Голоса ночи - Лидия Джойс

– О, почему же вы покинули этот счастливый дом? Я бы никогда не сделала этого!

– Мне пришлось сделать это не по своей воле, – печально сказала Мэгги. – Мой двоюродный дедушка был добрым, но достаточно строгим человеком. Когда я достигла двенадцатилетнего возраста, он решил, что меня следует отправить в пансион благородных девиц для дальнейшего совершенствования. Покидая дом, где прошли дни моего счастливого детства, я не могла предположить, что все так изменится, когда я вернусь.

– Что же случилось? – спросила мисс Кроссхем, широко раскрыв глаза.

«Хорошо, что эта женщина надежно защищена, иначе стала бы легкой добычей для мошенников», – подумала Мэгги, а вслух сказала:

– Пока меня не было, от скарлатины умерли моя дорогая мама и ее младший сын. Сквайр совершенно переменился, и с того дня счастье покинуло этот дом. Когда я окончила учебу, мой двоюродный дедушка предложил мне переехать к нему, поскольку оставаться в доме моей юности, в компании троих мужчин, пусть я и считала их своими родными, было уже неприлично.

– Должно быть, вам было ужасно тяжело в доме двоюродного дедушки! – воскликнула мисс Кроссхем.

– Поначалу да, хотя я знала, что он добрый и справедливый человек, – согласилась Мэгги. – Он жил очень скромно, имея только пять слуг и старый фаэтон – тот, который сейчас ремонтируют. Когда я прибыла в его дом, он нанял еще одну служанку и компаньонку для моего удобства, однако не изменил своего образа жизни и никогда не появлялся в обществе. Поэтому и я жила тихой и замкнутой жизнью. Впрочем, дедушка часто говорил, что хотел бы жить иначе, если бы не был таким старым. Через несколько месяцев после моего переезда к нему он заболел, и я ухаживала за ним до самой кончины. После его смерти я обнаружила, что он оставил мне все свое имущество в дополнение к моему наследству от родителей, но что мне было делать со всем этим? Я никогда не была в обществе – никуда не ходила и никого не знала, – поэтому передала все его богатство и свое собственное в руки опытного адвоката и написала письмо единственным живым родственницам. Они являются кузинами моей мамы – настоящей матери, как вы понимаете. Эти родственницы не из низшего сословия, хотя и не из такого высокого, как им бы хотелось: глава семейства является приходским священником в Базлхерсте. Они согласились стать моей новой семьей за небольшую долю моего дохода, и таким образом я буду наконец представлена обществу, хотя это всего лишь сельское мелкопоместное дворянство – не совсем то общество, на которое я рассчитывала. – Мэгги слегка улыбнулась.

– О, я должна заявить, что вам не следует этого делать! – сказала мисс Кроссхем. – Зачем навсегда покидать Лондон ради жизни в жалком доме священника только потому, что у вас нет здесь знакомых и родственников? Этого нельзя допустить! Я напишу им письмо, в котором сообщу, что у вас уже есть друзья в Лондоне, которые рады принять вас. Я поняла, как только увидела вас, – пламенно продолжила Милли, – что мы будем как сестры. Я обо всем рассказала моей матери, и она решила, что в таком случае мы должны побольше узнать о вас, и если результат будет удовлетворительным, мы пригласим вас остаться с нами.

– Я крайне удивлена, мисс Кроссхем, – честно призналась Мэгги. Циничная оценка Чарлзом своей сестры оказалась абсолютно верной, потому что она без колебаний восприняла сентиментальную историю, рассказанную незнакомкой, хотя едва ли сблизилась бы с молодой женщиной без рассказа о ее прошлом, имей та даже самые безупречные рекомендации. – Я была бы очень рада провести некоторое время в вашей компании… и для меня нет большего удовольствия, чем иметь сестру. – Нет, ей не нужна никакая сестра, потому что дружба Салли для нее была дороже кровного родства.

Мисс Кроссхем подалась вперед и мягко коснулась ее щеки. Хотя Мэгги часто видела проявление излишней нежности среди подруг, принадлежащих к классу мисс Кроссхем, она с трудом удержалась оттого, чтобы не отстраниться.

– Ты можешь называть меня Милли, дорогая сестра Маргарет! Я тотчас все расскажу маме, и она, конечно, напишет нужное письмо сегодня вечером, а завтра ты можешь вложить его в свое. Мы не допустим, чтобы ты отправилась в ссылку из-за того, что тебя постигло несчастье!

– Благодарю, – сказала Мэгги, когда Милли встала. Она почувствовала, что надо сказать еще что-то, и добавила: – Ребенок, дважды лишившийся материнской опеки, не мог даже мечтать о такой доброте в этом мире.

Милли улыбнулась:

– Любая чувствительная женщина могла бы войти в твое положение. До завтра, дорогая!

– До завтра, – ответила ошеломленная Мэгги.

Милли удалилась, несомненно, для того, чтобы найти подруг и пересказать им всю историю, слегка ее приукрасив. Мэгги закрыла за мисс Кроссхем дверь и позвонила в колокольчик. Тотчас появилась Салли из одной из внутренних комнат; лицо ее было напряжено и выражало тревогу.

– Получилось, – просто сказала Мэгги. – Не знаю как, но получилось.

Лицо Салли мгновенно смягчилось, и на нем отразились облегчение и восторг; она крепко обняла подругу. Мэгги ответила ей тем же, благодарная за бурное проявление радости.

Салли начала готовить Мэгги ко сну. Однако когда та переоделась в ночную сорочку и пеньюар и когда ее волосы были расчесаны, Салли тяжело вздохнула и отступила назад, внезапно помрачнев.

– Я не хотела говорить тебе, когда ты так радовалась, – сказала она. – Я уходила на обед с другими слугами, а вернувшись, нашла на кровати это. – Салли с извиняющимся видом полезла в карман и достала свернутый листок бумаги. – Наверное, тебе будет важно это знать…

Мэгги смотрела на плотный кремовый листок бумаги с водяными знаками, чувствуя, как внутри все холодеет. Она развернула листок, и из него выпал локон рыжих волос. Мэгги положила его на ладонь и долго смотрела на него. Фрэнки… Нет, не может быть… Она проглотила подступивший к горлу ком и прочитала письмо.

Прими мои поздравления. Инструкции получишь завтра.

С наилучшими пожеланиями, Дэнни.

Бумага была грубой, но почерк тот же самый, что и в записке, присланной Перл Бланк. Мэгги некоторое время слепо смотрела на письмо, чувствуя спазмы в животе. Потом сжала кулак, как будто могла уничтожить значение написанных слов так же легко, как смять бумагу. Она посмотрела на Салли, которая тоже прочитала письмо через ее плечо.

– Ты можешь сходить в город сегодня вечером? – спросила она.

Салли понимающе кивнула:

– Думаешь, Фрэнки все еще в Саутворке?

– Да. Ты знаешь его любимые места не хуже меня. Я не хочу подвергать тебя опасности, однако дорога туда и обратно займет немало времени, и если Дэнни узнает, что я решила сама покинуть этот дом… – Мэгги не стала продолжать.

– Фрэнки и мой друг тоже, мамуля, – напомнила ей Салли. – Я постараюсь найти его. Если бы я знала, что все это так ужасно…

– Понятно, – прервала ее Мэгги, – Я должна увидеть Чарлза. Необходимо сообщить ему обо всем, пока не поздно. Может быть, Дэнни отпустит Фрэнки, если я не смогу быть полезной ему для реализации его плана.