Трехмерное безумие - Николай Собинин

Они разложили у края парапета свои пожитки, коих было довольно много — несколько единиц оружия, запасные магазины, туристические «пенки». Дикарь к тому же набил свою разгрузку целой батареей гранат. Так что пришлось порядком попотеть, прежде чем они очутились на месте. Когда они расположились на «пенках», рейдер потянулся своей способностью к десятку зараженных, которых он с таким усердием собирал по всему кластеру всю ночь напролет. Более или менее бодрые пустыши, бегуны и даже один серьезный рад-спидер, которым повезло не попасться на глаза атомитам, были превращены им в отряд суицидников-камикадзе. Дикарь на каждого повесил «лифчик» — разгрузку, подсумки которой были забиты толовыми шашками, с подключенными электродетонаторами внутри. От них был проведен провод для подрыва — стоило дать марионетке команду, она нажмет кнопку и отправит все вокруг себя в стремительный полет к небесам. Убедившись, что тут все в порядке, рейдер свернулся клубком на «пенке» и подложил руку под голову.

— Лунь, подежуришь? А то я запарился всю ночь туда-сюда метаться как наскипидаренный. Покемарю, пока наши приятели не повылазили из своих нор.

Советский разведчик, большую часть ночи пробывший их наблюдателем, в очки ноктовизора следившим за округой, устал меньше всех прочих, поэтому артачиться не стал, лишь утвердительно кивнул в ответ и припал к биноклю, осторожно выглядывая из-за края крыши. Дикарь прикрыл глаза.

* * *

Ева посмотрела на него пронзительным взглядом своих зелено-карих глаз и радостно улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой. Она сидела на смятой постели, прикрыв собственную наготу белоснежной простыней.

— Где тебя носит?! Я уже успела соскучиться!

Девушка встала, ткань упала к ее ногам, открывая взору чарующие формы. Она грациозно спустилась с кровати и шагнула к нему, притянув руки вперед, явно собираясь повиснуть у него на шее. Дикарь шагнул навстречу девушке, приготовившись заключить ее в свои объятия. В груди защемило от нахлынувших чувств, внизу живота возникло ощущение «бабочек». Но их тела так и не встретились друг с другом — видение исчезло, растворилось как утренний туман, оставив его наедине с чувством глубокого разочарования.

— Черт!

Рейдер посмотрел на свои ладони с подрагивающими от избытка чувств пальцами и тяжело вздохнул. Это был просто сон. Вместо номера в отеле Дины вокруг него вновь оказалось помещение с запертыми наглухо дверями.

С того самого момента, как он покинул Флюгер, Дикарь запрещал себе думать про Европу, гнал мысли о ней прочь. Она была далеко, а он не только не знал, сможет ли когда-нибудь вернуться к ней назад, но и просто не был уверен, проживет ли еще хотя бы день-другой. Но на каждом привале, прежде чем провалиться в темноту без сновидений, ее образ раз за разом настойчиво возвращался к нему. И избавиться от него становилось все труднее и труднее. А теперь, когда возможность вновь ее увидеть возникла перед ним, образ обворожительной брюнетки, с которой он провел два самых счастливых в Улье дня, возник перед ним с особой отчетливостью. Он мог пытаться убедить себя в чем угодно, но подсознание голос логики игнорировал.

Дикарь твердил себе снова и снова, что девушка уже наверняка о нем позабыла и за прошедшую неделю обзавелась новым партнером, благо отбоя от поклонников у нее не было. Зачем ей ждать возвращения какого-то мутного типа вроде него, который и вовсе может никогда вновь не объявиться в том стабе? Он ведь, если разобраться, просто бросил Еву безо всяких объяснений — одинокую, остро нуждавшуюся в его защите, очутившуюся в чужом кровожадном мире и познакомившуюся с самыми неприглядными сторонами Стикса с самых первых минут своей новой жизни.

Как бы там ни было, сердце глухо к доводам разума и тянет его в сторону Флюгера со страшной силой. Поделать с этим он не мог ничего. Ева засела внутри, словно гарпун китобоя в теле кашалота.

— Ого, какая милашка! И с характером, сразу видно! Люблю таких!

От звуков этого мерзкого голоса у Дикаря внутри забурлил расплавленный свинец.

— Рот свой замолчи! Еще хоть слово о ней скажешь, кусок дерьма, и я тебя точно скормлю Голоду. То-то он обрадуется!

Тритон прислонился плечом к двери в свое узилище.

— А ты, я гляжу, все такой же недружелюбный! Родители в детстве вежливости не научили?

Дикарь посмотрел на бывшего лидера Чертей презрительным взглядом, от которого пробирало лютым холодом.

— Если бы ты не был таким форменным уебком, разговор между нами был бы совсем другим. Я видел, что ты делал с Авророй и другими девушками. Даже жаль, что ты так легко сдох — несправедливо это!

Тритон легкомысленно отмахнулся от него рукой.

— Ой, да ладно тебе, можно подумать ты у нас ангелочек во плоти! Я вообще-то видел большую часть твоих воспоминаний, не забыл? Заняться тут все равно особо больше нечем.

Рейдер усмехнулся улыбкой, что сочилась ядом:

— Мне, чтобы стать хотя бы на треть таким же конченным как ты, нужно прожить сотню жизней минимум. Как тебе вообще спалось по ночам?! Нормально?!

— Я не просто так стал тем, кем стал! Тебе ли не знать — ты ведь тоже видел мои воспоминания — те самые, из детства!

Дикарь лишь расхохотался в ответ:

— Ох ты ж, бедненький, мамочка нас совсем не любила в детстве, да?

Тритон впервые с начала разговора потерял самообладание и изменился в лице, скупая и невыразительная мимика наглядно показала, что слова рейдера попали куда нужно.

— Не играй с огнем, Дикарь!

Тот лишь улыбнулся еще шире и показал муру средний палец.

— Это меньшее, что ты заслуживаешь, урод! И из нас двоих это ты сидишь в клетке, так что я буду говорить все что захочу, понял?!

Лицо ментата потемнело от гнева, но спустя десяток секунд он справился с чувствами и перевел разговор в другое русло.

— Ты точно хочешь нас загнать в гроб! Отмени то, что ты задумал, пока еще не поздно! Этот твой план дурно пахнет, нас точно убьют!

— Ага, тебя только спросить забыл! Ты и так уже мертв, так что заглохни и наслаждайся зрелищем — у тебя vip-место в первом ряду!

— Стой, псих ненормальный!

* * *

— Дикарь, подъем! Начинается!

Задремавший было на своей «пенке» рейдер, открыл глаза и тут же был вынужден зажмуриться. За то время, пока он был в отключке, солнце забралось по небосклону значительно выше и теперь яростно слепило глаза. Он зевнул, проморгался спросонок, после чего перевернулся, притянул к себе поближе «блазер» и приник к окуляру оптического прицела.

Лунь был прав — внизу нарисовался один из мобильных патрулей атомитов. Стандартный «шахид-мобиль», коих у них было полно в распоряжении. Он выехал на край площади и встал в тени здания, контролируя пулеметом окрестности. Обшарив окрестности взглядом, Дикарь больше никого не нашел и нажал «вызов» на рации.