приходилось сбрасывать с самолетов. Форсированно строились дороги, аэропорт в Кардзе. Очевидцы видели длинные колонны американских и советских грузовиков, доставлявших материалы для мостов. А пока строились автодороги, в Сикане широко привлекали тибетцев, чтобы использовать их на строительстве, а тысячи их яков — в виде транспорта. По словам одного тибетского коммуниста, сделать это было нетрудно: НОАК платила серебряными китайскими долларами времен Гоминьдана. Некоторые подавали заявления о вступлении в армию. Сообщалось о «всяческом содействии» тибетцев китайским войскам: лодочники, плотники и кузнецы день и ночь работали на них, пастухи предоставляли яков, мужчины и женщины образовали бригады для перевозки оружия и снаряжения, строили дорогу, работали переводчиками и проводниками.

Тибетцев на дорожные и транспортные работы мобилизовали независимо от их желания, хотя оплата была адекватной. Местная элита получала новые должности и высокие оклады. Так что население работало за деньги и страх, но, конечно, не ради «объединения родины». С другой стороны, кампа привыкли жить сами по себе и не принимали близко к сердцу отношения Пекина с Лхасой. Кроме того, на первых порах эксцессов почти не было. К местным жителям, их обычаям и религии приказали относиться с уважением. Китаю нужны были рабочие руки и надежный тыл. Люди из разных мест излагали У. Смиту одну и ту же версию: китайцы им говорили, что вошли в Тибет для того, чтобы помочь тибетцам, и уйдут, когда Тибет «улучшится» и будет способен к самоуправлению.

10 мая 1950 г. китайский отряд захватил стратегически важный пункт Денго, где работал радиопередатчик. Генерал-губернатор Цеванг Дордже Лхалу сразу сообщил об этом в Кашаг и предложил своими силами начать контрнаступление. Ему разрешили только отбить Денго. Отряд под командованием генерала Муджи выполнил задачу.

Начало войны в Корее в июне 1950 г., продолжающийся конфликт с Гоминьданом, деятельное участие США в этих событиях, по-видимому, заставили Пекин поторопиться. Предприятия Чунцина работали сверхурочно, чтобы обеспечить армию одеждой и снаряжением, предприятия Сычуани и Юньнани — продовольствием.

Китайцы попытались убедить лхасское правительство согласиться на «мирное освобождение». В июне в Лхасу из Синина под видом торговцев прибыла группа, которая привезла два письма: регенту Тактра и тибетскому правительству. В письмах было предложение начать переговоры и послать делегацию в Пекин. Примерно тогда же из Амдо послали другую группу, в сопровождении китайцев с радиопередатчиком. Группа шла около 3 месяцев и прибыла уже после падения Чамдо, причем китайцев не пустили в Лхасу. В июле китайцы послали в Лхасу Геда-ламу из Кардзе. Геда сотрудничал с китайцами с 1936 г. (см. главу 4). Губернатор Лхалу задержал Геду в Чамдо. Тот вскоре умер при неясных обстоятельствах. Китайская пропаганда утверждает, что был отравлен, хотя прямых доказательств нет. Смерть Геда-ламы истолковали как нежелание Лхасы вести переговоры.

В Дели Шакабпа поддерживал связь с китайским послом. Но, по указанию Кашага, переговоры затягивались. Возможно, тибетцы надеялись, что корейская война отвлечет внимание китайцев от их страны.

29 июля пекинское радио передало слова генерала Лю Бочэна, что главная цель Юго-западной военно-административной комиссии — «освободить Тибет» и НОАК «должна атаковать». Но китайцы были еще не готовы к наступлению. Это дало время Лхалу и его офицерам наладить оборону Чамдо. Только в августе 1950 г. китайцы доделали автодорогу от Дарцедо до Кардзе. Тогда же части НОАК вошли в Амдо, создали базу в Джекундо и стали строить автодорогу в сторону Чамдо. В части НОАК, вошедшие в Кам, были включены солдаты сычуаньского милитариста Лю Вэньхуэя, в Амдо — дунганские отряды Ма Буфэна.

Несмотря на европейское оружие и реформу, боеспособность тибетской армии была низкой. Оружие было в основном устаревшее, времен первой мировой войны. По воспоминаниям Г. Харрера, государство интересовала только численность, а не подготовка войск. Обученные в Индии военные инструкторы знали, как пользоваться современным оружием. Команды отдавались на смеси тибетского, урду и английского. Первый указ нового министра обороны гласил: теперь все приказы должны звучать только на тибетском. Написали национальный гимн Тибета, его мелодия звучала на парадах. Офицер отличался от солдата наличием золотых украшений на одежде, количество которых зависело от звания. Униформы не было. Вместо наград и званий солдат получал повышение зарплаты. В случае победы ему полагалась часть трофеев. Эта система была эффективна для борьбы с разбойниками, но не в современной войне. Тибетское правительство закупало оружие в Индии. Один наблюдатель сообщал о 500–2 тыс. мулов, груженных ящиками с патронами и гранатами. В тибетской армии было 8500 солдат и офицеров, 50 пушек, 250 минометов, около 200 пулеметов и около 30 тыс. винтовок.

Китайцы имели подавляющий перевес в живой силе и вооружении. Численность их войск в Каме ко времени вторжения составляла 40 тыс. чел. Массированное наступление на Центральный Тибет началось за шесть дней до той даты, когда КНР планировала вступить в корейскую войну (в действительности китайское наступление в Корее началось 25 октября). Очевидно, эти события были взаимосвязаны.

7 октября 1950 г. китайцы перешли р. Дричу (верховья Янцзы) в трех направлениях: северном, центральном и южном. 54-й полк пересек Дричу севернее Денго и двинулся на Джекундо, чтобы оттуда пройти на юг, окружить тибетскую армию и перекрыть путь отступления на Лхасу. 157-й полк НОАК, перейдя Дричу, двинулся в Маркхам, чтобы отрезать путь отступления на север. Всего китайцы атаковали в шести местах от Цакало до Денго.

Главные бои произошли к северу от Чамдо. Тибетцы сражались отважно. Вот один рассказ очевидца: «Цанго Дора… повел атаку на наступающие китайские войска, но маленькая группа вооруженных тибетцев не могла быть им достойным противником, и вскоре Цанго, вооруженный только длинным мечом, оказался в гуще рукопашной схватки. Цанго убил много китайских солдат, но утомился и сел отдохнуть под мост. Кровь, капавшая с моста, попала на его амулет, лишив защитной силы. После этого его убило снарядом, разорвавшимся рядом с мостом».