Поток - Сири Петтерсен

Проверка…

Молоко пахло дрожжами и ещё чем-то, что Хирке не удалось определить. Не слишком вдохновлённая перспективой выпить содержимое, она посмотрела на собеседника.

– Почему я должна была дожидаться, пока треснет лёд?

Существо в чёрном склонило голову набок. Необычная форма черепа чётче проступила под капюшоном. Плечо провалилось, как будто ключица сломалась и так и не восстановилась.

– Потому что вороны болтают только о льде пока он не трес-с-снет. Только потом можно услышать мудрое слово.

– Ты услышал? Мудрое слово?

Всевидящий не ответил. Хирка поняла, что он ждёт, когда она начнёт пить, поэтому поднесла горячую чашу к губам и сделала малюсенький глоток. Молоко, похожее на козье, оказалось кислым. Оно едва сочилось сквозь покрывающий поверхность слой пенки. Потом девушка ощутила привкус крови. Она подавила рвотные позывы и опустила чашу на стол.

– Они говорят, это место не является твоим домом, – наконец произнёс Всевидящий.

У Хирки возникло ощущение, что это заявление лишало её права на помощь.

– Спроси других воронов, – сказала она и уставилась на кровоточащее молоко. Застывшая пенка треснула. Красное смешалось с белым и растеклось по поверхности как по венам.

Хозяин дома продолжил, как будто гостья ничего ему не ответила:

– Они говорят, ты принадлежишь всем. Дитя Одина. Человек. Умпири. У тебя смешанная кровь. Но ты являешься живым доказательством могущества Грааля. Его с-с-способности править разными мирами. Так что какой бы отвратительно слабой ни была твоя кровь, ты – путеводная звезда.

Отвратительно слабая путеводная звезда.

Хирке захотелось пить, каким бы мерзким ни казалось питьё. Она снова отхлебнула из сосуда. Тёплая кровь. Тёплое молоко. Кисло-металлическое. Девушка попыталась скрыть гримасу на лице.

– Что это за одержимость кровью? – спросила она. – Вы ни о чём другом не думаете. Кто принадлежит к чьей крови. В ком течёт кровь Первых. Как будто существовали какие-то Первые!

Упрямство заставило её подавить рвоту и осушить чашу.

– Пойдём со мной, – сказал Всевидящий и поковылял к двери, в которую вошёл. Хирка проследовала за ним и оказалась в комнате с видом на море. Должно быть, стена обрушилась целую вечность назад. Сталактиты свисали с потолка, как лес иголок. Ровным здесь был только пол. Вдоль стен остались островки узорчатых плиток.

Всевидящий подозвал гостью ближе к краю.

Под ногами у Хирки бурлило море. Волны размерами больше дома бились о скалы. Всё выглядело серым, насколько хватало глаз. Небо сливалось с морской пеной. Плащ хозяина дома развевался на ветру, показывая очертания его фигуры. Скрюченные лопатки и невозможно сильный изгиб копчика. Казалось, под капюшоном Всевидящий носит маску, чтобы скрыть деформацию лица.

При свете дня стало заметно, что плащ сшит из пятнистого материала. Морщинистого. Весь облик существа в чёрном напоминал о съёжившемся пожухлом листе.

– Пос-с-смотри на это, – произнёс он голосом, едва различимым в шуме моря.

Хирка взглянула вниз на отвесную скалу, упрямо пронизанную дырами, которые когда-то были домами. Множеством домов.

– Море поглощает нас, – сказал Всевидящий. – Дом моего отца рассыпался и превратился в прах. Можно ли смотреть на это и утверждать, что не существует никаких сверхъестественных сил? Что все и вся равноценны? Опомнись! Наша кровь самая сильная. Никто не сумеет воспользоваться каменными вратами без неё. Род Има и люди на протяжении поколений приносили в жертву камням кровь, хотя ничего не с-с-соображали. Они пьют её, пользуются ею, жаждут её, потому что она делает их лучше. Наша кровь уничтожит любую другую и будет господствовать, будет пожирать и менять. Это ис-с-стина.

Всевидящий повернулся к Хирке и добавил:

– Нравится тебе это или нет, не имеет значения. У Дрейри чистая кровь. Кто-то когда-то был Первым, и мы ближе к ним, чем любое другое существо в любом мире. Ты глупа, если цепляешься за иную реальность.

Эти слова утомили девушку. Они пытались отшлифовать её, как волны шлифуют скалы. Стыд и злость боролись в душе Хирки, как молоко и кровь в животе.

Может, этот Всевидящий и был стар, но сколько миров он повидал? Откуда знал, что принадлежит к расе, которая ближе всех находилась к богам? Откуда знал, что боги вообще существуют?

Волна разбилась о камень под ногами девушки. Она попятилась, чтобы её не окатило водой. Три ворона спустились с потолка и с криками умчались куда-то в море.

Всевидящий поковылял обратно к двери.

– Но раньше первых, естественно, появился ворон. Он с-с-создал мир. Поток – это его дыхание, из которого он сотворил первых.

Хирка вошла следом за хозяином дома в гостиную. Он уселся на край скамьи поближе к огню.

– А без Потока? – спросила она.

Собеседник покачал головой. Девушке вдруг стало казаться, что у неё не осталось времени. Что необходимые ответы утекали, как вода в песок. Она схватила ладонь Всевидящего и ощутила под плащом шишковатые на ощупь пальцы. Он тут же рванул руку к себе, будто Хирка его укусила, усилив её отчаяние. Он не понимал, как это важно.

– Поэтому я здесь, – сказала она. – Ты должен мне помочь. Мы должны… – она пыталась найти нужное слово на умонийском. – Мы должны снова пустить Поток через врата! Мы должны починить вены Потока!

– Нет.

– Нет? Как ты можешь говорить нет? Ничто не может жить без Потока. Тебе это известно. Мне тоже. Это надо исправить!

Всевидящий повернулся к девушке сгорбленной спиной.

– Этого нельзя сделать.

Хирка онемела. Неужели все разговоры о власти и превосходстве были пустыми?

– Почему? Почему этого нельзя сделать?

– То, что уничтожено Потоком, починить нельзя. Поверь мне.

Хирка вскочила.

– Должны быть способы! Наиэль смог! Я знаю, что тоже смогу! Я чувствовала Поток, я… – Она помедлила, не желая рассказывать о Римере. О той силе, которая их связала. Не желая выдать их обоих.

Всевидящий вновь повернулся к собеседнице.

– У Наиэля было три вещи, которых никогда не будет у тебя. Он испытал сильный прилив Потока. С-с-сильнее, чем когда бы то ни было. А потом он истощался на протяжении тысячи лет. Словно кровь вытекала из трупа. В распоряжении твоего дяди имелись люди, которые несли тяжесть Потока. Эмблинги, испившие его крови. Пустые оболочки, волочащие груз. И, что важнее всего, Наиэль умел пользоваться всей этой мощью. А ты, вся такая самоуверенная, даже не удосужилась сообщить мне, что не в состоянии сливаться с Потоком. Что ты надеешься с-с-сделать, если даже не можешь плести его? А если бы могла, то переломала бы свои хилые ручки.

Хирка почувствовала, как к глазам подступают слёзы.