Низший 2 - Дем Михайлов

– Плуксова мелочь… – я пожал плечами. – Идеально! Этой темной дорожкой нас и веди.

– Темный путь. – вздохнула Йорка, обхватывая пальцами рукоять шипованной дубины. – Ладно… пошли…

– С каждым днем мы будем все чаще ходить по темным дорожкам. – заметил я. – Клоака тому пример.

– А тебе не страшно, Оди? Сам не боишься темных тропок? Там нет ока Матери. И эти твари могут творить с тобой что угодно.

– Вот их главное оружие, гоблин, – страх! И этот страх ты уже несешь с собой. В миг, когда ты увидишь впереди нескольких амбалов, поджидающих очередную жертву, – страх тут же парализует тебя! Сделает тебя вялой и покорной, противно улыбчивой и пытающейся решить дело миром. Поэтому я, если честно, иду и лелею в душе милую детскую мечту – вот бы нам встретились сейчас на пути насильники и убийцы! – я широко и зубасто усмехнулся, клацнул челюстями. – Вот бы мы с ними позабавились, да?

Кашлянув, Йорка глянула вперед, на темный неосвещенный участок коридора. Скорчила задумчивую рожу – все же не идет гоблинам мыслительный процесс. Глубокомыслие уродует наши простецкие рожи.

Долго думать я им не дал. Мы мирно дошли до сумрачной тропы. И, как и предсказывал зомби, она оказалась пуста. Дураков нет ходить темными тропками. Спустя метров двадцать следования по этой дорожке начало закрадываться ощущения какой-то неправильности – спереди и сзади пусто, но из боковых отворотов доносится гомон голосов, лязг железа, хохот и плач. Там жизнь бурлит. А здесь пустота… как я и надеялся.

Задание я им дал простое – приседать, вставать, падать, приседать. Прямо на ходу. Строго по команде. Все делать быстро. Сел, встал, упал, встал, пошел. Сел, встал, упал, встал, пошел. Ушибся? Не рассчитал силы, подогнулись руки и врезался лицом в пол? Плевать! Встать! Пошел! Я был безжалостным. Растирая кровь по роже, зомби шмыгал разбитым носом, но не жаловался. Сцепив зубы, садился, вставал, падал, вставал. Поднимался раз за разом. За него попыталась вступиться Йорка, попросившая перерыва. Но я злобно рявкнул и почти удвоил темп. Сам я повторял все вместе с ними. Двигался впереди, но не забывал поглядывать назад – Йорке показывал наглядным примером, Баску пояснял, заодно мониторил пространство за нами. Ну и вперед посматривал, что и помогло засечь двух куда-то опаздывающих гоблинов.

Босоногие бедолаги в шортах и застиранных майках прижались лопатками к стене, втянули животы, уставились себе под ноги, пропуская нас на широкой тропе, где спокойно могли разойтись бок о бок пятеро широкоплечих мужиков. Их застывшие лица, прилипшие к стене растопыренные ладони – у нас нет оружия! Мы ничего не замышляем! – замершие неестественные позы, взмокшая кожа, капающий с подбородков пот…

И ведь они успели нас разглядеть. Вряд ли узнали. Но не могли не заметить пустую глазницу и окровавленное лицо Баска. А вдруг мы его почти оглушили и заводим глубже в сумрак на убой? А? Но они прилипли к стенам и пытаются слиться с металлом.

Я не выдержал этого душераздирающего зрелища. И зло рыкнул:

– Хватиться сраться, гоблины! Работать! Живо!

Судя по отчетливому звуку, первую мою вежливую просьбу один из гоблинов выполнить не сумел. Зато вторую просьбу они бросились выполнять со всех ног.

Тренировки я завершил за километр до места работ, давая бойцам отдых. Останавливаться не планировал, но Баску пришел игровой вызов, и мы задержались на двадцать с небольшим минут, пока зомби сражался с системой в быстрые шахматы. Снова я заметил – во время любой игры мрачное лицо Баска преображалось. Зомби улыбался. По завершению партии— в пользу Баска, хотя по совету комментирующей ход игры Йорки он сделал неверный ход и его не продул – мы двинулись дальше. По пути купили три бутылки воды, в каждой растворили по таблетке энергетика и изотоника. К моменту прибытия на место почти все выдули.

