Лето длиной в полчаса - Карина Тихонова

Слава богу, что на этот раз у Артёма есть твердое алиби. Когда произошло новое убийство, он был в реставрационной мастерской музея, что могли подтвердить десять коллег. Везение в чистом виде: ведь он вчера не собирался никуда ехать! Однако бессонница и головная боль вынудили подняться очень рано и заняться делами. Он давно откладывал разные мелочи, но когда мелочей набирается целый воз, они становятся проблемой.

Артём помассировал голову. Может, сходить к врачу и выяснить, что происходит? Ох, нет, лучше не надо! Учитывая чёрную полосу, которую он сейчас переживает, диагноз вряд ли его порадует.

Пришлось пойти на кухню, достать из шкафчика вазочку с упаковками таблеток и проглотить сильнодействующий анальгетик. Нужно принимать поменьше лекарств, подумал Артём, запивая таблетку водой. За ночь оприходовал почти полпачки.

Вода перелилась через край стакана и плеснула на рубашку. Артём чертыхнулся и отряхнул воду ладонью. И тут же вспомнил, как вчера, вернувшись домой, облился холодным чаем.

Артём поставил стакан на стол и стремительно пошёл в ванную. Достал из корзины с грязным бельем вчерашнюю рубашку и пошарил в нагрудном кармане. Ура! Есть такая буква в этом слове!

Визитка немного помялась. Вчера он был так замучен, что даже не прочитал, что там написано. А надпись выглядела странно: ни указания специальности доктора, ни адреса клиники. Просто «Глеб Корецкий» и номера телефонов: один городской и два мобильных. Судя по городскому номеру, живёт врач где-то в центре. Да, генеральша Токмакова была бы довольна таким претендентом на руку внучки.

Артём вернулся в комнату, взял с дивана брошенный мобильник и набрал номер общего сотового оператора. Корецкий ответил мгновенно, будто держал аппарат в руках.

– Слушаю.

– Добрый вечер, это Артём Ермолин, – начал Артём. От усталости, недосыпания и головной боли комната плыла перед глазами. – Мы с вами разговаривали вчера вечером в больнице.

– Я понял, кто вы. Есть какие-то новости?

Артём вздохнул.

– Новости есть, только, боюсь, не слишком отрадные. Нет-нет, это не касается вашего внука! – сразу добавил он, представив себе жёсткие голубые глаза, провалившиеся в тёмные ямы. – Думаю, что они имеют отношение к покушению на Лену.

– Приезжайте, – велел Корецкий.

Артёма слегка шокировала его манера разговора с посторонним человеком: словно секретарю распоряжения отдаёт. Но он почему-то не смог отказаться.

– Хорошо. Диктуйте адрес.

Через час Артём входил в большую светлую прихожую с высоким потолком. Корецкий выглядел точно так же, как накануне: подтянутый ухоженный мужчина, не позволяющий себе распускаться. Только тени под голубыми глазами стали почти чёрными, а губы сложились в твердую бледную полоску. Артём уловил едва заметный запах какого-то успокоительного: то ли пустырника, то ли корвалола. Генеральша иногда пила корвалол вместо снотворного.

Руки гостю врач снова не подал. Может, он вообще ни с кем не здоровается за руку? Типа негигиенично?

– Прошу. – Корецкий указал на ближайшую открытую дверь.

Артём вошел в комнату, которая, судя по обстановке, исполняла роль кабинета. С потёртого кожаного дивана поднялся ещё один гость Корецкого: плотный седой мужчина с водянистыми светлыми глазами. В отличие от хозяина, он поздоровался с Артёмом за руку, чем сразу вызвал всплеск симпатии.

– Николай.

– Артём.

Взгляд Артёма упал на картину, висевшую над диваном. Он наклонился и внимательно всмотрелся в знакомую сценку. Несомненно, это она, фламандская доска генерала Токмакова.

– Откуда она у вас? – спросил Артём.

– Присядьте, – снова распорядился Корецкий, не отвечая на вопрос, и сел за письменный стол.

Артём начал понимать, что привлекло в нём Лену. Она представляет распространенную породу дам, обожающих твёрдую руку. Артём же относился к породе унылых интеллигентов, не способных повысить голос на женщину, а это качество уважения в глазах бывшей жены не вызывало.

Артём послушно сел на холодную кожаную поверхность.

– Слушаю вас, – произнёс Корецкий.

Артём покосился на соседа.

– Коля в курсе всех событий. Говорите совершенно свободно.

– Меня сегодня снова вызывали на допрос, – начал Артём. – А потом мы поехали на опознание. – Он вспомнил красивое лицо с дырочкой между бровей и свой идиотский смех при виде этой дырочки. Словно красная точка на лбу замужней индианки. Хотя цвет дырочки был грязно-чёрным с намёком на охру по краям. – Лёшу Данча нашли сегодня в подъезде дома на Волгоградском проспекте с дыркой во лбу. Кто-то выстрелил ему прямо в лицо. – Артём посмотрел на Корецкого. – Видимо, человек испытывал к Лёше сильную личную неприязнь. Однако я, по счастью, во время убийства находился в обществе десяти потенциальных свидетелей.

– А что ваш бывший приятель делал в этом подъезде? – спросил Корецкий, проигнорировав саркастический тон, которым были произнесены два последних предложения.

– Понятия не имею. Следователь меня уже спрашивал.

В разговор вмешался Николай:

– У него были знакомые в этом районе?

Об этом следователь тоже спрашивал. Артём, не колеблясь, ответил той же фразой: понятия не имею. Подъезд, в котором обнаружили Лёшку, находится в двух кварталах от «Макдоналдса», где он встречался с Жанной. Однако Артём скорее откусил бы себе язык, чем признался, что следил за бывшим приятелем. Ревность – отличный мотив для убийства, а ему и так неприятностей хватает.

– Странно, что его машины во дворе не было, – продолжал Николай. – Если бы ваш покойный приятель приехал к своему знакомому или к знакомой, то припарковался бы поблизости.

– Может, Лёшка добирался на такси? Выпил или плохо себя чувствовал? – предположил Артём. – Бывают же такие случаи.

– Бывают, – не стал спорить Корецкий. – Только охранник его дома говорит, что он выехал на своей машине ещё позавчера вечером и обратно не возвращался. Где он провёл это время? Почему он прятался?

– От кого он прятался? – добавил Николай. – И ещё одна маленькая подробность: примерно в то время, когда произошло убийство, из подъезда вышла девушка, которую соседи не опознали. То есть в этом доме она не жила. Разглядеть её не удалось: волосы собраны под бейсболкой, на лице очки-консервы от бровей до губ. Парень, который её видел во дворе, уверен, что девушка хорошенькая. Почему – ответить затрудняется. Говорит, мужская интуиция.

Артём перестал удивляться осведомленности Корецкого и не стал задавать глупых вопросов о месте работы нового знакомого.

– Насколько я понял, Лёшку убили в районе десяти утра, – сказал он, по очереди глядя то на Глеба, то на Николая.

Собеседники одновременно кивнули.

– Довольно оживлённое время. Неужели никто в подъезде не слышал выстрела?