Terra Nova. Строго на юг - Виталий Федоров

Глава нашей будущей колонии помотал головой:

– Решение принято, переигрывать поздно. Менять флаг, еще даже не доплыв до места, будет глупо. Да и ни к чему, я считаю.

Э-хе-хех… а хрен с вами. Не говорите потом, что я не предупреждал. Довольно сухо попрощавшись с Глебом, выхожу на палубу, остыть. В переносном смысле, разумеется, – мы же недавно экватор прошли, на палубе жуткая парилка.

То крепнущий, то стихающий ветер особого облегчения не приносит. Хорошо, по крайней мере, что солнце не сильно печет. Его, собственно, почти и не видно в плотной дымке, повисшей над морем; так, размытое светлое пятно на сером фоне.

На палубе почти никого, все сидят внутри, под кондиционерами. Ну а я кондеры не люблю, так что тут постою. Уловив краем глаза движение, оборачиваюсь. Ага, кто-то из экипажа, по форменным шортам и майке видно. «Бремен» приписан к Нойехафену, экипаж соответственно немецкий, и определенный орднунг поддерживается. Без фанатизма, впрочем, – постираться бы мужику явно не помешало, как и всему судну – провести большую приборку.

Делать особо нечего, так что решаю его немного порасспросить, на предмет что да как. Моряк косится на подходящего пассажира (в моем лице) без особого энтузиазма, но и спасаться бегством не пытается. Видимо, праздные любопытствующие его пока что не так сильно достали. Ну, еще и трети плавания не прошло, наверстаем, хе-хе.

– Здорово!

– Здорово… – Мужик меланхолично кивает, выпуская клуб табачного дыма. Типичная немецкая физиономия, узкая и словно вырубленная топором, голубые глаза сонно прищурены на фоне обгоревшей до красноты кожи.

– Не подскажешь, пролив когда будем проходить?

– Так уже и проходим. – Он кивает на дымку, сгущающуюся в паре сотен метров от борта до совершенно непроницаемой взглядом консистенции.

– Блин… островов, значит, не увидим?

Немец мотает головой:

– Не-а. Да даже если бы не дымка, мы близко-то подходить бы все равно не стали. Здесь опасные воды и почти не изученные. Так что, кроме зеленой полоски на горизонте, ничего бы ты не увидел.

– Ясно…

Ну да и хрен с ними в общем-то. Успею еще на проплывающие мимо берега насмотреться.

– Да и вообще… – немец пожал плечами, – хреновая у этих островов репутация.

– А что так?

– Говорят, людоеды там живут.

– Данунах?

– Ага.

По безразличному лицу собеседника непонятно, травит ли он морские байки, или говорит серьезно.

– И кого они там едят? Сюда же никто почти не ходит.

Очередное пожатие плечами:

– Друг друга, наверное. Да и пытались к ним торговцы ходить, там камешки на островах есть, говорят. Но потом перестали, уж больно народец поганый живет.

Камни, говоришь? Интересно… но вот почему я об этом не слышал раньше? Про «диких старателей» на Эльдорадо слышал, а вот про острова людоедов как-то нет. С другой стороны, из дагомейцев с конголезцами моряки, как из дерьма пуля, да и всякой чертовщины они боятся. Плыть к островам людоедов – явно не про них. Так что если кто и ходит, то с Севера, скорее всего.

– Алмазы?

Немец покачал головой:

– Не… драгоценные всякие. Я в этом особо не разбираюсь, не знаю, какие именно. Изумруды, наверное, или рубины.

Еще интереснее. Изумруды на Эльдорадо добывают, это точно, да и в верховьях Замбези они есть. Но за такие камни, думаю, всех людоедов быстро на чучела́ пустили бы, тут народ политкорректностью не сильно озабочен. Так что камушки на островах Папуа (именно так они на карте и подписаны, а вовсе не «людоедские»), может, и водятся, но явно какие-то не слишком ценные.

– Хм… а что за народец-то?

Моряк вздохнул:

– Да я откуда знаю? Каких-то гребаных дикарей Орден сюда поселил, за каким-то хреном. Мне не докладывали. Кто говорит, что папуасы, кто – тва[41] какие-то, кто – амазонские индейцы. А может, все вместе, там остров-то не один: три больших и десяток маленьких. Но реально злобные. У меня кореш туда ходил, на «торговце» – у них двоих часовых прямо с палубы украли и сожрали потом. И никто ничего не услышал.

Что-то все это чем дальше, тем больше на морскую байку похоже…

– А как узнали, что сожрали их?

Моряк резким щелчком отправил окурок за борт, проводив его глазами.

– А нашли потом место, где их ели. Яма, в ней кострище. Кишки валяются, кости погрызенные. Голов нет, эти их с собой унесли. А потом стрелять начали, и уж не до поисков стало.

Не, блин, он меня точно разыгрывает.

– Из чего стрелять-то? Луки? Духовые трубки?

Немец посмотрел на меня, как на полного кретина:

– Какие, на хрен, духовые трубки? Из калашей, ясное дело.

Хм…

– Получается, кто-то с ними все-таки торгует? Иначе откуда бы у них калаши взялись?

– Да хрен их знает. Может, кто-то и торгует.

Беседа морячку явно надоела, так что он попрощался коротким кивком и свалил куда-то внутрь, в кондиционированную прохладу. А я остался на палубе, всматриваясь в клубящуюся вокруг дымку и представляя себе крадущиеся сквозь нее лодки, полные маленьких, татуированных с ног до головы смуглых человечков с подпиленными зубами и калашами в руках.

Территориальные воды Фолькстаата, близ Претории, борт дизель-электрохода «Бремен»

Жаль, далековато от берега, километра два где-то. Даже в бинокль не особо разглядишь. Ну в мой, по крайней мере. Он же полевой, а не морской, максимальное увеличение – шесть раз. Ну ладно, зато очень компактный.

А ничего так Претория выглядит, весьма даже симпатично. Аккуратные белые домики за линией прибоя, посреди зеленой саванны, белая же церквушка, а вдали, из-за горизонта, встают серо-синие громады Драконовых гор. Домиков, правда, что-то очень уж немного, всего с полсотни. Учитывая, что перед нами столица анклава, занимающего больше тысячи километров побережья… хотя не будем забывать – население у Фолькстаата невелико, мягко говоря. Три или четыре тысячи человек вроде как. Точно никто не знает, да никому это особо и не интересно, если честно. Для жителей Севера бурский анклав – это что-то типа Чили или Новой Зеландии для европейцев конца XIX века. Где-то оно есть, судя по картам, но практический выхлоп от этого факта равен нулю.

Катер буров, лихо прыгая на крутых волнах, подошел к борту «Бремена» метров на пять. За открыто расположенным штурвалом, то и дело заливаемым потоками брызг, торчит весьма колоритная личность – громадный, двухметрового роста мужик с внушительной, соломенного цвета бородой и в широкополой соломенной же шляпе. Явно домотканые рубаха и штаны, широкий кожаный ремень с тяжелой пряжкой и, для завершения картины, два револьвера на поясе и хаудах[42], рукоять которого выглядывает у бура из-за плеча. Смотришь на него и начинаешь даже немножко сочувствовать англичанам, которые с такими ребятами в свое время воевали в Южной Африке. Шутка, хе-хе. Нет у меня к англичанам сочувствия.