Убийство на верхнем этаже - Энтони Беркли

— Ах да, разумеется. Мне кажется, я вас узнала. Пожалуйста, входите. Я не сразу поняла, что вы из Скотленд-Ярда.

Роджер прошел за ней в гостиную. Она предложила ему стул, а сама, прежде чем сесть, сняла со спинки кресла платье.

— Вы позволите? — пробормотала она и тут же взялась за иглу. — У меня довольно срочная работа.

— Ну разумеется. Вы всегда вечером шьете?

— Как правило.

Роджер сочувственно кивнул. Она подрабатывала, принося домой одежду, которую требовалось подогнать или переделать. Возможно, ей приходилось скрывать от помощницы, во имя поддержания собственного достоинства и дисциплины, то, что она вынуждена делать это сама.

— Вы шили в этой комнате весь вечер того дня, когда произошло преступление, не так ли?

— Наверно, — устало произнесла миссис Эннисмор-Смит. — Я хочу сказать, да, шила. Один из ваших служащих уже спрашивал меня об этом. Сегодня, после обеда.

— Сержант Эффорд?

— Кажется, так он назвался.

— Он посетил вас на Шафтсбери-авеню, не так ли? — уточнил Роджер, довольный тем, что представился случай выяснить кое-что о шагах, предпринятых Морсби.

— Да.

— Чтобы узнать, — наугад продолжал Роджер, — не слышали ли вы какого-нибудь движения над головой перед тем, как легли спать — между, предположим, десятью и половиной одиннадцатого?

— Да.

— Прекрасно. И я пришел побеспокоить вас по тому же поводу. Может быть, вы вспомнили еще что-нибудь в дополнение к тому, что уже рассказали ему сегодня.

— Боюсь, что нет.

— Нет? Позвольте, вы сказали сержанту, что…

— Что, насколько помню, не слышала решительно ничего. Как вы знаете, мой муж засвидетельствовал то же, когда ходил в управление. С тех пор мы не раз с мужем говорили об этом и совершенно уверены, что никто из нас ничего необычного в тот вечер не слышал.

— Да, но что вы называете необычным? Означает ли это, что вы не слышали совсем никаких звуков или что слышали звуки, которые обычно слышите по вечерам?

— Прошло уже столько времени, что теперь трудно припомнить с уверенностью, но мне сейчас кажется, что мы не слышали просто решительно ничего, — ответила миссис Эннисмор-Смит, на мгновение подняв глаза от работы. — Это так важно?

— Может быть. Я полагаю, как правило, к вам доносятся звуки сверху, если они достаточно сильные?

— Им ни к чему быть сильными, — сухо сказала миссис Эннисмор-Смит. Вот, прислушайтесь.

Роджер прислушался. В тишине отчетливо слышался скрип половиц под ногами Стеллы. Потом он смолк и последовал тихий шорох.

— Что это было?

— Племянница мисс Барнетт. Кажется, вчера въехала.

— Я имею в виду этот шорох.

— Она зажгла спичку.

— Господи, да вы слышите даже, как она там спички зажигает?

— Этот потолок не толще бумаги.

— Значит, вы могли слышать практически все, что делала мисс Барнетт?

— Без всякого сомнения, если б это было нам интересно.

— Я имею в виду, вы бы непременно услышали, если б кто-то ходил по ее гостиной, даже на цыпочках?

— Вероятно, мы услышали бы, как скрипят половицы.

— И все-таки в этот вечер не слышали ничего?

— Да. Но в этом нет ничего необыкновенного. Мы редко слышали что-либо по вечерам. Видимо, мисс Барнетт рано ложилась спать.

— Да, конечно.

Роджер был в растерянности. Мошенник наверняка был в квартире от десяти до половины одиннадцатого. Его приготовления, вся эта установка декораций не могли происходить бесшумно. Снизу обязательно должны были слышать хотя бы его шаги. И все-таки не слышали. Или они просто забыли?

— Вы сказали, мисс Барнетт рано ложилась спать. Сочли бы вы в таком случае необычным, если б услышали, что она ходит по квартире после половины одиннадцатого?

Миссис Эннисмор-Смит оторвалась от своего шитья, чтобы обдумать этот вопрос.

— Если эти шаги не сопровождались бы голосами, что указывало бы на то, что с ней миссис Палтус, — да, думаю, что да.

— Достаточно необычным, чтобы это запомнить?

— На такое долгое время, может быть, и нет, но на следующий день я бы это наверняка вспомнила.

— И тем не менее ничего подобного вам не вспомнилось?

— Нет, это я могу сказать определенно.

— Понятно.

Но на самом деле все было непонятно. Настоящий тупик.

— Вы уверены, что сами в это время — десять тридцать — еще бодрствовали? Вы не легли в этот вечер раньше обычного?

— Совершенно уверена. Я уточнила этот вопрос для вашего сержанта, справившись в отчетности. В приходно-расходной книге магазина, в котором я работаю, записано, что я брала домой платье для переделки, — мужественно призналась миссис Эннисмор-Смит, — и я очень хорошо помню, как я это делала. Мне пришлось засидеться гораздо позже половины одиннадцатого.

— Насколько я понял, вы весь вечер пробыли в этой комнате, не покидая ее?

— В этом я бы не поклялась.

— Так утверждает ваш муж.

Миссис Эннисмор-Смит едва заметно улыбнулась:

— Мой муж часто склонен к более уверенным высказываниям, чем я.

— Значит, вы все же выходили из комнаты в течение вечера?

— Мне кажется, это более чем вероятно. По меньшей мере один раз выходила — я это твердо помню. Я пошла на кухню, когда вернулся с работы муж, поставить чайник.

— Да, это было еще рано, — слегка кивнул Роджер. — А потом? Вы ужинали в гостиной?

— Да. Но сказать вам с полной ответственностью, была ли я весь вечер прикована к креслу, я не могу. Наверняка это не так уж важно?

— Конечно нет. — Роджер потер подбородок. — Значит, насколько вы можете припомнить, в течение всего вечера вы не слышали решительно ничего из квартиры сверху — даже того, как мисс Барнетт укладывалась спать?

— Да, даже этого. — Миссис Эннисмор-Смит снова оторвалась от работы. Пожалуй, вот этот момент был все-таки не совсем обычным. Нам всегда было слышно, когда мисс Барнетт собирается ложиться. У нее, похоже, была привычка в эти минуты ронять вещи на пол.

— Одежду?

— Возможно. Но скорее похоже было, она сбрасывает на пол туфлю, потом другую. Обычно мы хорошо это слышали даже из этой комнаты, хотя она не прямо под спальней мисс Барнетт.

— И все-таки той ночью вы ничего похожего не слышали?

— Нет. Может быть, я была слишком поглощена работой, чтобы прислушиваться, но, по-моему, когда мы уже легли спать, мисс Барнетт еще не ложилась.