На неведомых дорожках - Вероника Азара

Меня слегка подбросило в седле, от пришедшей мысли.

— Слушай-ка, а если Черномор узнает, что мы его коня свистнули, раз он такой крутой, нам худо не будет?

— Да нет, — рыжий засмеялся, не могу привыкнуть к кошачьему смеху. — Как ты думаешь, откуда у Зирана эта плеть? Наверняка Черномор и дал. У него на Коша зуб о-го-го какой. Кош хотел племянницу Черномора в жёны взять. Да не повезло, она за человека замуж вышла. Тот Коша подстрелил стрелой заговорённой, Кош несколько лет на люди не показывался, болел.

— Человека не Гвидоном звали? — осторожно спросила я.

— А ты откуда знаешь? Ты хроники читала?

— Не читала, так, догадка, — пробормотала я.

Опять привет от А.С.? Ох и не нравится мне это, ох и не нравится…

Конь всхрапнул недовольно. Отвлеклась от раздумий и осмотрелась. Мы давно уже мчались по ельнику. Как скакун разбирал дорогу — понятия не имею, но иногда под его ногами мелькали участки тропинки, видимо разбирал. Мне не понравились его всхрапы, и ещё то, что он то и дело оглядывался по сторонам. Как-то так недовольно, нервно. Под нами промелькнула небольшая речушка. Конь её словно не заметил, перемахнул с ходу, даже не изменив ритма перестука копыт. Словно не речушка, а так, царапина на тропе. Я же невольно ухватилась за горячую чёрную шею. Конь нервно дёрнул головой и прибавил ходу.

— Настя, — Мирлис тоже нервно заозирался, — ничего не чувствуешь?

Хотела ответить, что ничего, да тут почувствовала, как талисман начал наливаться тяжестью, словно мало моей шее за этот день досталось.

— Что это?

— Не знаю, — тихо муркнул Мирлис. — Но не нравится оно мне.

Мы оба притихли, стараясь прислушаться к шумам леса. Да вот только прислушиваться оказалось не к чему. Шелест еловых лап и глухой топот копыт. Ни птиц, ни животных, даже шум ветра пропал. Ох, не к добру…

Рядом с тропой мелькнула тень. Я бы ни в жизни её не заметила, если бы не пригнулась в этот момент — над дорогой нависала еловая лапа. Присмотревшись, заметила, что тень не одна. Бесшумные, быстрые, ни на шаг не отставали от скакуна. Впрочем, возможно, отставали, но я этого не заметила. Как будто почуяв, что их заметили, тени внаглую стали подтягиваться к тропе, но нападать пока не решались.

— Золотце, прибавь ходу, — взмолилась на ухо скакуну.

Тот на миг скосился на мою покрытую холодным потом страха физиономию и вытянул шею. Топот копыт слился в сплошной гул. Только чувствовала, как перекатываются мышцы. Позади раздался раздирающий уши вой разочарования.

Мирлис прокричал, выглянув из-за моего плеча:

— Отстают!

— Давай, давай, родненький! — визжала я, оглядываясь на, теперь уже открыто, мчащихся за нами смахивавших на волков и ещё более страшных неведомых тварей.

Похожие на волков, здоровущие (не представляла, что они могут вырастать до такого размера), меня не удивили. Зато мелькавшие среди них неизвестные науке животные… Боже мой родненький! Это где ж таких понаделали?! Помесь ёжика с гепардом да ещё и рогатая. Я не шучу — шкура, покрытая иглами не меньше ладони длиной, которые стучали при каждом прыжке, клыки, как у крокодила, с которых на землю капала дымящаяся слюна, а движения ну точно как у гепарда — быстрые, лёгкие. Твари с лёгкостью повторяли причудливые изгибы тропинки, ни разу не врезавшись в подступавшие к ней ели. Готовый ужастик, в Голливуде о таких спят и грезят, а тут, пожалуйста, посреди, можно сказать, торной дороги, среди бела дня… Должна сказать, что «волки» этих милых зверюшек не сторонились.

Рыжий едва не остался на растерзание преследователям, неосторожно высунувшись из-за моего плеча — лапы соскользнули, а конь в этот момент как раз огибал ёлочку на повороте тропы… Как это получилось, не поняла, а только конь, извернувшись на скаку, ухватил рыжика не знаю за что, и кинул мне в руки, предпринявшие неудачную попытку подхватить приятеля. После этого Мирлис вцепился в меня мёртвой хваткой! Возражать не стала, что там какие-то царапины? Живы будем — заживут, хуже, если живы не будем, а там уж будет не до царапин!

Сама держалась неведомо как, откуда только силы взялись? Ни руки, ни ноги, ни зад не напоминали о себе. Ну, ничегошеньки не болело, просто на диво здоровое тело! Впрочем, понятно, наверняка, не только мозг перепугался как самый соображающий, остальное тоже пришло к выводу, что в данный момент не до капризов…

Эти странные и неуместные мысли мелькали на окраине сознания, пока мы неслись, стараясь оторваться от неведомых тварей, которых становилось только больше.

Мирлис, периодически комментировавший происходящее позади (я предпочла не оглядываться, наученная его опытом), насчитал не меньше двух десятков преследователей. Ха, и зачем столько? Нам и трех-четырех за глаза будет.

Неожиданно в глаза ударило солнце — мы вылетели на очередную поляну. Подняв от конской шеи голову, окинула взглядом расстилавшееся пространство. Оказывается, поляна почти полностью поросла яблонями. Тропка извивалась, едва просачиваясь краем сада. На деревьях висели ещё не совсем спелые, но уже румяные яблочки.

— Давай к центру! — внезапно заорал Мирлис.

Конь команду понял и свернул с тропы. Он притормозил, на прежней скорости мы бы размазались о ближайшее дерево, и ловко скользнул между стволами. Заметила только, чем глубже в сад, тем старше яблони, тем ярче яблоки, да и цвет они меняли с красно-зелёного на желто-зелёный.

И вот перед нами поднялось чудо-дерево. Огромная яблоня с корявыми ветвями, высоко поднятыми над землёй. Вся покрытая золотой бронёй, столько было яблок ярко-жёлтого цвета.

Что-то перемкнуло в мозгу и я натянула повод, не обращая внимания на всё приближающийся задорный вой преследователей. Раз уж игра в сказку, пусть так и будет!

— Яблонька, золотые яблочки, гонятся за нами враги лютые, помоги, укрой нас.

Не знаю, чего ждала, наверное, именно того, что произошло.

Сучья, как руки, опустились со скрипом и шелестом до самой земли. Раздумывать было некогда, на один из сучков кинула Мирлиса, а сама соскользнула с коня.

— Если хочешь, я тебя сейчас совсем отпущу, но нам очень нужна твоя помощь…

Не договорила. Чёрный мягкий нос подтолкнул к яблоне, и его хозяин исчез, только вдали затих дробный топот копыт.

Не раздумывая, вцепилась в предложенную ветку, и мы взмыли вверх, дружно переведя дух.

Рядом со мной висело несколько яблок. После всех переживаний хотелось пить.

Протянув руку, робко спросила:

— Можно яблочка?

Одно из жёлтых солнышек сорвалось с ветки, едва успела подхватить. Впившись зубами в сочную мякоть, застонала от восторга — сладкий сок брызнул во все стороны.