Дамнар: Неведение - Марина Якунина

Под конец, свет от вырываемой из тела жизни стал нестерпимо ярким и резал, выжигал глаза. У Есении стали танцевать перед взором цветные пятна, мешающие видеть. Князь, когда закончилась жизненная энергия, добрался до души. Можно было выпить все до остатка, как это делал Отец. Вероятно, Сет так бы и поступил, веди себя Октавио иначе во время представления. Но дамнар имел свои представления на этот счет. В последний миг, когда дух Октавио начал бледнеть, Сет остановился. Юноше будет сложнее приспособится. Но хотя бы он будет помнить о том, какого было жить и испытывать настоящие чувства.

Перешедшая в князя душа уже начала изменяться. Из неё уходили краски и свет. Вскоре она стала похожа на дым от костра, заваленного прошлогодней листвой. Но осталось ещё тело. С Джастином было несколько проще — он и так был почти мертв на момент ритуала. Сет тогда еле успел всё провернуть до того, как умер мозг.

Сету надлежало снизить показатели тела человека до минимума, который был бы уже не совместим с жизнью, но в последний момент, перед последним ударом сердца, вернуть измененную жизненную силу. Часть души же, вырванной из тела, пусть и не до конца, навечно останется у дамнара.

Внимательно прислушиваясь к току крови Октавио, Князь начал плавно и осторожно, если не сказать, нежно, убивать.

Чем медленнее шел ток крови и чем реже билось сердце, тем острее и горячее становились иглы в висках, посылаемые Отражением. Сет до скрипа сжал челюсти и пытался их игнорировать, только огрызнулся мысленно: «Чем сильнее ты меня отвлекаешь, тем больше вероятности, что умрет окончательно, а значит и совсем напрасно».

Это, как и предполагал Сет, не помогло — Отражение сопротивлялось убийству всё сильнее. Какофония, сопровождающая незримое истязание висков уже заглушила все внешние звуки. Князю прошлось ориентироваться по едва заметной вибрации от еле чувствующегося пульса.

Недовольный преждевременным вызовом жнец начал виться неподалеку, не решаясь подлететь. Тело было уже на самой грани жизни, душа ещё оставалась в нем. Князь лёгким импульсом отогнал жнеца чуть подальше, чтобы не мешался и не отвлекал. И так сложностей хватало.

С последним ударом сердца остаток духа Октавио собирался выпорхнуть из умершего тела, но Сет успел подгадать момент. Серые, лишенные цвета струи потянулись обратно к человеку из глаз дамнара, зацепив стремящуюся вылететь душу, и заталкивая её обратно в тело.

Удивлённый жнец заметался по комнате, не в силах понять произошедшее. Скоро он уйдет ни с чем. Но для этого нужно, чтобы тело Октавио изменилось.

Виски ломило уже не так сильно. Отражение понимало, что уже ничего не изменить. Сет обратил внимание, что замок все ещё питается парализованной служанкой. Видимо, девушка сама полуживая от страха. Сет почувствовал лёгкой укол совести. Девка всё видела и слышала, а для неё ещё ничего не закончилось.

Князь не спеша подошёл к столику за ножичком. Всё-таки надрез удобнее делать лезвием, а не ногтями. В раздумьях посмотрел на девку. Он не хотел её пугать ещё сильнее или причинять боль, но новоиспеченный вампир будет очень голоден. И ему нужно будет потренироваться. Давать на пропитание себя самого, как это вышло в итоге с Джастином, Сет категорически не хотел. К тому же, ему нужно было кое-что проверить, а заодно и преподать кнехту пару уроков. Очень суровых уроков. А девка, которая при жизни Октавио, судя по перевязанной платком руке, вызвала эмоциональный отклик у юноши, и подходила для этого как нельзя лучше.

Решившись, Князь подошёл к будущему слуге, поднес к его губам как можно ближе свое запястье и легонько чиркнул ножичком по коже. Несколько капель проклятой крови попали на губы мертвого тела с изменённой жизненной силой и остатками души. Когда на губы Октавио упала последняя капля, ранка на запястье Сета уже затянулась. Изменения начались. Теперь оставалось несколько минут томительного ожидания.

