Исповедь серийного убийцы - Иван Носов

Леонид затушил окурок и снова решительно прыгнул в бассейн. Последний круг – то, что нужно.

В-третьих: диалоги в «ватсап» – самая спорная часть этой истории. Крамер исходил из того, что убийца ни в коем случае не хочет быть пойманным и, значит, должен всячески препятствовать следствию выйти на его след. И вот, держите: разговор на русском языке с человеком, который, в принципе, очень даже заинтересован в скорейшей поимке преступника. Какой в этом смысл? Оценивая прошедшие чаты, Крамер мог с уверенностью сказать, что они не несли в себе особой информационной составляющей. Так – бредни, помешенного на собственной исключительности, социопата; высказывания формата «не скажу» или «ты слишком глуп, Леонид» вообще звучали слишком по-детски… Черт! Это и раздражало! Стоило Леониду ухватиться за нить, как она тут же выскальзывала у него из рук. Не расследование, а полное фиаско!

И из этого вытекал четвертый пункт: после убийства Шакалиной это дело действительно стало «расследованием». Личной вендеттой. Теперь любое усилие Крамера умножалось на сто. Впрочем, как и любое поражение. И пока что последних было гораздо больше: начиная с проигранной схватки на стройке и заканчивая убийством Насти Шакалиной. Леонид все время шел позади…

– Не думал, что найду тебя здесь в такое время, – Крамер вынырнул из-под воды и увидел Пашу Черемисова; заложив руки в карманы шорт, он стоял у края бассейна, и улыбался.

– Стараюсь поддерживать себя в форме, – Леонид взобрался на бортик. – Чем обязан?

– Просто проезжал мимо, и решил заехать. Тебя не было в резиденции несколько дней.

Крамер взял полотенце и закинул его на плечи.

– Откуда знаешь?

– Заезжал позавчера. Капыджи сказал, что трансфер «7/24» забрал тебя еще до рассвета.

– Вот оно как устроено! Повсюду глаза и уши.

– Ты ведь летал в Стамбул?

Леонид кивнул и, раскурив еще одну сигарету, жестом пригласил Черемисова в небольшое здание рядом с бассейном. На его первом этаже находилось место встречи жильцов комплекса с гостями (судя по всему – незваными, раз люди не хотели звать их в апартаменты), а на втором – спортзал. Паша отрицательно покачал головой и остался стоять, где и прежде.

– Верно. В Стамбул и Анкару, – частично солгал Крамер.

– А в Анкару-то зачем?

– Так было нужно. Оказалось, из Стамбула Анна перебралась в столицу Турции, – Леонид сочинял на ходу. – Пришлось идти по ее следу. Но, к сожалению, безуспешно. Эта ниточка ничего не дала. А у тебя есть что-нибудь новое? Источники в полиции ничего не сообщают?

– Увы, – с грустью ответил Паша. – После инцидента на пляже, в полицейском департаменте полный переполох. Все стоят на ушах. Говорят, вот-вот должно нагрянуть усиление из Анкары: группа опытных «следаков». Я уверен: Йилдыза сметут буквально на днях. Как только новая команда освоится, ему доверят переносить бумажки из одного кабинета в другой, а настоящим расследованием займутся новые ребята.

– Надеюсь, на твою деятельность это никак не влияет…

– Как я уже сказал: пока «следаки» не приехали, управление стоит на ушах. Никто ничем не делится ни за деньги, ни (уж ясное дело) за просто так. Все выжидают. И прикрывают задницы. Так что пока нам поживиться нечем. Увы.

– Как твоя рука? – чтобы перевести тему спросил Крамер.

– Хорошо. Уже не болит.

Они перекинулись еще парой дежурных фраз, и договорились увидеться в ближайшее время. Леонид окончательно обсох и, помахав Черемисову на прощание, зашагал в сторону своего блока жилого комплекса. Ему не терпелось подняться в квартиру, разбудить Ольгу и позавтракать. А после ему предстояло принять пару важных решений. И от того, как он поступит будет зависеть поймают они серийного убийцу или нет.

Крамер предпочел бы встретиться с Ахмедом Йилдызом на нейтральной территории, но тот оказался слишком занят и пригласил его заехать в управление полиции сразу после полудня.

Участок был забит до отвала. Повсюду сновали посетители и офицеры в сине-черной форме. На входе в здание Крамер заметил двух охранников с автоматами «Калашникова» наперевес. Зайдя внутрь, Леонид назвал первому встречному полицейскому имя Ахмеда Йилдыза и тот проводил его в кабинет на третьем этаже.

– Я хочу извиниться, если в нашу последнюю встречу я был немного на взводе, – увидев Крамера, заговорил Ахмед.

– Я могу сказать тоже самое, – учтиво отозвался Леонид; он уже знал, зачем пришел и собирался провести встречу если не в дружественных, то хотя бы в нейтральных тонах.

Они сели друг напротив друга за единственным в кабинете столом.

– Так, о чем ты хотел поговорить?

Крамер огляделся по сторонам:

– Здесь можно курить?

Йилдыз прокатил пепельницу по столешнице; ему не терпелось перейти к делу.

– На здоровье.

Леонид раскурил сигарету и, сделав для уверенности пару затягов, заговорил.

Йилдыз молча выслушал рассказ Крамера.

По мере того, как Леонид углублялся в подробности повествования, Ахмед становился мрачнее тучи, пока, наконец, его лицо не покрылось от гнева красными пятнами.

Расследование требовало решительных перемен. Крамер размышлял об этом все утро и, в конечном счете, пришел к выводу, что должен рассказать Ахмеду о своих диалогах с серийным убийцей.

Коротко, не вдаваясь в лишние детали, Леонид сообщил полицейскому новые факты: маньяк – русский (или в совершенстве владеет русским языком); он регулярно пишет Крамеру и, скорее всего, вновь свяжется с ними в ближайшее время.

Леонид выложил перед Ахмедом, заранее подготовленные, распечатки диалогов с серийным убийцей.

– Поверь не могу, что ты так долго об этом молчал! – наконец, произнес полицейский.

– Сначала, я должен был убедиться, что это не розыгрыш.

– Издеваешься? Он прислал тебе посмертное фото Коноваловой! Да я прямо сейчас могу упрятать тебя в изолятор! – Ахмед ударил кулаком по столу. – За пособничество преступнику! Я закрыл глаза на твое «расследование» на территории Турецкой Республики, но это уже перебор!

– Послушай: я хочу поймать ублюдка не меньше твоего. Нам следует объединить усилия.

Ахмед встал и подошел к окну.

– Объединить усилия, мать его! – он повернулся к Крамеру: – Мы упустили столько возможностей из-за тебя! Убийца – русский. Это же важно! Он отправлял тебе фотографии Шакалиной в высоком разрешении. Это значит, что у него профессиональная камера. Мы могли бы попробовать отследить его через службу таможенного контроля или магазины по продаже фотоаппаратов. Черт, да если бы ты рассказал обо всем раньше, может быть, Настя осталась бы жива! А «ватсап»?! Что, если бы нам удалось запеленговать его по IMEI60 еще после вашего первого разговора?!