Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора - Владимир Стрельников

– Он что-либо видел? – поинтересовался шериф у хозяина, проходя мимо охранника.

– Нет, шериф. Но Орландо не сидит тут постоянно, тем более днем. У него есть еще дела, на нем дровяной склад и печи.

– Жаль… но пусть подождет, я с ним поговорю. Где комната с телом?

– Вот эта, 213. Сейчас открою. – Хозяин дома суетливо перебирал связку ключей, а после долго не мог попасть в замочную скважину, до того у него руки тряслись.

– Позвольте, дон Марко. – Я забрал у него ключи и открыл дверь.

В крохотных апартаментах, сразу за небольшой прихожкой, на откинутой кровати лежало обнаженное и истерзанное тело девушки. Точнее, оно лежало на кровати частично: голова и правая рука были практически на полу. Около кровати растеклась бурая лужа, в которую свесились волосы девушки.

В комнате не сказать чтобы был бардак, но одежда Боровой валялась повсюду, как будто ее расшвыряли. Хотя почему как будто? Судя по всему, насильники срывали с Евгении одежды и бросали ее не глядя куда.

– Ее насиловали минимум два преступника, после чего ударили ножом в спину и в шею. Но не добили, оставили еще живой, она пыталась слезть с кровати. Потому натекло так много крови, что сквозь полы просочилась, – практически сразу отметил Илья, входя в комнату. Обернувшись к нам, он приказал: – Стойте там. Дон Марко, вы что-либо трогали в комнате?

– Нет, дон Илья, ни к чему даже не прикасались. Я только проверил дыхание у девушки, этим ножом. – Из-за спины у домовладельца появился немалых размеров ножичек, которым в принципе можно было бы разрубить пополам хорошего кабанчика. – На лезвии не осталось следов от дыхания, после чего я запер двери и побежал к вам. А Орландо приказал никого сюда не пускать.

– Спасибо, дон Марко, – кивнул шериф, внимательно осматривая поднятую бутылку из-под виски. Поглядев на пасмурное небо за окном, он зажег одну за другой обе керосиновые лампы, что были в комнате. После чего вытащил из своего саквояжа лупу и при помощи этого древнего оптического инструмента что-то внимательно рассмотрел на зеленом стекле бутылки. – Отпечатки есть, это неплохо. Причем парочка уже оставлена кровью, явно после убийства.

– Так… убийцы, судя по всему, ждали девушку в комнате, проникнув сюда через окно. Вон грязь на подоконнике, отпечаток на полу. Внизу, в этом проулке, всегда грязно, даже в самую снежную зиму. И ушли тоже через окно: на раме с той стороны кровавый оттиск ладони. Матвей, ты с Гердой сможешь пройти по следу? – Шериф повернулся в мою сторону.

– Попробуем, шериф. – Я уже получил от моей голованы несколько образов, мутных, нехороших. Но след Герда взяла точно, причем не только по запаху. Похоже, Герда способна, как и Вера, идти по остаточному ментальному излучению.

Открыв окно, я вылез на покатую крышу, покрытую наледью, принял от Мартина Герду, поставив ее рядом с собой.

– Нужна лестница, – поглядев на вставшую на краю крыши и с рычанием смотрящую вниз головану, скомандовал Илья. – Дон Марко, распорядитесь, пожалуйста.

– Сейчас, сейчас. Орладно, ты где? Неси лестницу на дровяной сарай! Быстрее! – Домовладелец убежал в сторону лестничного пролета, и оттуда послышались его новые команды.

– Как думаешь, выследим? – высунувшись в окно, спросил у меня шериф.

– Если они в городе – да, – кивнул я. Герда уже отсюда ясно «видела» следы насильников до перекрестка, что и передала мне. Интересное ощущение… зелено-болотные отпечатки на грязном снегу, часто перекрытые следами от копыт или саней.

