Здравствуй, папа, я твой сын! - Анна Мишина

– Ты идиот, – прозвучали слова друга в динамике гаджета. – Редкостный причем, – вздохнул с сожалением. – Знаешь, если бы не наша дружба, я бы ее у тебя увел. И мне все равно, что ко мне она равнодушна. Я в состоянии влюбить в себя девушку. Но ты же какого-то черта мой друг!

– Что я сделал не так? 

– Все! Все не так! Ты какого хрена моржового приплел меня с Тимохой? 

– Не знаю, – пожимаю плечами.

– Идиот, – звучит снова.

– Хватит меня обзывать. Лучше скажи, что делать, – теперь и я начинаю злиться.

– Что делать? Да она подумала, что ты только по нашей указке решил с ней сойтись. Ты мне скажи, редкостный ты индюк, она тебе нравится? Ты к ней что-то чувствуешь? Только учти, если ты сомневаешься, я прямо сейчас приеду и заберу ее. С вещами. И мне глубоко наплевать на тебя, ясно? – Леха злится. И такое бывает крайне редко.

Молчу, потому что сам не знаю.

– Ты привык со своими, – выругался, да так, что у меня уши чуть не свернулись, – “моделями” встречаться. Что забыл как ухаживать, как добиваться. Все само к тебе в лапы шло. Щелкнул сигналкой дорогой тачки и к тебе штабелями в ноги попадали эти ш…с…черт, слов нормальных подобрать не могу. В общем, ты понял. Я сейчас приеду, – заявляет.

– Нет, – только его мне не хватает.

– И мне на твое “нет” с большой колокольни, понял?

– Я отключу домофон, вырублю телефон. Иди к черту, Леха, – сбросил вызов и задумался.

Я знаю, что он не полезет сюда. Как бы ни пугал. Поэтому жду доставку спокойно.

Между нами будто стена выросла. До моего заявления было все по-другому. Сейчас все изменилось. И взгляд девушки уже не блестит. 

Но с приездом ужина все немного налаживается. И даже посветив голым торсом, я замечаю ее взгляды. Тешит самолюбие. А ее краснеющие щеки это восхитительно.  

В итоге вымыв посуду и прибравшись в четыре руки, я немного расслабился. А зря. Но это я уже понял спустя почти сутки. А сейчас мы просто пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Утром мы вместе завтракаем. Я ничего не замечаю. Поглощен предстоящей работой. Кофе. Пару тостов с сыром. И разговор ни о чем. 

– Тебя подвезти? – спрашиваю девушку, но поглядываю на часы.

Ловлю ее взгляд. Она улыбается.

– Нет, я доберусь.

– Тогда до вечера, – машу ей рукой и иду в сторону паркинга.

Все. Ничего подозрительного и странного.

А вернувшись в семь вечера в квартиру, замираю на пороге. Я еще не вижу изменений. Еще ничего не знаю. Но уже чувствую. Стеши здесь нет. 

Не разуваясь, прохожу в квартиру. Даже искать не надо, ее вещи были на виду. А сейчас все так же, как и было до их появления с Тимом у меня дома. Стерильная чистота.

Ставлю чашку в кофемашину и нажимаю на кнопку.

Опускаюсь на стул. По гостиной разносится шум работающего аппарата. Сигнал. Эспрессо готов.

Проигнорировав это, достаю телефон и набираю девушку. Но телефон отключен. Еще и еще раз набираю номер. Естественно, никто мне не ответит довольным голосом. Теперь нет.

Идиот…

Тимур

Работа – дом – работа. Все. Мир словно погас. Все вокруг меня погасло, и я погрузился в темноту. Она меня окружила. А выбраться? Я и не пытаюсь. 

“Открой, мать его, дверь, иначе я вызову спасателей”, – просыпаюсь от настойчивой вибрации телефона.

Еле раскрыл глаза.

Как был в одних брюках, которые не снял после того как вернулся домой с работы, так и пошел открывать дверь, в которую уже долбят отбойным молотком.

Щелчок замка.

– Живой. Слава богу, – вошел Леха, с беспокойством смотря мне в глаза.

– Почему должно быть иначе? – удивился.

Проследил, как друг стягивает ботинки и скидывает куртку.

– Чай-кофе? – следую за ним.

– Что-то покрепче? – садится на стул.

– Я не пью. У меня ребенок, ты забыл? – ставлю чайник и сажусь напротив Лехи.

– Рассказывай. Что у вас случилось? Ты третий день не отвечаешь на звонки. Но на работу ходишь, уже радует. Ты когда последний раз брился? 

Провожу ладонью по щетине. Да, наверное, как Стеша ушла, так и не брился.

– Понятно, – не дождавшись ответа, кивнул. – Звонил ей?

– Не отвечает, – пожимаю плечами.

Щелкает чайник. Поднимаюсь, чтобы наполнить чашки кипятком, и ставлю одну из них перед другом.

– Извини, не с чем, в магазине не был.

– Да я понял. Ты хоть ел?

Ел ли я?

– Идиот, – говорит Леха и достает телефон, что-то щелкает по экрану. – Доставка будет минут через двадцать. Ты решил скопытиться от несчастной любви? – бровь выгнулась дугой. – Я тебя не узнаю. Где тот самый Тимур Воронцов, который уверен в себе, принимает правильные решения? Где тот стратег? Черт возьми.

– Я не знаю, Лех. Что это? 

– Что думаешь делать? – делает глоток и морщит нос. – Я к тебе не кипяток пришел пить. Дай хоть чайный пакетик.

– Тим мне не простит, – подаю ему упаковку.

– А ты? Ты сам себе простишь? Я удивляюсь, почему ты боишься признаться себе, что ты любишь ее? А? Что ты как страус прячешь голову в песок? Она совсем девчонка. Зачем ей нужен мужик мямля?

– Да хватит меня уже оскорблять! Сколько можно? – вспылил я, вскакивая на ноги.

– Да потому что это так и есть, – рычит уже Леха. – Трус.

– Да пошел ты, – психанул.

Леха преграждает путь, хватает за руку. И я, не контролируя себя, бью его в челюсть. За что и получаю в ответ. Да, в отличие от моего удара, у Лехи рука тяжелая. Особенно если учесть его регулярные тренировки в зале.

– Придурок, ты мне челюсть сломал, – простонал, отшатнувшись от него.

У друга разбита губа. Стекающую каплю крови вытирает тыльной стороной ладони.

Молчит. 

Нашу тишину нарушает стук в дверь.

– У вас не работает звонок, – жалуется курьер, которому я открыл дверь.

За моей спиной появляется Леха. Глаза у курьера округлились до огромных размеров. Надо, конечно, представить наши рожи, слегка побитые. Так точно в штаны наделать можно.

Через пару минут сидим с Лехой за столом.

– Ты знаешь, – начинаю говорить первым. Все же нужно объясниться. – Я впервые не понимаю, как себя вести. Я как слепой котенок, которого выкинули на улицу. Я впервые что-то почувствовал к девушке. Да чего говорить, она проникла в голову мою. И я побоялся ей признаться в этом. Да… может, и не зря она отказала мне. Все раньше давалось просто. Ты правильно говоришь.