Силиконовая надежда - Марина Крамер

– Вы, Матвей Иванович, как скажете… Пойду я, у меня еще дел полно. – И она заторопилась в сторону реабилитации.

– Что-то сегодня не день, а аномалия какая-то, – пробормотал Матвей, отправляясь в ординаторскую.

Ночевать он остался в комнате отдыха, улегся в самом углу и накрылся одеялом с головой. Правда, среди ночи ему захотелось на воздух, и Матвей, стараясь не беспокоить спавшего через койку Василькова, на цыпочках вышел в коридор. Кругом стояла тишина, и под гулкий звук собственных шагов Матвей вышел на улицу. Накрапывал мелкий дождь, пахло мокрой травой, а воздух стал таким свежим, словно отмытым. Матвей потянулся, сошел с крыльца и, не обращая внимания на сыплющуюся с неба влагу, пошел в парк. Он любил такую погоду, когда идет тихий мелкий дождь, тепло, тихо и можно бродить и думать о своем, не рискуя быть побеспокоенным кем-то. Матвей обошел лечебный корпус, увидел, что на третьем этаже горит единственное окно – палата Аделины, и подумал, что она наверняка работает – видел, как днем Аллочка несла ей ноутбук и какие-то журналы. Драгун не переставала его удивлять, она все время находилась в каком-то поиске, все время что-то читала, что-то пробовала, постоянно работала. Даже теперь, имея возможность отдыхать и восстанавливаться после травмы, она все равно не могла ничего не делать.

«А ведь так и должно быть, – думал Матвей, шагая по дорожке в глубину парка. – Нельзя останавливаться, иначе можно обрасти салом и перестать шевелиться. Она все время себя совершенствует, потому и достигла таких высот в таком относительно молодом возрасте. Умная женщина».

Под ногой хрустнула ветка, и Матвей остановился. Голоса. Он отчетливо различал голоса где-то справа. Два голоса – мужской и женский. Слов не разобрать, и доносятся они словно из-под земли. Матвей потряс головой, пытаясь прогнать галлюцинацию, но голоса не исчезли.

– Кажется, мне пора серьезно отдыхать, – пробормотал Матвей. – Очень плохо это все может закончиться, очень плохо…

Он повернул обратно, и голоса практически сразу стихли. «Ну, точно – показалось от усталости», – решил Матвей и вошел в здание.

В пустых коридорах звук шагов усиливался, создавалось впечатление, что Мажаров топает изо всех сил, и вдруг он различил присоединившийся к звуку его шагов еще один – будто кто-то идет навстречу. И точно – из двери, ведущей в переход между корпусами, показалась Анна, увидела его и вздрогнула:

– Ох, напугали…

– А вы почему не дома? – удивился Матвей. – Вроде как в девятом часу открыли все.

– Я далеко живу, а на работу к семи, смысла нет ехать.

– А сейчас куда же? Почему не спите?

– Хочу Аделину Эдуардовну проведать.

– Так идем вместе, – вдруг предложил Матвей и заметил какой-то испуг в глазах поварихи.

– А вы по делу или так, просто?

– Аня, – перейдя вдруг на «ты», сказал Матвей, беря ее за руку, – у тебя неприятности, что ли? Ты весь день какая-то дерганая.

Она выдернула руку:

– У меня все в порядке. Если хотите начальницу навестить – идите, я могу и утром.

Она развернулась и почти бегом скрылась в переходе, а Матвей, покачав головой, пошел в ординаторскую.

Не знаю, кто произнес фразу «Выбери то, что тебе нравится, и ты не будешь работать ни минуты в своей жизни», но он был совершенно прав. Чтобы понять это, мне потребовалось десять лет. Десять мучительных лет – от двадцати до сегодняшнего дня, чтобы разобраться в себе, пройти через все круги ада и найти наконец то, что позволило мне стать другой. Я могла всю жизнь проработать массажисткой, разминая чужие телеса, и не узнать, что есть в мире место, где я буду счастлива как никогда и нигде. Это кухня.

Да-да, огромная кухня частной клиники пластической хирургии, где я ежедневно вместе со своими помощниками готовлю прекрасную еду для пациентов и персонала. Казалось бы, труд массажистки куда легче и в чем-то даже престижнее, но не для меня. Именно кухня вытащила меня из того состояния, в котором я пребывала долгие годы, спасла от затяжной депрессии и дала в руки новую профессию. Пять лет я почти беспробудно пила и еще пять – выкарабкивалась из этой ямы, и именно эти последние пять лет нож, разделочная доска и всевозможные кухонные приспособления поддерживали меня и заставляли не тянуться к бутылке. Кухня спасла меня, кухня – и Аделина. Ей я благодарна как никому больше в этой жизни.

Мы очень странно познакомились с ней, вышла такая сказка о Золушке, только вместо принца в главной роли оказалась пластический хирург Аделина Драгун.

Пять лет назад, когда я уже почти совсем опустилась, она взяла меня за руку и не выпускала до тех пор, пока не почувствовала, что я обрела почву и твердо встала на ноги. Аделина пережила со мной все – наркологическую клинику, психотерапию, попытки сорваться, кулинарную школу, которую, кстати, сама же и оплатила, кулинарное шоу, едва не стоившее мне внешности. Она собственноручно исправила мое лицо, за пять лет пьянства ставшее, скажем так, малопригодным к носке, а потом еще и облитое раскаленным маслом – люди порой устраняют конкурентов всеми доступными средствами. Теперь, окончательно избавившись от тяги к алкоголю, я даже не выгляжу на свои тридцать – ухоженная, с подтянутой свежей кожей, без висящих мешков под глазами. Словом, Аделина заново сделала из меня человека.

Но это случилось после нашей второй встречи. О первой, как мне кажется, Аделина забыла, а я из деликатности не упоминала никогда, хотя, может, и напрасно. В той истории она выглядела не просто героиней, а едва ли не существом, сошедшим с неба. Я же… ну, что взять с опустившейся пьянчужки? Те трое предложили выпить, и я согласилась – денег на опохмел не было, а колотило так, что казалось, голова оторвется. Почему мне не пришло в эту самую голову, что они могут потребовать расчета? Даже не знаю. В тот момент в сознании крутилась единственная мысль – водка, хоть пара глотков, хоть немного, чтобы не трясло. Когда же один из молодчиков начал стягивать с меня свитер, я возмутилась, однако тут же получила удар в лицо. Очнулась уже на земле, двое держали за руки, а третий пыхтел, пытаясь расстегнуть заевшую «молнию» на джинсах.

– Не надо! – из последних сил завизжала я, дергаясь, как в конвульсиях, но это никого не останавливало.

– Вы же слышали – она сказала «не надо», – вдруг раздался женский голос, и тот парень, что сидел на мне, резко повернулся:

– Вали отсюда. Или тоже хочешь?

– Я повторяю – девушка сказала «не надо», – спокойно отозвалась незнакомка и в тот же момент со всего размаха ударила его чем-то длинным наотмашь по голове.

Парень захрипел и неловко свалился с меня, а те двое, что прижимали мои руки к земле, вскочили и бросились на женщину. Однако она оказалась подготовленной и встретила одного из них прямым ударом в лицо, а второго, развернувшись, ударила тем же предметом под колени и, когда он упал, обрушила удар на голову. Стало тихо. Женщина осмотрела то, что осталось от предмета в ее руках, вздохнула и отбросила в сторону, а потом, подойдя ко мне, присела и убрала с моего лица пряди грязных волос: