Тутанхамон. Сын Осириса - Кристиана Дерош-Ноблькур

С этого времени небольшая группа знатных египтян, которая хранила верность еретической идее, больше не могла рассчитывать на возможность установления брачного союза между последней законной наследницей XVIII династии и чужеземным царевичем. В самом деле, только очень серьезные опасности – угроза мятежа и отчаянное положение царской семьи – могли оправдать этот безумный шаг. Приглашение хетта на трон Египта определенно было одной из самых больших ошибок амарнской династии. Но с точки зрения старого визиря Эйэ, который, видимо, по-прежнему был предан «интернациональным» идеалам Эхнатона, подобный союз мог влить новую кровь в ослабевшую династию и обеспечить Египту поддержку могущественного народа. Такая политика также могла служить противовесом растущему влиянию Хоремхеба.

После всего случившегося молодой вдове, питавшей отвращение к мезальянсу в своей родной стране, ничего другого не оставалось, как разделить свои обязанности и привилегии с соправителем. Будучи существом робким, совершенно не похожим на свою прославленную родственницу, соправительницу Хатшепсут, Анхесенамон выбрала на эту роль родного дедушку, визиря Эйэ. Решение было принято накануне официального погребения Тутанхамона, и «Божественный отец», Эйэ, облаченный в хепреш и шкуру животного, провел церемонию «отверзения уст и очей» в гробнице, как это делалось в течение веков царскими наследниками, занимающими место родных отцов. Предложенная реконструкция, однако, не помогает нам хоть как-то интерпретировать дальнейшее развитие событий. Выдвигалось предположение, что Хоремхеб казнил Анхесенамон одновременно с хеттским царевичем, но тогда как объяснить ее присутствие рядом с Эйэ, когда тот стал царем?

Другая теория гласит, что Анхесенамон вышла замуж за Эйэ ради того, чтобы пожаловать ему право на трон. Достоверные сведения на этот счет отсутствуют; только обнаруженное кольцо (жук скарабей в коллекции Бланчарда) с общими картушами Эйэ и Анхесенамон подтверждает, что они какое-то время правили вместе. Этот факт вовсе не означает, что они были женаты; во-первых, дедушку царицы, который также приходился ей двоюродным дедушкой, могла просто ужаснуть мысль о женитьбе на своей внучке, которая дважды выходила замуж за близких родственников. Во-вторых, у него была жена Тей, которую он сделал царицей и которая изображена в его гробнице.

Эйэ занимал трон четыре года и проявлял терпимость по отношению к Атону в соответствии с собственными убеждениями. Руководя официальной церемонией на похоронах Тутанхамона, он тем самым брал на себя ответственность за сохранение погребального культа царя, и со времени восшествия на престол как будто не уклонялся от исполнения этой обязанности. Тутанхамон попытался осуществить планы Небмаэтре, задумавшего высечь двух львов из розового гранита и установить их в честь своего отца в его солебском храме. Юный царь успел освятить только одно изваяние, но Эйэ продолжил его дело, и впоследствии второй лев был установлен в том же храме.

Менее понятно его поведение в отношении заупокойных статуй молодого царя. Воздвигнув собственный заупокойный храм, Эйэ присвоил две незавершенные статуи Тутанхамона. Этот неблаговидный поступок не пошел ему впрок, ибо после смерти Эйэ статуи и рельефы, в свою очередь, были украдены Хоремхебом и отмечены его картушем.

Зачем Эйэ присвоил статуи и зачем он перенес их в другое место? Было ли это беспокойством старого человека, чувствующего приближение смерти и пытающегося любой ценой обставить свой заупокойный храм всеми необходимыми атрибутами, даже если для этого требовалось ограбить храм предшественника? Ритуал требовал, чтобы память умершего почиталась по определенным, заранее установленным датам; в таком случае как мог Эйэ, царствующий фараон, увязать эту свою обязанность с совершенной кражей?

И была ли жива в то время Анхесенамон? Жила ли она в Фивах или где-то еще? Больше нам ничего не известно о молодой царице, и ее хрупкая фигура растаяла в тени времени. Что стало с другими дочерями амарнской четы? Одна из них, возможно, вышла замуж за царя Никмата.

Смотрители царского некрополя, располагавшегося неподалеку от поселения рабочих, куда те вслед за своими господами вернулись из еретического города, не слишком тщательно охраняли покой мертвых царей. Сразу же после похорон Тутанхамона стали распространяться ошеломляющие слухи о грудах золота, серебра и драгоценностей, хранящихся в его гробнице; другим алчущим не давали покоя бесценные притирания и масла. Самые смелые пытались проникнуть внутрь. Для того чтобы проникнуть в подземные камеры, прокладывая путь в невероятной духоте среди заваленных мусором и обломками проходов, требовались титанические усилия. Однако такое случалось дважды, как о том свидетельствуют следы в туннелях и пробоины во внутренних дверях, заново заделанные кирпичом. Едва ли эти грабежи носили систематический характер. Маловероятно, чтобы, скажем, в первый рейд были изъяты притирания, а затем – вещи из драгоценных металлов; искушение захватить все, что под руку попадется, было слишком велико. В любом случае воры знали, что они ищут и где искать; они не тронули запасы пищи, но прихватили с собой мази и масла. Эти кражи были хорошо спланированы; грабители приносили с собой бурдюки, в которые переливали масла, – остатки этих бурдюков были обнаружены в гробнице. Воры отлично знали планировку гробницы, поскольку прямиком направлялись к маленькой северной комнате, в которой стояли сундуки с золотыми украшениями. Там они взломали замки и выгребли почти все самое ценное. Зная, где находится желанная добыча, они оставили нетронутыми печати на больших черных ларцах. В обоих случаях, однако, они перевернули все в комнате вверх дном, когда впопыхах вываливали содержимое сундуков на пол в поисках вожделенных сокровищ. По-видимому, последних непрошеных гостей едва не схватили за руку, поскольку тряпичный сверток с золотыми кольцами явно бросили в спешке. Хранители некрополя, обнаружив, что то или иное захоронение разграблено, обязаны были сообщить об этом Майю, который, по всей видимости, надзирал за ними. «Начальник работ в чертоге вечности, царский писец, надзирающий за сокровищами», Май искренне любил молодого царя, в гробницу которого он в день похорон поместил небольшой деревянный кенотаф, дарующий правителю вечную жизнь. Особо ловким служителям было велено проникнуть в гробницу по лазам, проделанным грабителями, и навести порядок. Но они не желали долго оставаться в душных помещениях, куда не проникал свежий воздух, и просто кое-как распихали вещи и украшения в раскрытые сундуки и ларцы. Они закрыли дверь, ведущую из погребальной камеры в «прихожую», и, балансируя на груде другого добра, свалили в кучу в боковой камере вещи, перенесенные из первой камеры. Они даже не удосужились заделать отверстие, пробитое в стене между «прихожей» и боковой камерой. У них не нашлось времени на то, чтобы переместить в боковую камеру маленькую позолоченную усыпальницу, которая первоначально находилась там. Однако перед уходом они не забыли поставить у порога великолепную чашу в виде лотоса, из которой восставший царь будет пить эликсир вечной молодости.

Май быстро осознал опасность, которая угрожала умершему фараону, и приказал завалить вход в гробницу толстым слоем строительного мусора. Таким образом, он второй раз пришел на помощь Тутанхамону.