Наследница Вещего Олега - Елизавета Дворецкая

– Кому бог заботу послал, тому и силу даст. Так нас отец учил…

Обе тайком вздохнули. Отец Ростиславы, старый князь Предслав, был христианином, что и навлекло на него гибель.

– Я справлюсь, – Эльга заставила себя улыбнуться. – Со мной удача Вещего.

* * *

– Куда она пошла?

– Не знаю. Не сказала.

– Не к нам?

– А ты ж ее по пути не встретил?

– Нет. Ну, слушай. Только не ори! – предостерег побратима Мистина и стал рассказывать о вчерашнем разговоре с Хельги.

Тогда он все же сдержался и не совершил ничего непоправимого. Кивком согласился передать князю все условия Хельги. И после его ухода всего лишь грохнул со всей силы об пол попавший под руку кувшин и потом всю ночь ворочался: тревога и ярость не давали заснуть.

– Короче, он сказал: или мы родичи и вы обходитесь со мной как с родичем, и тогда я не буду открывать глаза обеим вашим женам. А если вы не хотите делиться наследством Вещего, то все узнают, что вы раздобыли его, подстроив убийство его родного брата Вальгарда.

– Да… вот ведь троллев угрызок! – вопреки предупреждению, заорал Ингвар, едва до него дошла суть сказанного. – Йотуна мать! Да я его… да как он… на моего отца…

– Тише ты! – рявкнул Мистина. Даже наедине он редко повышал голос на своего побратима-князя, и тот замолк, поняв, что дело непростое. – А что, если это правда?

Мистина оперся ладонями о стол и наклонился, глядя Ингвару в лицо.

– Ты рехнулся? – От изумления тот даже забыл свой гнев.

Уж от кого, но от побратима он столь оскорбительного поклепа не ожидал.

Мистина отвернулся и сделал несколько шагов по избе.

Ингвар проводил его глазами, потом вскочил и догнал бегом. Схватил за кафтан на груди и тряхнул:

– Что молчишь? Отвечай, йотунов брод! Какая, к троллям, правда?

Мистина отвел глаза. Он хорошо помнил тот день, когда сам заподозрил истину. Но напрямую между ним и Ульвом ничего сказано не было, а делиться с кем-то своими догадками он-то не видел ни малейшей нужды.

– Я не говорю, что это правда. Но это может быть правдой. Единственная, кто может знать точно, – это твоя мать. И Ранди Ворон. А он на днях будет здесь. Нельзя допустить, чтобы об этом деле стали спрашивать Сванхейд. Чтобы Эльга и Ута хотя бы прослышали. Ты представь, если Эльга узнает, что твой отец может быть причастен к гибели ее отца. Что тогда?

Ингвар застыл. Нет, в то время отец не сделал ничего особо ужасного – всего лишь изыскал способ добиться нужной цели. Но достижение цели обернулось ловушкой. Плевать, если Ульв нанял викингов для нападения на плесковские земли – да пусть бы даже прямо для убийства Вальгарда. Но с тех пор как дочь Вальгарда стала женой Ингвара, этот вполне обычный случай превратился в оружие, способное их погубить.

А ведь именно к этому родству Ульв и стремился. Он знал, что закладывает основу страшного раздора между сыном и его будущей женой. Но, видимо, в то время у него не оставалось выбора.

Ульв мертв, и с него не спросишь. Отвечать придется ему, сыну. Ингвару хотелось заорать, сломать что-нибудь, убить кого-нибудь… Перед глазами встало бледное лицо Эльги. Да, он может ей поклясться, что ничего не знал. Но если она и Торлейв будут требовать присяги от Сванхейд… и Ранди… Если дойдет до Олега с Мальфрид и те подтвердят, что Ранди приехал той весной из Хольмгарда и заверил их: дескать, теперь Вальгард охотнее возобновит обручение…

Сокрушительные последствия медленно вставали перед Ингваром во весь рост – будто чудовище всплывало из морских глубин. По жилам разливался холод.

А все этот ублюдок с красным пятном на пол-лица.

– Я его убью… – сквозь стиснутые зубы выдавил Ингвар. – Займись этим, слышишь? Скажи своим упырям: я хочу, чтобы через три дня по Хельги Красному была тризна. Справятся они? У него своей дружины-то пять рыл, подстерегут где-нибудь… Не мне тебя учить, сам придумай.

Мистина молчал.

– Ну? – нетерпеливо крикнул Ингвар.

– Нет.

– Что?

– Нет! – громче повторил Мистина.

– Что за нет, йотунов брод!

– Торлейв знает. Ута… может сообразить, зачем Хельги у нее все это вытягивал. Пока она вроде не думает, но, если с ним что-то случится, может вспомнить.

– Он еще и Уту к этому приплел!

– Она рассказала то, что знали все. Ты сам знал, но не догадывался связать концы, да? А этот угрызок догадался. Умный парень, далеко пойдет.

Ингвар высказался, куда именно Хельги следует пойти.

– Ты со своей как хочешь, а я не допущу, чтобы этот сучий ублюдок моей жене такое на меня наговаривал! Скажи своим упырям, чтобы занялись им, а не то я своих пошлю! Мои тоже справятся.

– Никого ты не пошлешь.

– Это еще почему? – Ингвар снова тряхнул его за грудь. – Ты мне, что ли, запретишь?

– Этот выкидыш – брат твоей жены, – напомнил Мистина, сверху вниз глядя в его горящее лицо. – И моей тоже. Твой отец создал повод для вражды внутри рода. Давай не будем следовать тем же путем.

– Ну и что теперь? Пусть он нас убийцами выставляет?

– Слишком много людей знает, что он требовал от нас поделиться наследством. Если с ним что-то случится, нас сразу и обвинят.

– Придумай что-нибудь! Лошадь его сбросит, или съест что не то…

– Да плевать, от чего он умрет! Все равно люди скажут, что виноваты мы. И он ублюдок, но не дурак! Наверняка Торлейв уже знает все. И если Хельги свернет шею, Торлейв молчать не станет. Ты предлагаешь мне убрать и моего тестя?

– А ты хочешь, чтобы убрали меня? Ведь и сам за мной полетишь к Хель!

– Если пойдет разговор, что мы убрали родича, мы полетим туда же. Забыл – ты же только вот судил Радовекова сына, что брата зашиб! Ты заставил род изгнать мужика за братоубийство, угрожал не допустить на Святую гору. Они изгнали. И все это помнят. Если сейчас пойдет слух, что мы убили родича наших жен, изгонят уже нас. Тут ничьей кровью не отмыться.

– И что?

– Он хочет Чернигину девку в жены и дань с какой-нибудь земли. Тогда обещает молчать.

– Дань он хочет? А клюй пернатый в рыло он не хочет? Я тебе приказываю: вели Требине его заткнуть!

– Нет.

– Так я сам велю!

Ингвар шагнул к двери; Мистина метнулся ему наперерез. В нерассуждающей ярости князь врезал ему кулаком по лицу; Мистина всю жизнь был выше и крупнее его, но никогда Ингвара это не останавливало.

На шум в избу заглянули изумленные отроки с крыльца, но, увидев, что происходит, немедленно закрыли дверь с внешней стороны.

* * *