Наезд по понятиям - Владимир Колычев

– Разумеется, я буду платить вам за это деньги! – добавил Еж. – Пятьсот долларов в неделю вас устроит?

– Сколько?!

– Ну, можно и больше. Лишь бы вы согласились…

– Да я и так согласна. Мне даже деньги не нужны…

Ксюша сияла от счастья. Антошка не исчезает, он остается с ней. Или, вернее, она уезжает вместе с ним. Она будет заботиться о нем как родная мать. Она будет любить его как родного сына…

– Значит, вы согласны? – улыбнулся Еж.

– Я с радостью!

– Тогда поехали… Это в качестве аванса…

Он вручил ей пакет, в котором она обнаружила модную теплую куртку.

Только что Ксюша чувствовала себя больной и разбитой. А тут как будто энергетическая бомба в ней взорвалась. Жажда деятельности распирала ее изнутри.

Еж сам хотел забрать своего ребенка. Это было его право. Но Ксюша его опередила, взяла на руки уже готового к выходу Антошку. Прижала его к своей груди… Она не должна была так делать. Но она сделала. И Еж не стал забирать у нее ребенка.

Из роддома она вышла с Антошкой на руках. Слегка обескураженный Еж шел позади.

Улица встретила ее холодом и… цветами. Двое мужчин, одного примерно возраста с Ежом, крепкие, статные. Один в кожаном плаще поверх строгого костюма. Твердый взгляд уверенного в себе человека, тщательно ухоженная внешность, мягкая улыбка. Второй – ну чуть ли не точная копия Ежа. Грубые и в то же время правильные черты лица, атлетическое сложение тела. Где-то глубоко в нем пряталась управляемая агрессия. А наружу выпирала обаятельная улыбка. И в глазах задорные огоньки. Он был очень симпатичным, этот мужчина. Но Ксюша осталась к нему равнодушной. Хотя в душе что-то радостно трепыхнулось, когда он подошел к ней, вручил ей большой букет роз. Она обратила внимание, что стебли были очищены от шипов…

– Привет! – широко улыбнулся он. – Меня зовут Лева. Я, считай, будущий крестный отец этого пацана. Так что давай!

Он забрал у нее малыша, понес его к машине. Он шел так, будто ступал по минному полю. Боялся оступиться и выронить малыша… Неужели так волнуется?

Второго мужчину звали Вилли. Они оба были лучшими друзьями Ежа. Такие же мафиози… Но как это ни странно, Ксюша не испытывала беспокойства. Она не чувствовала в этих людях угрозу для себя…

Лева донес ребенка только до машины. Дождался, когда Ксюшу посадят на заднее сиденье, и передал ей драгоценный сверток.

И в это время появилась Виолетта. В домашнем халате поверх больничного халата, волосы растрепаны. В глазах бешеные огоньки, лицо искажает злая гримаса.

– Скотина, что ты делаешь? – с кулаками набросилась она на Ежа.

Тот перехватил ее руки, поднял их высоко вверх. Ксюша видела только его спину. Но мысленно она видела его взгляд. Не хотела бы она быть на месте этой истерички.

– Все, дорогая, концерт окончен! – четко проговаривая слова, негромко сказал он. – Пошла вон!

– Что ты себе позволяешь? Это мой ребенок!

– Ты от него отказалась…

– Это неправда!

– Я сказал, пошла вон!

Еж резко повернулся к ней спиной, сел в машину рядом с Ксюшей. Виолетта осталась стоять на месте. Сколько злобы и ярости было в ее глазах. Но столько же в них было и страха. Она поняла, что терпение ее мужа лопнуло и его лучше не злить.

Еж резко захлопнул за собой дверцу, и машина мягко стронулась с места.

Это была необычная машина. Новый «Мерседес» крупных размеров. Простой смертный не мог позволить себе такую машину. А Еж позволил. И это при том, что он был смертным. Кто-кто, а Ксюша знала это хорошо. Если бы она тогда не сбежала от бандитов и не открыла Теме глаза на Джина, кто его знает, может быть, Ежа и не было бы сейчас в живых.

Темы больше нет. Но Джин-то остался. И неизвестно, может быть, уже сейчас нанятый им киллер готовится убить Ежа. Ксюше стало не по себе. Ведь вместе с Джином может погибнуть и Антошка. Про себя она почему-то не думала…

– Что случилось? Чем ты опять напугана? – спросил Игнат. – Виолетта напугала?.. Да ты не бойся. Она ничего тебе не сделает…

Машина шла очень быстро. Ксюша всерьез подозревала, что водитель нарушает правила движения.

– Вы на пожар спешите? – спросила она.

– Почему на пожар? – удивился Игнат.

– Быстро очень…

– Да мы всегда так ездим…

– Раньше у вас не было Антошки!

– Черт возьми! Шумахер, притормози!

Машина сбавила ход. Но все равно продолжала ехать быстро. Однако уже в разумных пределах.

– Да ты не бойся, здесь везде аэрбэки, – сказал Еж.

– Как вы сказали? – не поняла Ксюша.

– Аэрбэк – это подушка безопасности. В момент столкновения она надувается воздухом и гасит удар… Да все будет нормально, поверь. Шумахер у нас – ас…

Может, водитель и в самом деле был асом, но Ксюша вздохнула с нескрываемым облегчением, когда машина въехала во двор огромного дома. Рядом с ней остановились еще два «Мерседеса». И два джипа, из которых выбрались крепкие ребята не очень приятной внешности. Братва… Ксюше снова стало страшно.

– Да что ты такая пугливая? – улыбнулся Еж.

Он почти что не смотрел на нее, но все замечал.

Еж провел Ксюшу в дом. Это было нечто. Просторный холл, огромные комнаты, дорогая мебель под старину. Все здесь дышало богатством и роскошью. Вот, значит, как живут бандиты…

Вместе с ним Ксюша поднялась на второй этаж, прошла в большую светлую комнату. Евроремонт, отнюдь не дешевая мебель в современном стиле, огромный телевизор. И в углу под балдахином детская кровать.

– Это детская, – пояснил Еж.

– Я уже догадалась, – кивнула она. – С трудом, но догадалась…

– Почему с трудом? – удивился он.

– Невесело здесь, что ли…

– Ну, может быть… На стены можно цветочки наляпать, да? Занавесочки веселенькие такие оформить, так?

– Занавесочки хорошо. А вот цветы ляпать не надо. Стены должны быть голубого цвета…

– Это еще почему? – изумленно вытаращился на нее Еж.

– Ну, для девочек символичен розовый цвет, для мальчиков – голубой…

– Это ты брось! Знаю я, кто эту символику придумал. Модельеры, чтоб они были неладны. Они ж там все голубые. И хотят, чтобы все голубыми были… Нет, моему пацану такой цвет не к лицу, это я тебе говорю…

Ксюша прекрасно понимала, о чем идет речь. И надо сказать, Еж был абсолютно прав. Мужчина должен быть мужчиной, а не голубым…

С голубыми стенами она оплошала. Но вместо того, чтобы досадливо поджать губы, она весело улыбнулась.

– Ну вот, расцвела! – обрадовался Еж.