Чувствуя потребность объясниться и как-то успокоить ни в чем неповинную служанку, Князь вернулся к дивану. Помедлив, присел рядом с ней, на уровне ее бедер, аккуратно вернул ножичек за голенище хозяйки.

— Я обещаю, ты выживешь, — уверенным тоном начал Князь. — Если он не совсем дурак, то и боли не почувствуешь. Во всяком случае, во время трапезы. А потом я тебя подлатаю. Не могу обещать, что не останется шрамов… Но они — лучше, чем истечь кровью до смерти.

Нельзя сказать, что слова совсем не приободрили Есю. Жить-то ей хотелось. Но шрамов на теле и так было предостаточно, да и сомнительно было, что Князь не врет. С чего вдруг ему о ней заботиться?

— А вот то, что не будет страшно — обещать не могу. Будет, ещё как… Постарайся не принимать близко к сердцу. Ты просто попалась под руку в неподходящий момент, — заправляя выбившуюся прядь девушки за ухо Князь. Затем, немного помедлив, осторожно закрыл ей веки. Пусть хоть роговица не сохнет. И, может быть, ей будет так немного легче.

От прикосновения ледяных пальцев к коже Есю передернуло. Она не понимала, зачем Князь закрыл ей глаза, и испугалась ещё сильнее. Итернитас всё ещё продолжал ей кормиться, не давая успокоиться.

Сет встал с диванчика и пересел обратно в кресло, подлив себе вина, и стал ждать. Трансформация — не слишком быстрый процесс, хоть и не привязан к луне, как у оборотней. Каждый раз, видя как это делает отец, закрадывались мысли: вдруг в этот раз не получится?

Через несколько минут жнец устал ждать и растворился в воздухе. А значит, Октавио скоро очнется. Сет напрягся. Главное, не упустить момент.

Октавио резко вынырнул из тёмного сна. Вначале пробудились ощущения. Всё тело ломило так будто бы он кубарем летел с вершины исполинской горы, вперемешку с камнями и гравием. Голова кружилась, не было ни одной внятной мысли.

Жажда. Нестерпимо хотелось пить. Подсознание подсказывало, что это поможет излечиться и унять боль. С отстраненным удивлением Октавио заметил, что не дышит. Где-то промелькнула мысль, что это неправильно. Надо заставить себя дышать. Юноша заставил себя втянуть воздух в лёгкие.

В ноздри ударила мешанина запахов, которые человек раньше не различал, или не обращал внимание. Запах пыли и пота, запах двух женщин и мужчины, доносящийся из открытого окна запах листвы и мельчайшей пыльцы. Но ярче всего был слышан запах крови. Источник жизни совсем рядом. «Необходимо испить».

Октавио, не ощущая ничего кроме желания выжить, кинулся к дивану с парализованной служанкой. Запах крови исходил от замотанного платком запястья, но интуитивно вампир чувствовал, что добравшись к горлу, добыть вожделенную влагу будет проще. Юноша уже заскочил на диван, не обращая внимания, что он буквально улегся на девку, и тянулся к шее жертвы, как вдруг услышал где-то в глубине сознания:

— Остановись!

Октавио замер и задрожал, не в силах сопротивляться приказу, и не в силах побороть желание выпить жизнь из лежащего под ним человека. «Зачем он мучает меня?» — новоиспеченный вампир был в недоумении. Есения, едва заслышав движение, сжалась от предчувствия скорой боли. Она ощутила, как ей внезапно стало тяжело, не стазу осознав, что юноша на нее лег. Она не успела расслышать шагов. И с ужасом осознала, что парень не дышит. Его лицо явно было близко к её шее, но по неясной для Еси причине, он медлил. Ожидание было ещё хуже, чем укус вампирши. Мысленно содрогаясь от ужаса, Еся порадовалась, что у нее закрыты глаза. Страх был настолько велик, что она даже не беспокоилась о том, что придавлена к дивану мужчиной.