Язык жизни. Ненасильственное общение  - Маршалл Розенберг

Когда сложно устроить личную встречу конфликтующих сторон, может оказаться полезной аудиозапись инсценировки.

Неформальное посредничество – это вежливое наименование посредничества в ситуациях, когда нас о нем не просили. Мы буквально суем нос в чужие дела.

Однажды, зайдя за покупками в продуктовый магазин, я увидел, как женщина ударила маленького ребенка. Она уже замахнулась для нового удара, когда вмешался я. Она не просила меня: «Маршалл, пожалуйста, помогите нам договориться». А еще как-то раз я шел по парижской улице. Со мной поравнялась женщина. Ее вдруг догнал довольно нетрезвый мужчина, рывком развернул к себе и дал пощечину.

Говорить с этим человеком не было времени, поэтому я использовал силу для защиты, схватив его как раз в тот момент, когда он собирался снова ее ударить. Я встал между ними и вмешался в их дела. А еще однажды на деловой встрече я увидел, как две компании бесконечно переругиваются о старой-престарой проблеме, – и тоже сунул нос в их дела.

Нам нужен большой опыт, чтобы слышать потребность в каждом высказывании.

Когда мы видим поведение, вызывающее у нас беспокойство, – если речь не идет о ситуациях, когда нужно применить силу для защиты, как рассказывается в главе 12, – для начала мы проявляем эмпатию к потребностям человека, чье поведение нам не нравится. В первой ситуации, если мы хотим, чтобы по отношению к ребенку проявили больше насилия, мы можем вместо эмпатии сказать в адрес матери что-нибудь осуждающее. Такая реакция с нашей стороны только накалит ситуацию.

Чтобы по-настоящему помогать людям в ситуациях, в которые мы суем свой нос, мы должны очень хорошо развить грамотность во всем, что касается потребностей, и выработать в себе умение слышать потребность в каждом действии, в том числе потребность, лежащую в основе физического насилия по отношению к другим. А еще мы должны обладать опытом вербального проявления эмпатии, чтобы люди чувствовали, что мы понимаем их потребности.

Решая вмешаться в чужие дела, нужно помнить, что мало просто поддержать кого-то, чтобы этот человек наладил контакт со своими потребностями. Мы стремимся к реализации всех остальных шагов, описанных в этой главе. Например, проявив сочувствие к матери малыша, мы можем сказать, что для нас важна безопасность людей и мы хотим их защищать. Затем можно спросить, не хочет ли она поискать другие способы удовлетворения своих потребностей.

Однако мы стараемся не упоминать о своих потребностях в связи с поведением другого человека, пока этот человек не поймет, что мы понимаем его потребности и придаем им значение. В противном случае люди, во-первых, не будут придавать значение нашим потребностям, а во-вторых, не поймут, что их и наши потребности – одно целое. Элис Уокер очень красиво сказала об этом в романе «Цвет пурпурный»: «Однажды сидела я, тихая и несчастная, как дитя без матери, и пришло оно ко мне: чувство пришло, будто я не отдельная от мира, а наоборот, часть всего. Мне казалось тогда, ежели дерево срезать, у меня на руке кровь выступит»[11].

Пока мы не убедились, что обе стороны осознают как собственные потребности, так и потребности другой стороны, нам будет сложно добиться успеха, вмешиваясь в дела других. Мы можем попасть в ловушку «жадного» мышления, думая только о собственных потребностях. А когда «жадное» мышление переплетается с мышлением «правильно – неправильно», каждый из нас может стать воинственным и агрессивным и не видеть даже самых очевидных решений. В такой момент конфликт может казаться неразрешимым – и таким он и будет, если мы не установим связь с другим человеком, проявив к нему эмпатию, прежде чем обращать внимание на собственные потребности.

Использование ННО для решения конфликтов отличается от традиционных переговоров. Вместо долгих обсуждений проблем, стратегий и способов найти компромисс мы сосредоточены главным образом на определении потребностей каждой из сторон. Лишь после этого мы ищем стратегии удовлетворения этих потребностей.

Мы начинаем с установления человеческой связи между конфликтующими сторонами. Затем нужно убедиться, что обе стороны имеют возможность полностью выразить свои потребности и внимательно выслушать потребности других. Как только потребности услышаны, формулируются выполнимые шаги, которые нужно предпринять для удовлетворения этих потребностей. Мы стараемся не судить и не анализировать конфликт. Вместо этого мы сосредоточены на потребностях.

Когда одна из сторон испытывает слишком сильные страдания, чтобы услышать потребности другой, мы проявляем эмпатию до тех пор, пока человек не убедится, что его боль слышат. Мы воспринимаем слово «нет» не как отторжение, а скорее как выражение потребности, которая не дает человеку сказать «да». Лишь когда обе стороны услышали потребности друг друга, мы продвигаемся к стадии решений, формулируя реалистичные просьбы с использованием конкретных действий, описанных утвердительными высказываниями.

Когда мы берем на себя роль посредника в конфликте между двумя другими сторонами, действуют те же принципы. Кроме того, мы внимательно отслеживаем процесс, при необходимости проявляем эмпатию, поддерживаем разговор в настоящем времени, сохраняем динамику и вмешиваемся, если возникают отклонения от процесса.

С помощью этих инструментов и понимания мы можем приобретать опыт и помогать другим в решении даже застарелых конфликтов.

Если две конфликтующие стороны имеют возможность полностью выразить свои наблюдения, чувства, потребности и просьбы – и каждая группа проявляет эмпатию по отношению к другой, – обычно удается найти решение, которое удовлетворяет потребности каждой из сторон. Стороны могут как минимум согласиться с уважением относиться к своему несогласию.

Однако в некоторых ситуациях возможности для такого диалога может не быть и приходится применять силу, чтобы защитить жизнь или права человека. Например, другая сторона не хочет говорить. Или надвигающаяся опасность не оставляет времени для разговора. В таких ситуациях, возможно, понадобится прибегнуть к силе. Если это происходит, ННО призывает различать применение силы для защиты и для наказания.

В основе защитного применения силы лежит намерение предотвратить травму или несправедливость. В основе применения силы с целью наказания лежит намерение причинить человеку страдания за то, что считается его проступками. Когда мы хватаем ребенка, выбегающего на проезжую часть, мы используем силу с целью защиты, чтобы ребенок не пострадал. Применение же силы для наказания может включать физическую или психологическую агрессию – например, шлепание или обидные для ребенка слова: «Как можно быть таким идиотом! Как тебе не стыдно!»