– Тогда не спим! Сандро, снимай отпечатки пальцев с бутылки, с окна и подоконника. Вот этот, этот и эти! Остальные – вниз, за мной. Пойдем за Матвеем и Гердой! Приготовить оружие!

Город в этот хмурый зимний день был свидетелем необычного зрелища.

Голована Игнатьева шла, хромая, по улице. За ней, с револьверами и дробовиками, следовали шериф с помощниками, внимательно глядя вперед и по сторонам. Нехорошо глядя: у многих мороз по коже пробежался от внимательных взглядов офицеров полиции. Следом за шерифом с помощниками шли также вооруженные дон Марко и его охранник, Орландо Хуарес.

Около портового трактира голована остановилась и, обернувшись, зло рыкнула.

– Они здесь, шериф. Двое, в общей зале, – перевел хозяин Герды Матвей Игнатьев.

– Так… Мартин, Матвей, врываетесь в залу, сразу всех под прицел. Ты, открывай дверь – и сразу в сторону! – приказал шериф нахмурившемуся вышибале, который подпирал стену около дверей трактира.

– Всем стоять! Не двигаться! – рявкнул Илья, врываясь в трактир вслед за нами. После чего обернулся ко входящей головане: – Кто, Герда?

Глухо рыча, моя голована направилась к дальнему правому столику, за которым сидело четверо парней.

– Оба-на, шериф. Это те людоловы, которые гонялись за Боровой, – удивленно повернулся я к своему начальнику, но не выпуская из поля зрения напрягшихся молодых мужиков.

Один из них, рыжий и патлатый, попытался вскочить и рвануть из кобуры револьвер, но Мартин недолго думая всадил в него заряд из своего обреза двенадцатого калибра. От влетевшего в него снопа картечи неудачливый стрелок вылетел из-за стола и свалился около стены, заливая пол кровью из разваленной груди.

– Кто еще? – взводя курок револьвера, негромко поинтересовался шериф. – Нет желающих? Тогда медленно оружие на стол, и руки вперед. Матвей, надеть на них наручники! Вы арестованы, джентльмены, по обвинению в изнасиловании и убийстве! Если можете, наймите адвоката. Если вы не можете себе этого позволить, адвокат будет нанят за счет города. Всех сковал, Матвей? Тогда – на выход, господа, и очень неторопливо. Любое резкое движение будет расценено как попытка к бегству.

– Кто еще из них? – тихо спросил меня Илья, когда трое скованных парней пошли к выходу, поминутно оглядываясь на Герду. Ну да, в трактире прозвучало слово «голована».

– Тот длинный. И этот, у которого бельмо на глазу. Герда передает, что это они. А эти двое, третий из живых и этот дохляк – они внизу были, страховали, наверное. Долго были, много натоптали. Кстати, там окурков с десяток, не меньше, валяется.

– Ладно. Если те двое были наверху – то никуда не денутся, отпечатки их на сто процентов. А их сообщник может и сухим из воды выйти. По окурку ничего доказать не сможем. Разве… их из газеты же сворачивали? Проверю кисеты, может, спрятал остатки и обрывки от окурков с ними совпадут. Тогда тоже не отвертится. Ладно, пошли, нам еще допросы вести и экспертизу проводить. А потом целую кипу бумаг для судьи писать.

Эта троица насильников не отвертелась. Отпечатки на бутылке виски совпали у всех четырех. И у тех, кто залез в комнату, изнасиловал и зарезал Евгению, и у тех, кто караулил их внизу. Кроме того, у застреленного типа нашелся обрывок газеты, из которой крутили свои папиросы эти выродки. А один из насильников, чей кровавый отпечаток был обнаружен на окне, не захотел идти на виселицу всего-навсего вдвоем и заложил на судебном процессе выжившего подельника, который караулил внизу. Мол, они разыграли, кто полезет забавляться с Боровой. И этот, из страхующих, предлагал ему полста кредов, чтобы поменяться местами.