Сердце тени. Том 2 - Екатерина Стадникова

– Задумался, – соврал тот.

– Все прошло просто потрясающе, – объявил реконструктор, приглашая в небольшую квадратную комнату. – На запуске сердца студенты хлопали стоя!

– Ну, таких подробностей не нужно. – Тангл почувствовал острый приступ тошноты: то ли от не в меру разыгравшегося воображения, то ли от волнения.

Руф хотел пройти дальше, но Макс преградил ему путь.

– Там посторонним делать нечего, – покачал головой он. – Без обид. Внутренние помещения исключительно для специалистов. Во всех остальных местах на планете – ты герой, а тут, уж прости, я. Сейчас пациент к нам выйдет. Оденется только.

– Ладно, ладно, Макс! Тут ты Бог, только щеки не раздувай. – Руф примиряюще поднял руки.

Минуты тянулись противно медленно. Макс извинился и куда-то убежал, а Натан все не появлялся. Специфический больничный запах щипал ноздри, оставляя во рту отвратительный горьковатый привкус. В голову закралась крамольная мысль: проскользнуть за запретные двери, пока лопух вне зоны видимости.

На всякий случай, Руф подкрался к выходу и выглянул наружу. Коридор пустовал.

– Периметр чист, – мурлыкнул он себе под нос.

– Сэр? – По спине пробежал холодок.

Руфус понял, что боится посмотреть связному в лицо, но прекрасно осознавал необходимость этого действия. Он выпрямился и плавно развернулся на каблуках. Сердце грозило переломать ребра градом яростных ударов.

– Как ты себя чувствуешь? – Дежурный вопрос занял собой неловкую паузу.

– Живым. – Натан мягко улыбнулся. – Удивительное ощущение, Сэр!

Его кожа больше не отливала синевой, хоть связной все еще был смертельно бледен. Натан растерянно хлопал двумя чуть-чуть изумленными голубыми глазами.

– Анестезия еще не прошла до конца. – Макс бросил на своего недавнего пациента беглый взгляд, сменив белый халат на обычную одежду. – Последи за ним, Руф, от «нового себя» вполне может быть шок, который мы еще не замечаем.

– Я не успел вас поблагодарить, господин доктор. – Натан принялся трясти руку реконструктора. – Вы подарили мне второй шанс…

– Не за что. – Макс едва заметно покраснел. – «Доктор»… так старомодно. Но я, по сути, ничего особенного ведь не сделал. Вы уже были технически здоровы.

Руф вдруг осознал себя чужим на этом празднике. Да, оперировать сам он не мог, поскольку не умеет и, что характерно, не научится никогда! При таком раскладе глупо было полагать, что все восторги достанутся ему, но так хотелось в это верить.

– Минуточку! – потакая уколу крошечной, как комариное жало, досады, оборвал реконструктора Тангл. – Поясни-ка мне это твое «технически здоров». Девять с половиной часов многовато для здорового.

– Руф, поздно интересоваться тем, чего не понимаешь, – произнес тот. – Если в двух словах, пациент являлся безвредным, как ты или я. Студентам было гораздо увлекательнее изучать результат предыдущей операции, чем смотреть на мои пляски вокруг стола, но пару раз я их все же удивил.

– Только меня никогда не оперировали раньше, – возразил Натан.

– Неправда. – Макс мотнул головой. – Странно, что вы не помните. Такое не должно забываться. Я никогда не встречал подобного мастерства. Могу только предположить, что в вашем первом воссоздании задействовали сферу-контейнер.

– А что это? – Связной нахмурился.

– Ну, это шарик. – Он изобразил, будто держит в руках что-то круглое. – Пустой выглядит невзрачно. Похожий на стеклянный, грязно-розового цвета, внутри кажется задымленным. Заполненные они разные. Хотите, покажу? Пустой, конечно. Заполненная сфера-контейнер – это потенциальный Танцор. Такой материал обязан быть свежим, иначе все бессмысленно.

– Придержи язык! – зарычал Руфус. – Мы что угодно, но не «материал».

– Прости, вырвалось. – Макс предусмотрительно попятился.

Руф приготовился выяснять отношения, но Натан только молча покачал головой.

– Подождите, Сэр, – попросил он. – В чем заключалась та первая операция? Что со мной сделали?

– Профессиональной терминологии вы все равно не поймете, – вздохнул реконструктор, – а если без нее, покажется, что я псих.

– Не льсти себе, – выплюнул Руфус.

– Объясняйте хоть на пальцах, господин доктор, это важно. – Связной учтиво поклонился.

– Тогда давайте пройдем в какую-нибудь аудиторию, – предложил Макс. – Мне тут… тесновато. Клаустрофобия, знаете ли. Кроме того, если под рукой окажется мел и доска, получится нагляднее.

Все трое покинули маленькую бело-голубую комнату. Руф кожей чувствовал напряжение. Он попытался примерить на себя положение Натана и невольно вздрогнул. Тишина, разбавленная звуком шагов, тяготила. К счастью, долго ждать не пришлось. Реконструктор толкнул плечом деревянную дверь, и та послушно отворилась.

– Садитесь. – Макс указал на первый ряд. – Мне так комфортнее.

– Тоже мне, «сахарная принцесса», – проворчал Руфус.

Реконструктор на некоторое время погрузился в себя: что-то бормотал, прикрыв глаза, пока, наконец, не подобрал кусочек мела.

– Готовы? – зачем-то спросил он.

– Да, – подтвердил связной.

Макс начертил неровный овал или уж совсем кривой круг.

– Это вы, Натан, – пояснил он. – А это ваши особенности…

Высунув язык, псих заполнил свой контур кружками поменьше.

– Часть из них крайне полезные, а другие… увы. – Макс заложил руки за спину. – Избавиться от одних и оставить другие не просто трудная – невыполнимая задача, как мне казалось. Человеку свойственно ошибаться.

Реконструктор перевел дыхание и нарисовал рядом еще кружок, а к нему стрелочками направил часть кружочков-«особенностей».

– Я читал выкладки к подобным вещам, но они были невообразимо далеки от реальности, – признался Макс. – Смысл в том, чтобы выделить именно нужные свойства и внедрить во временный носитель. Потом избавиться от вредоносных и вернуть, как было. Только фокус в том, что при всем нашем оборудовании даже воссоздавая с условного нуля…

Он с опаской покосился на Руфуса.

– Так вот, даже для Танцора нет полной уверенности в том, что все окажется полезным. Это всегда рулетка. Мы способны исключительно по факту угнетать или возбуждать определенные свойства в жестких временных рамках. Не больше! Здесь же налицо осознанное фильтрование. Понимаете?

– К несчастью. – Натан мрачнел с каждой секундой. – Продолжайте, господин доктор.

– Тот, кто вас оперировал, настоящий ювелир. – Макс безуспешно пытался спрятать свое восхищение. – Внешне вы не претерпели никаких изменений, сохранили возможность к расширенной трансформации, даже впадали в состояние близкое к смерти, находясь в покое, а вот солнца… солнца боялись зря.