Юлиана - Елена Бурмистрова

Мюнстера? Надо же. Далековато вы забрались. Но я рад с вами, миледи, познакомиться.

— Прошу прощения, мой костюм весь в пыли, мы очень долго были в дороге, — смутилась Юля, когда виконт подошел к ней ближе.

— Видимо, вас в путь позвало очень важное дело.

— Дело жизни и смерти. Вы можете мне помочь.

— Я? — удивился виконт.

Юля обстоятельно все рассказала отцу Десмонта. Она не стала ничего утаивать, открыла все настоящие имена. В конце рассказа она встала на колени с просьбой об освобождении мужа.

— Встаньте, дитя мое. Все это и умно, и глупо. Умно, что чувства ваши к мужу глубоки. И Вы прошли через многое, чтобы помочь ему продолжать мирный образ жизни. Но глупо было бы надеяться, что я могу чем-то помочь. Как я освобожу его? Он значится как государственный преступник, изменник королю.

— Он не изменял конкретно королю. Он не мог иначе поступить, когда его командиры и браться сражались.

— К сожалению, я ничем не могу вам помочь.

— Можешь, — вдруг раздался голос Десмонта.

— Десмонт, ты здесь? — поразилась Юля, перейдя с испугу на ты.

— Как ты тут очутился? Ты с ними приехал?

— Нет. Я ехал за ними. Знал, что ты откажешься.

— Конечно, откажусь. Ты думаешь, о чем просишь?

— Отец, эта женщина заслуживает того, чтобы ей помочь.

— Это твоя любовница? — строго спросил виконт.

— Не говори глупости! Только ей я обязан жизнью, это она меня спасла в тот злополучный день, когда я истекал кровью в канаве. Она видела, что я точно не друг, но притащила меня на себе в деревню, где помогла мне и нашла врача. Врач сказал, что, если бы я пролежал еще пару часов, меня никто бы не смог спасти!

— Точно! Я вспомнила! Это же был ты! — закричала радостно Юля. — Почему ты сразу не признался?

— Я еще раз благодарю тебя за спасение моей жизни. Я надеюсь, что все вместе мы сейчас и придумаем, как отплатить тебе за это. Жизнь за жизнь, отец.

— Я потрясен. Это Вы! Я тоже от всего сердца благодарю Вас за спасение моего единственного сына. Он для меня все!

— Вот и у моего мужа есть сын, о котором он еще и не знает. Я тоже хочу, чтобы Валентин вернулся домой, — сказала Юля.

— Я подумаю. Десмонт, отвези их домой. Я приеду позже. Попробую что-то сделать. Если получится, то уже сегодня это будет известно.

Поздно вечером виконт вернулся домой. Юля не собиралась ложиться спать. Да и никто не спал. Они тихо разговаривали с мамой Десмонта в гостиной у камина.

— Юлиана, я хочу поговорить с вами. Наедине, — сказал виконт, вернувшись домой уже в очень поздний час.

— Я с замиранием сердца Вас слушаю, — сказала Юля, когда они остались одни.

— Этого разговора не было. Вот документ об освобождении. Мы переделали бумаги на Деймона, как Ваш муж и назвал себя, именно он по документам является одним из главных зачинщиков восстания в сентябре. Мы сослались на ошибку. То есть по прошествии времени абсолютно случайно заметили, что взяли совсем другого человека. Ваш муж может быть свободен. Документы переписаны на всех уровнях.

Юлиана заплакала. Ноги стали ватными, голос дрожал, а сердце снова выбивалось из груди.

— Я не знаю, как мне Вас благодарить. Я не знаю, что сказать.

— Ничего не говорите, милая. Считайте, что мы квиты. Вы вернули мне сына, а я Вам — мужа. А сейчас идите в спальню и отдохните перед долгой дорогой.

— Мы поедем прямо сейчас. Я не могу ждать ни минуты.

— Послушайте меня, в этом нет смысла. Ночью тут небезопасно. Дороги темные, а бандитов много. Глупо было бы сейчас рисковать жизнью. Она у Вас только начинается.

— Вы очень мудрый и добрый человек. Я буду молить за Вас Бога.

— Какого?

— Бог един. Я не католичка, если что.

— Прощайте. Утром Вы, скорее всего, уедете раньше, чем я проснусь. Я распоряжусь собрать вам в дорогу еду и воду.

— Буду Вам благодарна.

Обратная дорога показалась Юле самой длинной в ее жизни, но через два дня она снова обняла своего мужа.

— Валентин, ты даже не представляешь, что случилось.

— Дай мне наглядеться на тебя. Я не видел тебя сто лет.

— Мы больше не расстанемся.

— Я не понимаю.

— Ты свободен. Вот все документы на освобождение. Тебя арестовали по ошибке.

— Как ты этого добилась? Я не понимаю.

На глазах у Валентина выступили слезы.

— Тебе не нужно ничего понимать. Мы едем домой.

— Мы едем домой.

— Я вот, что узнал! — вдруг радостно выпалил Колум. — Тут как раз у берегу пристал корабль твоей подруги детства. Может, попросим ее отвезти нас всех домой?

— Это было бы великолепно! Я очень хочу ее увидеть и рассказать все, что с нами произошло! — сказала Юля.

— Я согласен, — улыбнулся Валентин.

— А теперь тебя пора привести в порядок. Я попрошу у Десмонта одежду и сбрей уже свою ужасную бороду! — засмеялась Юля.

* * *

Ветер играл с волосами Юли. Воздух был горячим, но именно ветер пытался освежить его, и у него это получалось. Они с Валентином стояли на палубе знакомого корабля и не могли перестать обнимать друг друга. Юля рассказывала все новости, все свои чувства и переживания. Все, что они пережили с мамой Валентина за это время. Она плакала, смеялась, снова плакала и снова смеялась, а Валентин смотрел на нее, не отрываясь.

— Чем я заслужил перед Богом такую женщину? Я так тебя люблю!

— Ко мне потихоньку возвращается память, и я начинаю понимать, как повезло и мне.

— Лиззи, наверное, уже совсем большая. Она меня помнит?

— Да, конечно. Иногда, когда я разговаривала с тобой у склепа, она садилась рядом и тоже рассказывала тебе свои детские истории. Только я в такие моменты очень сильно плакала. Мне было так ее жалко!

— Теперь все будет иначе. Главное, что мы вместе.

— Когда я увидела Десмонта, он лежал весь в крови и молил о помощи. Глазами. Это было так мучительно, и я не смогла пройти мимо. Тогда я сказала ему: «Надеюсь, ты этого стоишь!» Он промолчал. Кто мог себе представить, что именно он сыграет в нашей жизни такую роль! И главное, я его не узнала при встрече! Представляешь? А он меня узнал сразу.

— Тебя трудно не узнать.

— Ты необъективен.

— Разумеется.

Их разговорам не было конца. Юля пыталась представить себе реакцию Валентина на Патрика и загадочно улыбалась. А еще она думала о матери Валентина, женщине, которая думала, что похоронила сына. Какая же радость