Душа - Анна Веди

– Особо ничем. Просто мы есть, и всё. Бытиё.

– А каков смысл вашей жизни?

– В жизни вообще никакого смысла нет. Жизнь дана, чтобы просто быть. Это люди придумывают себе смысл, чтобы не чувствовать себя ненужными и недостойными. У людей жизнь короткая. А мы живём вечность, и зачем нам нужен какой-то смысл?

– Можно придумать хотя бы такой: чтобы освещать небосклон или для эстетики. Люди смотрят снизу на вас и восхищаются, – говорим мы.

– Ну, если только это. Но нам это не нужно, никакие смыслы, нам и так хорошо просто быть.

– И как давно вы так живёте?

– Не знаем. Здесь у нас нет никакого исчисления, если вы про время.

– Как это? Мы, например, можем сказать, что стали звёздами не так давно. И вы должны знать, как давно здесь находитесь.

– Хмх. Это вам только так кажется, что вы недавно. Сами по себе звёздами вы тут уже давно. Ваши души недавно вернулись. И вы скоро тоже будете говорить, что не знаете, как давно. Здесь память удивительно работает. Вы как будто бы знаете о своих прошлых жизнях, но где и когда это с вами происходило, не помните. Это стирается вместе с иллюзией времени.

– Да, необычно.

Мы замолкаем и наблюдаем за неторопливым движением других звёзд. Иногда идут метеоритные дожди, но нам они не страшны, так как они сгорают, приближаясь к нам. А смотрятся очень красиво. Мы видим, как вдалеке круговорот гигантской силы засасывает слабые звёзды и осколки метеоров в мусорный ящик, которым является чёрная дыра. Некоторые звёзды пытаются сопротивляться, но это им не удаётся. Чёрная дыра работает, как мощнейший пылесос, и она засасывает всё лишнее и отжившее своё. А мы с Патриком, слитые воедино и навечно, освещаем небосклон, как и другие звёзды. Теперь мы никогда не расстанемся, и возможно, мы прошли этот путь, чтобы достичь такого единения и счастья – плыть звездой в небе и светить, наполнять божественным светом все миры, отэспаре и вселенные.

Светит солнце, дует прохладный ветерок, принося с собой запах гнили и болота. Море цветёт. В конце тридцатого века, после ряда всемирных катаклизмов, землетрясений, наводнений, устанавливается затишье.

– Я вижу объект прямо по курсу, – рапортует молодой моряк судна, курсирующего вдоль Персидского залива. – Это что-то круглое и чёрное.

– Может, акула? – усмехается другой моряк постарше.

– Сейчас увидим.

Молодой направляет подзорную трубу, чтобы рассмотреть объект. На воде покачивается нечто округлое.

– Сейчас я тебя достану.

Моряк выводит в сети программу, и из судна направляются руки-грабли вперёд по курсу неизвестного предмета. Граблями раздвигает зелень, цветущую по всей поверхности моря. Ловко цепляет неизвестную штуку и тащит обратно.

– Вес сто килограммов, эллипсоидный, диаметр два метра на четыре метра по ширине и длине соответственно, – снова рапортует моряк.

– Ни много, ни мало, – снова ухмыляется другой, перекладывая дымящуюся табаком трубку с одной стороны рта в другую. – Опасно это, однако. Вдруг там взрывчатка, оставшаяся от какой-нибудь войны?

– Да, вполне может быть.

Руки-грабли продолжают тянуть неизвестный предмет. Моряки замирают в ожидании и лёгком страхе перед неведомым. Их трёхмесячное дежурство подходит к концу, и не хотелось бы нарваться на приключения в конце рейда. Неизвестный предмет всё ближе и ближе к судну. Грабли поднимают его над уровнем моря. Никаких изменений.

– Осторожно заноси на палубу, – опасливо предупреждает моряк постарше.

– Итак. Что это за непонятная штука?

– Похоже на бомбу.

– А ты видел бомбу?

– Да, в кино про войну. Старые записи как-то смотрел. Хотя не очень-то похожа. У бомбы один конец острый, как у пули. А здесь ровные округлые формы со всех сторон.

Грабли тем временем опускают предмет на палубу. Младший моряк отключает руки-грабли, и они исчезают в борту.

– Здесь как будто крышка люка, такая же круглая. И кажется, на ней что-то написано, – моряк показывает на очертания с одного из боков.

– Да, было написано, но что, сейчас уже не понять, почти всё стёрлось.

– И буквы какие-то незнакомые, иероглифы.

– Постой, давай попробуем разобрать из надписи хотя бы то, что осталось.

– А может, попытаемся открыть? По всей видимости, это крышка. Интересно, как этот тяжёлый предмет смог подняться на поверхность? Столько ила на нём говорит о том, что он долго пролежал на дне.

– Может, лучше доставим его, как есть, на сушу? А там пусть сами разбираются, что с этим делать.

– Да, так лучше. Отправим отчёт о найденном неизвестном объекте.

Моряк связывается с сушей и объявляет о находке.

– Тогда мы будем вынуждены вернуться на неделю раньше. Меньше заплатят. А у меня и так долги кругом, – уныло говорит он, отключив переговорное устройство.

– Не жить же рядом с этим. Мало ли что там. Кто знает? Давай сделаем скан предмета, и может, нам разрешат не торопиться.

Просканировали, внутри оказался какой-то станок древнего изготовления. Отправили. Через пару секунд приходит вызов с суши о срочной доставке объекта. Моряки разворачивают судно и нехотя возвращаются.

На берегу их встречают военные и сапёры. Объект медленно переносят на сушу. Со всех сторон его просвечивают лазером в целях обнаружения ядовитых и взрывоопасных веществ.

– Веществ, угрожающих жизни и здоровью человека, не обнаружено, – комментирует один из сапёров. – Вскрытие разрешено.

Надписи на крышке так и не удалось прочитать. Начинают открывать. Очень аккуратно, чтобы не повредить содержимое. С огромным шумом и скрежетом крышка поддаётся и отваливается. Внутри ещё одна, почти такой же формы, капсула. Сапёры после очередной проверки отступают в сторону. Теперь очередь учёных и исследователей.

– Я вижу надпись сбоку, – один из исследователей радостно кричит, направляя свет на область с буквами. – Непонятный язык. Какие-то закорючки.

– Крышка сверху явно подвергалась огневой атаке, – другой исследователь изучает крышку и комментирует. – Она прямо горела или долгое время находилась рядом с огнём.

– Учитывая, что капсула была найдена в Персидском заливе, а это единственный выход к океану в Месопатамии, язык должен быть арабский и цифры арабские. Но они за последние триста лет усилили свои войны, которые и так сопровождают их постоянно, и истребили друг друга, уничтожили полностью. Арабский язык потерял всякую ценность вместе с мусульманскими народами. Ни один из народов Земли не воевал так, как мусульмане, из-за своей веры и течений в ней. Надо найти кого-нибудь, кто знает язык.

– У меня есть один приятель, он лингвист и коллекционер, собирает антиквариат. Как-то он говорил, что у него есть словарь арабского языка, – отзывается другой учёный. – Сейчас позвоню, узнаю. Пару секунд подождите, пожалуйста.