Исповедь чекиста. Тайная война спецслужб СССР и США - Фёдор Жорин

С тех пор группа Коллегии имела авторитет у аппаратов заместителей Председателя и начальников управлений центрального аппарата Комитета.

Хотелось бы подчеркнуть восхитительную память В.В. Федорчука. Со слов многих, он навсегда запоминал содержание оперативных документов и людей, с которыми встречался хотя бы раз.

К примеру, когда я прибыл по его приказу в Кабинет для доклада, он посмотрел на меня внимательно и спросил, не работал ли я раньше в органах военной контрразведки. Я ответил, что после окончания Высшей школы КГБ СССР он вручал мне грамоту за спортивные достижения будучи начальником Третьего управления (военной контрразведки). В.В. Федорчук кивнул головой и больше никогда никаких вопросов не задавал.

Я понимаю, что через своих помощников он проверял сотрудников Секретариата Комитета. Но известно, что и А.В. Суворов успешно применял следующий метод: спрашивал у последнего солдата в строю, как фамилия сержанта, идущего впереди строя. Потом обгонял строй и называл сержанта по фамилии, подбадривал и хвалил за службу. Каждому такому сержанту хотелось верить, что генералиссимус запомнил его лично по баталиям. После этого и другие солдаты стремились проявить героизм в бою.

Мне не известны закулисные политические игры В.В. Федорчука, но я восхищался деловым стилем его работы. Из коридоров здания на Лубянке исчезли праздношатающиеся. Воздух стал чище. Перекуры на каждом углу прекратились.

К моему сожалению, старая андроповская гвардия начала активно «капать» Ю.В. Андропову о том, что В.В. Федорчук меняет стиль работы и т п. Продержавшегося на посту Председателя КГБ около семи месяцев В.В. Федорчука под годовщину ВЧК — КГБ перевели на должность министра МВД.

Если кто-либо из бывших сотрудников КГБ СССР читает эти слова, я задам только один вопрос: а кто, кроме В.В. Федорчука, мог всколыхнуть трясину МВД? И в советские времена, но особенно сейчас, известна всему народу коррум-пированность, преступность на всех уровнях системы МВД — от мелкого, но толстого участкового и гаишника до министров-миллионеров. Почему налоговики им не задают вопроса, откуда берутся сотни тысяч долларов при скромной зарплате?

Где чистые руки, господа «младшие внуки Дзержинского» (так раньше расшифровывали аббревиатуру МВД)?

Каждое ведомство имеет свою степень круговой, ведомственной поруки. Но здесь она железобетонная, настоящая, реальная, как говаривал профессор Преображенский. Необходимо было не то что личное мужество, а настоящий героизм, чтобы разворошить осиное гнездо коррупции в МВД. Все помнят и министра Н.А. Щелокова, и его заместителя — зятя Л. Брежнева Ю. Чурбанова и еще многая, многая с ними.

К руководству Комитета пришли ученики Ю.В. Андропова, бывшие партийные функционеры. Опять все возвратилось к округлым формулировкам. Как и прежде, решения Коллегии КГБ СССР стали приниматься через месяц после очередного Пленума или съезда КПСС. Не торопясь, с оглядкой на реакцию населения. Опять пошла тихая, неторопливая работа. Главное, чтобы все сидели в кабинетах, на телефоне от зари и до зари.

Но я немного отвлекся от проблемы порядка подготовки материалов к заседанию Коллегии. Одновременно с уважением и авторитетом, заслуженными сотрудниками Секретариата и группы Коллегии по подготовке исходных документов — решений Коллегии, выступлений Председателя КГБ СССР, на нас потихоньку перекинули всю черновую работу. Никто из руководства Секретариата или аппарата помощников Председателя не обращал внимания на низкий профессиональный уровень поступающих материалов.

Подчеркну, что за шесть лет от представителя отдела Административных органов ЦК КПСС, куда постоянно направлялись материалы к заседанию Коллегии Комитета, не поступило ни одного замечания, ни одного предложения. Мы смеялись — их даже не распечатывали. Хотя несколько раз мне пришлось лично относить такие документы на Старую площадь в приемную Савинкина и Челнокова.

Возможность хотя бы как-то отыграться на бездельниках из центрального аппарата КГБ СССР у меня появилась только в далеком 1991 году. Я работал на должности заместителя начальника Инспекции КГБ Украины. И вот в июне 1991 года приезжает группа из восьми человек, возглавляемая перешедшим на службу в КГБ СССР инструктором отдела административных органов ЦК КПСС. Задание — изучить состояние дел и подготовить документы к заседанию Коллегии КГБ СССР «О состоянии борьбы органов КГБ Украины с антисоветскими и националистическими проявлениями». Срок — две недели.

Вызывает меня Председатель КГБ Украины Н. Голушко, знакомит с этим руководителем группы и дает мне указание оказать помощь в подготовке соответствующих документов. Формулировки приказания округлые.

Я, в свою очередь, дважды повторил, что обязательно окажу помощь в подготовке необходимых к заседанию Коллегии КГБ СССР документов. Все, меня отпустили. Я был не нужен. Н. Голушко знал, что я всегда выполнил приказы надлежащим образом. Поэтому решил, что механизм включен, машина пошла работать.

И вот проходит ровно две недели. Приезжает группа москвичей. Опухших, загоревших. С подарками от украинских коллег. Приглашает меня руководитель этой комиссии и в прекрасном настроении спрашивает меня: «Ну, где документы? Давайте несите их сюда».

После этого начинается спектакль, о котором я долго мечтал. В свою очередь я спрашиваю его, молодого генерала, о каких документах идет речь, что он имеет в виду?

— Ну как, какие документы? Проект решения Коллегии и аналитическая справка о состоянии агентурно-оперативной работы на этом направлении. Вы ведь обещали их подготовить.

На что я ответил, что в кабинете Председателя Н.М. Голушко я дважды говорил о готовности оказать помощь в подготовке этих документов. Но мне никто не давал права и не ставил задачу проанализировать состояние дел и подготовить проект решения. Такую задачу поставил председатель КГБ СССР перед этой группой сотрудников, а не передо мной. Это их командировали в Украину с такой задачей. Это они обязаны объективно изучить ситуацию и сделать свои выводы. Если об этом напишу я, то это будет очковтирательство. Я могу с учетом своего опыта подготовки заседаний Коллегии Комитета отредактировать, т. е. оформить документ. Но делать выводы, давать оценки и рекомендации — это их обязанность и правомочия.

Произошла немая сцена не хуже финальной в «Ревизоре» И.В. Гоголя. Веселость с лиц исчезла, они мгновенно протрезвели, и наступила тишина. Через несколько минут генерал спрашивает: «Так что, ничего не подготовлено?» На что я опять повторил, что это они должны были собрать материал и дать мне для обобщения, написания документов. А я от них ничего не получал.

Скажу, что у генерала хватило выдержки меня спокойно отпустить. После этого он почти бегом побежал в кабинет Н.М. Голушко. И было почему торопиться. Он обязан был доложить на следующий день в Москве Председателю КГБ СССР, чем вся группа занималась две недели в Украине.

Подчеркну, что мне не известно, как происходил этот разговор, но решение Коллегии КГБ СССР по этому вопросу так и не состоялось.

Если бы я участвовал в подготовке липового лакированного решения Коллегии, то весьма неуютно чувствовал бы себя через год, когда Украина стала суверенной республикой, и национализм стал государственной политикой.