Конечная остановка - Павел Амнуэль

– Вы говорили врачам?

– Конечно. Доктору Мэлрою, профессору Баккенбауэру. По-моему, они не отнеслись к этому серьезно. Во всяком случае, никто ничего… Как-то я напомнила доктору о нашем разговоре, но он пожал плечами и сказал, что странных совпадений в жизни так много, иногда они выглядят удивительными, но не стоит преувеличивать их значение. А профессор… он вообще человек резкий… осадил меня и предложил не выходить за рамки служебных обязанностей.

– Что-то было еще, верно? – с надеждой спросил Виталий.

– Мелочи, – кивнула Агнесса. – Но вы хотели спросить, не было ли эксцессов с нашими больными в то время, как на шестом… случилось то, что случилось?

– Примерно так, – помедлив, отозвался Виталий. Спросить он хотел не совсем это, но надо было с чего-то начать.

– Это произошло в восемь часов с минутами?

– Да, – кивнул Виталий.

– В среду дежурила Эдит, – задумчиво произнесла Агнесса, – очень профессиональная сестра, ее журнал всегда в полном порядке. Я потом смотрела запись… В восемь сорок с Линдоном работал профессор, он приехал раньше обычного, потому что мальчик был не в своей тарелке, никого не узнавал, порывался что-то объяснить, но никто – даже доктор Мэлрой, – ничего не понял. А Мария не хотела просыпаться, обычно она встает в восемь, даже раньше, а тут все спит и спит, ее, конечно, оставили в покое, проснулась она в начале десятого с криком, что-то ей приснилось, наверно, какой-то кошмар, никто толком не знает, что снится аутистам и снится ли вообще. Ее успокоили, и дальше все было, как обычно.

– Сколько у вас сейчас на этаже…

– Четверо. Хазан, ему шестнадцать. Марии исполнилось девятнадцать. Линдон, он самый молодой, в прошлом месяце справляли двенадцать лет. И Притчард, это особый случай, он у нас старожил, а сколько ему – никто точно не знает, около пятидесяти, скорее всего. Его в прошлом году перевели из больницы штата, а туда привезли прямо с улицы, без документов, он сидел на тротуаре и ничего не понимал. Амнезия полная, почему – так и не выяснили, полиция занималась поиском родственников, но никого не нашли.

– Так он не…

– Аутизм у него в полной мере, амнезия лишь дополнительный симптом.

– Вы назвали его Притчардом.

– Надо же было как-то его назвать. Притчард – потому что обнаружили его на улице Притчарда.

– В тот день, – и Виталий, и, похоже, миссис Болтон избегали называть дату или говорить «когда умерла Динора», – с Притчардом тоже что-нибудь происходило?

– Нет. С ним – нет, иначе Эдит это отметила бы.

– Вы сами с ней разговаривали об этом?

– У нас разные смены, мы редко встречаемся, а когда передаем смены друг другу, то обычно не до разговоров, каждый торопится… Нет, об этом мы не говорили.

– Вы думаете, что, если спросить у Линдона или Марии…

– Как вы это представляете? Даже если Линдон почувствовал в то утро нечто, чего никто, кроме него, ощутить не мог, то как вы вытянете из него конкретную информацию?

– Я думал, аутисты понимают, что у них спрашивают, и могут ответить…

– Вы так решили после «Человека дождя»? Замечательный фильм, но я его смотреть не могу, мне становится так жаль Хофмана… Нет, у нас другие случаи. Если вы помните фильм, там Хофман… то есть, его герой, не помню, как звали парня по сценарию… он жил в открытой лечебнице, даже мог считаться вменяемым… в определенном смысле. У нас случаи более тяжелые. Реакция на внешние раздражители почти отсутствует. У наших пациентов интенсивная внутренняя жизнь, но внешне…

– Понимаю, – пробормотал Виталий. – Вы хотите сказать, что нет смысла…

– Смотря что вы хотите узнать, – мягко сказала миссис Болтон. – Если что-то конкретное, такое, что может помочь на суде… вы ведь этого хотите, верно?.. то, боюсь, ничего не получится.

– Они совсем не понимают, когда к ним обращаются?

– Не так мрачно, Витали. Понимают. Не всегда, не все и часто совсем не так, как следует.

– Тогда, может быть…

– Вам самому я этого разрешить не могу, – твердо сказала миссис Болтон. – Только если палатный врач или психолог согласится стать посредником. Но и они, скорее всего, захотят получить разрешение главного врача.

– Это…

– Профессор Баккенбауэр.

– Он был в то утро с Линдоном? Профессор и сейчас в больнице?

– Он у Марии, профессор занимается с больными до полудня.

– Можно мне…

– Нет-нет. Вы торопитесь? Посидите, профессор выйдет через… – Агнесса бросила взгляд на часы, – минут через сорок, наверно. А вы пока объясните, чем конкретно наши пациенты могут помочь. Пока вы об этом ни слова не сказали, верно?

– Я не уверен, что…

– Попробуйте, – миссис Болтон всплеснула руками, отчего еще больше стала похожа на девочку, которой обещали шоколадку, а потом сказали, что ей вредно сладкое.

– Я ничего не понимаю в медицине, – признался Виталий, – и говорить буду только о физике.

* * *

– Вот вы где, мистер Димофф, – голос прозвучал так неожиданно, что Виталий вздрогнул и не сразу обернулся. Из лифта вышли двое – патрульные полицейские, чернокожий сержант и второй, похожий на мексиканца.

– Мы ждали вас на шестом, – продолжал сержант, подойдя и взглядом заставив Виталия подняться и опустить руки по швам. – Потом Рауль говорит: «Давай на других этажах посмотрим». Так. Мистер Димофф, вы задержаны по подозрению в соучастии в убийстве миссис Диноры Димофф, вы имеете право хранить молчание, не обязаны отвечать на мои вопросы, должны знать, что все, вами сказанное, может быть использовано против вас. Вы имеете право связаться со своим адвокатом, но у вас в настоящее время нет права на иные телефонные звонки. Вы поняли свои права, мистер Димофф?

Что тут было непонятного? Это даже неожиданностью не стало – Виталий понимал, что, учитывая настроение Мэнтага, его арест был вопросом времени. Мэнтаг искал улику, которая позволила бы ему… Что он обнаружил?

– Вы поняли свои права? – терпеливо повторил сержант.

Виталий посмотрел на медсестру – миссис Болтон смущенно отвела взгляд, пальцы ее беспокойно теребили края рукавов. Конечно, ей неприятно… но не более того. Он так и не успел ничего ей объяснить. А теперь поздно. Все пошло прахом. До суда ему даже позвонить никому не позволят, кроме адвоката. Есть у него адвокат? Своего нет. Возьмется ли Спенсер защищать и его тоже?

– Вы поняли…

– Да, – странный голос. У Виталия першило в горле.

– Хорошо, – сказал сержант и крепко взял Виталия за правый локоть. Второй полицейский так же крепко взялся за Виталия слева, он оказался зажат, будто в тисках. Шаг влево, шаг вправо… Он не мог не только шага сделать, но и плечами пошевелить. Так и пошли к лифту. Виталий хотел оглянуться, ему нужно было встретиться взглядом с миссис Болтон, сказать ей, что он невиновен, и Айша невиновна тоже, он просто не успел ей объяснить… И с профессором поговорить не успел, а теперь и не сможет.