Ведич - Василий Головачев

– Потому что на Жуковку накинута чёрная сеть внимания конунгов. Любое явление, выбивающееся из русла обыденности, сразу приводит её в состояние тревоги.

– Вы думаете…

– Пестователь расскажет вам об этом подробнее, даст телефоны для связи. Увидите что-нибудь странное – сразу позвоните.

Владлен вылез.

«Ирокез» развернулся, уехал.

– Проходи, гость дорогой, – сказал Онуфрий. – Дима прав в одном: неспокойно в наших краях. Но мы об этом ещё поговорим.

Они зашли за калитку, открывшуюся, по впечатлению Тихомирова, сама собой, и он сразу отметил печать необычности, лежащую на старой с виду бревенчатой избе и на всей территории усадьбы.

Во-первых, окружали избу огромные – в два обхвата – сосны, возраст которых явно перевалил за сто лет.

Во-вторых, сам дом создавал впечатление огромного добродушного живого существа.

И в-третьих, что окончательно утвердило Владлена в своих ощущениях: все небольшие строения за домом, в том числе беседка, были выращены, а не построены! Во всяком случае беседка, к которой хозяин подвёл гостя, также казалась живым существом и представляла собой одно причудливое дерево!

– Это всего лишь клён, – заметил Онуфрий удивление Владлена. – Его ещё мой дед растил. Присаживайся и не бойся, он не кусается. Отведаешь моей стряпни? Живу я один, без хозяйки, поэтому готовлю сам.

– Я не боюсь, – пробормотал порядком впечатлённый Тихомиров. – Ваш дед тоже был… э-э…

– Колдуном? – хитро прищурился старик. – Нет, он был обычным экстрасенсом и умер в возрасте восьмидесяти восьми лет. Но хата и всё, что стоит на этой земле, созданы его трудом. Устраивайся, я сейчас. Захочешь помыть руки – рукомойник во дворе.

Онуфрий скрылся в доме.

Владлен отыскал рукомойник, вода из которого лилась не переставая, словно ручеёк из родника, попробовал на вкус: язык защипало. Вода была исключительно чистой, свежей и вкусной.

Он вытер руки висевшим на гвозде рушником, вернулся к беседке, осторожно присел на скамеечку.

Беседка имела ещё четыре таких же скамеечки и не очень ровный круглый стол посредине. Было заметно, что клён, создавший это творение магического искусства, не идеально выполнил заказ человека, поскольку скамейки, стенки, пять ходульных столбиков, поддерживающих крышу беседки и представлявших собой ветви дерева, имели наплывы, утоньшения и негеометрические изгибы. Но всё же беседка была спланирована правильно, клён «постарался» придать своему телу нужные формы, и сидеть внутри него было приятно. Хотя и трепетно.

Онуфрий вернулся, толкая впереди себя летящий по воздуху без видимых опор большой деревянный поднос, на котором стояли чугунок, большая миска под крышкой, тарелки и весь кухонный набор для еды. Запахло жареными грибами.

– Это овощной суп с грибами, – сказал Онуфрий, снимая крышку чугунка и не обращая внимания на заинтересованного подносом Тихомирова. – А это «тёщин язык» на второе.

– Что? – не понял Владлен.

– Баклажаны спецприготовления. Здесь и грецкие орехи, и зелень кинзы, и чеснок, и лук. Плюс майонез, естественно. Или ты не любишь баклажаны?

– Почему же, люблю. Просто название смешное.

– Не я придумал, но вкусная вещь, однако. На старости лет перешёл на овощные блюда, хотя изредка балую себя постным мясом. Ну-с, приступим?

Старик налил в тарелки супа.

Поднос сам собой опустился на траву у беседки.

Владлен покосился на него, с внутренней дрожью взялся за ложку.

– Что, непривычно? – улыбнулся Онуфрий. – Одно дело – писать о волшбе, другое – видеть её результаты?

– Такое редко увидишь.

– Очень редко, дружок. Это я просто хочу поразить твоё воображение. Владеют же волшбой немногие, шарлатанов гораздо больше. Между тем в основе волшбы лежит совсем простая вещь – средоточие веры в её возможность. Хотя, конечно, порог магического оперирования в нашем мире стал недопустимо низок. Многие чёрные научились его преодолевать. Что нехорошо. Да ты и сам писал об этом.

Принялись за суп.

Владлен не заметил, как тарелка опустела. Поднял глаза.

– Ещё подлить? – поинтересовался Онуфрий безразличным тоном.

– Ага… – смущённо заулыбался писатель. – Вкусно!

Добавку он съел так же быстро.

Приступили ко второму.

«Тёщин язык» тоже оказался отменного вкуса, и Владлен едва удержался от просьбы подложить ещё пару ложек. В принципе он был уже сыт.

Потом пили чай с мёдом, который заставил гостя вспомнить о туалете.

– В доме, за дверью, направо, – понял его озабоченность старик.

Владлен, не чувствуя раскаяния, нашёл в сенях туалет, оборудованный по последнему слову данной техники, подивился этому: фантазия рисовала ему совсем уж чудесные вещи «с колдовством». Однако ничего колдовского в этой комнатке не оказалось. Сливной бачок, раковина, вешалки для полотенец и туалетной бумаги на стенах были прозаически материальны и красивы.

Чувствуя приятную тяжесть в желудке, Тихомиров вернулся в беседку.

– О чём пишешь, Владлен Денисович? – спросил Онуфрий, успевший убрать со стола. У Владлена даже мелькнула мысль, не обошлось ли тут без волшбы?

– О будущем, – стеснённо пробормотал он. – Хочу возродить Святую Русь.

– Это хорошо, хотя и невозможно, скорее всего. Такой Руси, какая существовала тысячи лет назад, уже не возродить. Но желать этого нужно, даже если цель недостижима. А уж писать о таком явлении – вообще подвиг.

– Да какой там подвиг…

– Не спорь, мне лучше знать. Благие деяния наподобие твоего вообще требуют гораздо большего мужества, чем злые дела, и слава тем, кто живёт на земле ради блага других. Правда, таких совсем мало теперь, всё больше равнодушных, закоснелых либо увлечённых заразой бизнеса. Одно слово – интернетализм.

Владлен вскинул глаза на собеседника:

– Как вы сказали? Интер…

– Моя придумка – интернетализм. Сам Интернет не имеет никакой окраски, ни белой, ни чёрной. Таким его делают те, кто использует его ради собственных корыстных целей. А вообще повальное увлечение интернет-сферой всего лишь отражает нашу человеческую сущность.

– Каким образом?

– Что такое компьютерный вирус?

– Ну… это вредоносная программа… – начал сбитый с толку Владлен.

– Суть вируса глубже, мой друг. Компьютерный вирус, рождённый человеческой изобретательностью, уходит корнями в привлекательность для нас Зла.

– Никогда об этом не думал, – признался Владлен.

– Подумай, есть над чем, – кивнул волхв. – Одно время я считал, что человечеству полезны драматические коллизии, войны, терроризм, голод и холод, так как они приводят нас от диффузного состояния в состояние разумной системы.