Заляпанный серой слизью памятный мне зал…

Бросая бутылку с остатками заряженной воды в жадно подставившего руки лысого гоблина, я задумчиво оглядел фронт будущих работ. Мы полурослики. И рабочая норма возросла – как и плата. Сегодня нам предстоит потрудиться, но кто сказал, что нудную работу нельзя превратить в тренировку?

Не просто в тренировку – это будет ад. Незаметный ни для кого, кроме нас.

Подсчитав количество ведер на рыло, выстроил всех цепью, позаботившись, чтобы нам с Баском достались отрезки примерно по двадцать шагов, а Йорке пятнадцать. Мы получили ведра, и работа началась, продвигаясь строго по моей методике.

Йорка наполняла ведра серой массой и тащила до Баска, морщась от боли в ладонях и плечах. Баск доносил ведра до меня, ставил на пол, каждой рукой поочередно, перекашиваясь, постанывая от дикой натуги, выжимал по разу ведро над головой. Я оттаскивал ведра до конечной остановки, тоже выжимал их над головой и ставил на конвейер. Получал пустые ведра, отдавал Баску, а тот относил их Йорке, что уже успела поднести два полных ведра. Она единственная не выжимала полные ведра – не хватало сил. Поэтому я заставил ее поднимать над головой ведро, наполненное на треть. Когда подобным образом мы загрузили на конвейер шестьдесят ведер, я чуть поменял тактику – теперь мы с ведрами приседали по два раза, прежде чем передать груз другому. Начались падения. Но еще до этого каплющая с ведер слизь успела нас изрядно заляпать, так что я не переживал. После ста пятидесяти перенесенных ведер и трехсот приседаний – пятнадцатиминутный перерыв. Усевшись на пол, мы дружно уставились в противоположную стену и всю четверть часа молчали, прислушиваясь к затихающей боли в плечах и бедрах. Примерно на десятой минуте отдыха к нам подошел заносчивого вида гоблин в зеленых шортах и большой ему красной майке. В руках тяжелая дубина. Под потолком пусто – полусфера укатила минуты на три.

Гоблин в красной майке начал резво. Кивнув на стоящих чуть позади двух дружков, неожиданно с силой шлепнул себя по паху ладонью, топнул, едва не поскользнувшись в луже и спросил, уперев руки в бока и покачивая свисающей спереди дубиной:

– Знаете кто я, а?! А вы кто – знаете?

– Ты тот, кто сейчас снимет свою майку и протрет ею каждому из нас ботинки. – ответил я. – Мое имя – Оди. Это Йорка. Это Баск.

– Э… – сказал гоблин.

– Заткнись, придурок! – рявкнула Йорка. – Снимай майку и чисти, сука! Если я встану… лопнуть и сдохнуть!

– Э…

– Когда я поднимусь, то помещу твою голову в ведро со слизью и подержу ее так ровно две минуты. – спокойно сообщил зомби. – Ты испортил мне отдых…

– Да я просто спросить хотел! – очнулся от ступора гоблин и попытался исправить ситуацию.

За его спиной уже никого не было. Друзья оставили его. Поняв это, он окончательно сник и попытался еще раз:

– Хотел спросить про… – и вот тут-то его и заклинило. Что он хотел спросить? Как пройти к уничтожаемой прямо сейчас музейной экспозиции Гиблого Моста?

Стоило ему это понять, и он содрал майку, упал на колени и уронил красную тряпку на мой правый ботинок. Им я его в харю и ударил. Всей подошвой и со смаком. Отлетевший гоблин шмякнулся в лужу, сжался, заскулил, закрывая разбитое лицо. Повисшая на локте красная майка быстро серела, а пальцы гоблина наоборот краснели – еще один разбитый за сегодняшнее утро нос.