Проклятый поцелуй - Дженни Хикман

Глава 19

Высокая влажная трава приятно холодит босые ноги. Мне нужен холод, чтобы унять пламя в груди. Платье из серебристого шелка колышется на ветру, ленты на букете гортензий щекочут мое бедро. Тайг стоит напротив, чертыхаясь себе под нос.

Мне хотелось закричать на него, но язык меня не слушался. Тайг взял меня за руки: левой за правую, правой за левую, и переплел их в вечном узле.

Рори и другой пука стоят позади Тайга в тени, и их желтые глаза светятся, как фонари.

Перед нами стоит мужчина в темном плаще с капюшоном. Он держит в руках длинное зеленое кружево со свободно свисающими концами и произносит бессмысленные слова, вплетая наши тела и руки в узор из лент. Я заглянула под капюшон, но увидела лишь тьму.

Тайг начал что-то шептать. Ко мне на ум пришли нужные слова, так стремительно, что я их совсем не поняла. Я открыла рот, чтобы попросить Тайга объяснить, что происходит, но вместо этого сказала что-то другое, будто моим ртом управлял кто-то другой.

Тайг прижался губами к моей щеке, и его губы обожгли мою кожу.

Я уставилась на наши связанные руки, совершенно уверенная в том, что мне нужно протестовать.

А затем я увидела красное пятно, растекающееся по моему животу. Кровь потекла по коленям и закапала на босые пальцы ног.

Глава 20

Вздох. Шорох переворачиваемой страницы. Хлопнула дверь – не рядом, а где-то далеко. Я осталась лежать неподвижно, позволяя себе медленно просыпаться и боясь того, что увижу, когда открою глаза.

Я лежала под горой стеганых одеял на диване в незнакомой гостиной. Стены выкрашены в красный цвет, вдоль дальней стены стоит стеллаж от пола до потолка, заполненный книгами. В комнате царит полумрак, свет едва проникает сквозь решетчатое окно, обрамленное тяжелыми черными портьерами.

Сейчас поздняя ночь или раннее утро?

Я сделала вдох, чувствуя едва заметный запах магии. Во рту привкус крови. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Шорох очередной переворачиваемой страницы, и я повернула голову. Рядом с камином в кресле сидит и читает… Может, мне это все снится?

– Тайг?

Он поднял голову от книги и посмотрел на меня. Вокруг его глаз по обыкновению размазана сажа.

– Что ты здесь делаешь? Почему ты не в Тирманне?

Мой голос прозвучал хрипло из-за сухости в горле. Наши с Тайгом пути разошлись, как только он получил кольцо, разве нет?

Тайг ничего не ответил. Он просто продолжил смотреть на меня.

Я скинула тяжелые одеяла на вымытый до блеска деревянный пол. Кто-то одел меня в платье из серебристого шелка, которое облегало мое тело, как жидкий лунный свет.

– Что на мне надето?

– Платье, – ответил Тайг.

В районе пояса на платье темнеют пятна, ужасно похожие на кровь.

Перед глазами мелькнули воспоминания о пропитанных кровью простынях и окровавленном лезвии.

Так это моя кровь!

Я вскочила с дивана. Нахлынувшая волна головокружения отбросила меня назад, и я села на бархатный подлокотник, чтобы не упасть. Я провела рукой по животу, пытаясь нащупать швы. Где же они? Где боль? Хоть какие-то следы от кинжала, которым пронзила меня ведьма?

– Фида ударила меня кинжалом. – Я встретилась с Тайгом взглядом и замерла. – Она ударила меня кинжалом и сказала…

Он медленно встал и бросил книгу на кресло.

– Это не может быть правдой, – прошептала я, делая неуверенный шаг к Тайгу; ведьма обманула меня. Это единственное разумное объяснение. – Скажи мне, что ты не Ганканах.

Между нами воцарилось молчание, а затем Тайг поморщился.

– Я не могу, – сказал он.

Так это правда.

О боже! Я переспала с убийцей сестры.

– Ты мерзавец! – Я набросилась на Тайга с кулаками, ненавидя его ложь и ненавидя себя за то, что позволила обвести себя вокруг пальца. – Я доверяла тебе!

Какая же я глупая! Самая настоящая дура!

– Успокойся, Кейлин, – сказал Тайг, сжимая холодными руками мои запястья. Он усилил хватку и притянул меня к себе. – Прекрати драться, черт побери. Я знаю, ты злишься, но у меня не было выбора.

Сильные руки, которые некогда так нежно обращались со мной, теперь сжимали меня стальной хваткой.

– Ты мог бы сказать мне правду!

– Чтобы ты проткнула меня насквозь этим треклятым кинжалом? – прорычал Тайг мне в ухо. – С момента нашей первой встречи ты только и твердила, что тебе нужно убить Ганканаха. Неужели ты думала, что я подниму руку, скажу: «Вот он я» – и позволю тебе лишить меня жизни? Может, она не такая уж ценная, но она все равно моя.

Он отпустил меня и поправил свой безупречный черный жилет. Впервые с тех пор, как мы встретились, на его одежде не оторвано ни одной пуговицы.

Может, она не такая уж ценная, но она все равно моя.

Жизнь Тайга вообще ничего не стоит после того, что он сделал. Со мной. С Эйвин. Если бы у меня все еще был кинжал, я бы вонзила его Тайгу в сердце.

– Я отдалась тебе!

– Я помню, – сказал он с легкой ухмылкой.

Воспоминание о его порочных губах на моем теле все еще слишком яркое. Слишком болезненное. Подумать только, а ведь я начала проникаться симпатией к этому лживому подонку.

– Все это время ты вел себя так, будто не знал Эйвин, но ты ее знал. Ты знал, что она хорошая, добрая и самоотверженная, и все равно убил ее.

– Я не убивал ее.

– Я видела, как ты убил ее своими отравленными губами.

Он забрал ее последний вздох. Он забрал у меня сестру.

– Еще раз повторяю: мои губы прокляты, а не отравлены, – простонал Тайг, закатывая глаза.

– Как будто это имеет значение! Эйвин умерла из-за тебя!

– Она не умерла! – взревел он, и меня отбросило на диван вспышкой магии.

Не умерла.

Не умерла.

Не умерла.

– У нее не было пульса.

Комната закружилась перед глазами, как в бальном танце. Пятна цвета и света становились все более и более размытыми с каждой секундой.

Эйвин мертва.

– Я выбирала ее погребальное платье. Я произнесла прощальные слова на ее похоронах. Эйвин мертва.

В поле моего зрения попала пара черных сапог, и голова перестала кружиться. Я подняла взгляд на Тайга.

– Ты права. Фактически она мертва. Но не навсегда. Мои губы прокляты, – медленно сказал Тайг, как будто разговаривал с ребенком.

– Это я уже слышала, – огрызнулась я.

– Может, и слышала, но явно не понимаешь, что это значит. Мои губы прокляты, и тот, кто целует меня… – Тайг открыл рот, но