Монстр - Фрэнк Перетти

Рахиль хрюкнула и протянула руку к расчёске. Бек отдала её, предоставив Рахили вынюхивать в ней лакомства, а сама тем временем сняла куртку. Рахиль понюхала расчёску, потрогала пальцами, но могла найти более вкусные угощения намного меньшими усилиями, и потому потеряла к ней интерес.

— М-м-м? — подсказала Бек, вытягивая руку. Рахиль вернула ей расчёску.

Бек пошла дальше, вниз по широкой спине Рахили и вокруг талии, лёгкими толчками заставляя огромное тело разворачиваться то так, то эдак, чтобы расчесать шерсть со всех сторон. Рахиль выглядела замечательно: самый суперский сасквотч во всём лесу.

Она бросала взгляды в сторону Лии: «Эй, Лия! Меня причёсывают! Как тебе это?»

Иаков оставил Лию, скрывшись в лесу на свой обычный таинственный манер. Лишившись предмета гордости, Лия привалилась к дереву и принялась угрюмо рассматривать свои ногти.

Рахиль выдвинула челюсть и потрясла ею, насмешливо глядя на Лию.

Очевидно, Лия достигла некоего предела. На лице у неё появилось задумчивое выражение, она нервно пошевелилась, а потом начала подниматься на ноги, словно собираясь направиться к ним.

Рахиль резко подалась вперёд и рявкнула на неё, оскалив зубы, — так громко, что Бек вздрогнула. Лия опустилась обратно на землю и отвела глаза.

Бек не верила своим глазам. «В-вот это да!» Рахиль шумно фыркнула в сторону Лии, оставляя за собой последнее слово, а потом глубоко вздохнула и расслабилась.

— М-молодец! Д-давно пора! — Бек дотронулась до щеки Рахили и посмотрела ей в глаза, по-дружески доверительно. — Видишь? Ты не такая уж плохая. — Заметив поблизости кустик горных колокольчиков, Бек сорвала его, скрутила стебли и воткнула цветы в волосы Рахили. — Гадкий утёнок стал прекрасной принцессой!

Рахиль вынула колокольчики из волос, понюхала, а потом съела.

Ну ладно.

Услышав тошнотворный звук рвущейся материи, Бек поняла, в чём дело, прежде чем вскочила на ноги, чтобы посмотреть.

— Нет, не-е-ет!

«Она уже задавалась вопросом, где Рувим, и, разумеется, он выскочил из своего укрытия, дождавшись, когда Бек отвернётся и её куртка останется без присмотра. Теперь он терзал зубами кожаную куртку, отдирая от неё куски, словно это было вяленое мясо. Оторванный рукав валялся на земле.

Бек поковыляла к нему, истошно вопя и размахивая руками.

Рувим нашёл карман и вытащил оттуда драгоценный рулон туалетной бумаги.

— Н-н-нет! П-п-п..! Пожалуйста!

Она подошла к детёнышу Лии на шаг ближе, чем следовало. Лия вихрем сорвалась с места и стала между ними стеной, злобно оскалив зубы, вытянув руки, чтобы разорвать Бек пополам. Бек круто развернулась и похромала обратно, спасая свою жизнь. Рахиль поймала её в объятия и прижала к себе, грозно рыча, но отступая на безопасное расстояние.

Рувим обнаружил, что туалетная бумага может разматываться.

Бек горестно стонала, не в силах поверить в происходящее. Этого просто не может быть. Бог не допустил бы такого. Это ещё хуже, чем потерять куртку.

Когда Рувим потянул за конец бумажной ленты, рулон заплясал, закувыркался по земле. Рувим запрыгал от восторга и потянул ещё раз, получив в награду ещё одну длинную петлю бумажной ленты.

Униженная, оскорблённая и поруганная, Бек упала на колени, глядя, как туалетная бумага — последнее, что у неё осталось от дорогого сердцу мира, — разматывается в лапах дикого зверя.

Весь обмотанный белой бумажной лентой, Рувим снова схватил куртку и словно пёс, утаскивающий лакомую добычу в укромное место, бросился в заросли и скрылся из виду.

«Боже, неужели он поступил так по Твоей воле? Неужели Ты не мог оставить мне хоть одно утешение?»

Именно в тот момент, когда ей немного полегчало, когда она даже сумела произнести несколько фраз.

Это несправедливо.

Это решительно не укладывалось в голове, но прямо перед ними находились совершенно недвусмысленные свидетельства: ясные, свежие, обнаруженные в часе ходьбы от Уайттейл. Участок земли, вскопанной и разровненной граблями, размером примерно двенадцать на двенадцать футов, теперь испещрённый следами, которых они никогда прежде не видели.

— Никогда в жизни… — проговорил Арлен Пик, объятый благоговейным ужасом.

Флеминг Кринкович, всё ещё нагруженный тяжёлыми сумками с гипсом и звенящими мисками для замешивания раствора, относился к разряду людей, у которых волнение неизменно находит выход в словах:

— Эй, забудьте о ручье Блаф-Крик и скукамском слепке. Я имею в виду, вот это — да, это действительно что-то, здесь наследили все четверо сразу! Это многих заставит переменить мнение, вам не кажется? Мои мама и папа, вы знаете, не верят в снежного человека, но я-то всегда знал… Терпение, правда? Терпение, вот что здесь нужно. Давайте поскорее снимем с них слепки, пока они не стёрлись.

Шериф Миллз, без всякого стеснения таращивший глаза и явно потрясённый, поднял руку.

— Тише-тише. Притормози. Мы понятия не имеем, что у нас здесь имеется, даже близко.

Флеминг отступил назад на несколько шагов, приплясывая от нетерпения. Макс Джонсон и Арлен Пик стали рядом, чтобы убедиться, что Флеминг не создаст лишних проблем. Но это не означало, что таким образом они заставят парня умолкнуть.

— Я поначалу пробовал с местными фруктами, которые растут здесь. Но мне кажется, кто-то из них любит и бананы. Послушайте, там неподалёку ручей. Я могу принести воды, чтобы развести гипс, мне это раз плюнуть.

Пит, по пятам за которым следовал Рид, медленно двигался вдоль границы вскопанного участка, измеряя отпечатки ботинок, оставленные у края, и сравнивая их с зарисовкой, сделанной у хижины на ручье Лост-Крик. Он положил рулетку в карман, ещё раз посмотрел на свой рисунок и наконец сказал:

— Это следы Бек.

Рид шумно выдохнул и напряг колени, чтобы не упасть. Он не смог сдержать слёз, но решил любой ценой удержаться на ногах.

— Та же подошва, — заговорил Пит, указывая пальцем, — те же характеристики износа. Она берегла правую ногу, перенося большую часть веса на левую. У неё травма, но она жива и ходит. Я не могу объяснить это, вообще ничего не могу объяснить, но именно так обстоят дела.

— Насколько известно, — вставил Флеминг, — сасквотчи не нападают на людей, если не считать случая в Обезьяньем каньоне, но эта история уже превратилась в легенду… но ходят слухи, что они на дух не переносят собак…

Синг стояла на коленях с другой стороны вскопанного участка, разглядывая в лупу самый большой отпечаток.

— Само собой разумеется, если мы можем верить слухам. — Она выпрямилась и села на траву с таким потрясённым выражением лица, какого Рид никогда ещё не видел. Убрав волосы с лица, она посмотрела на Арлена. — На пятке следа шрам. Это старая рана, зарубцевавшаяся, с обращёнными внутрь гребешками кожи. — Она вздохнула, обуреваемая эмоциями. — Арлен, помните слепок в вашем отеле? Тот след и этот оставлены одним и тем же животным.