Ветвящееся время: История, которой не было - Владимир Лещенко

И это не говоря уж о том, что по своей организации и управляемости эта армия просто не знает себе равных, тем более в тогдашней Европе, где понятие какого бы то ни было управления частями на поле боя просто отсутствовало. В соответствии с тогдашними тактическими канонами, сражение представляло собой хаотичное множество схваток между отдельными бойцами и небольшими отрядами. И, естественно, не предусматривалось ничего подобного фланговым охватам и окружению – воинские обычаи считали зазорным даже преследование бегущего противника.

Феодалы-военачальники, до королей включительно, должны были лично вести в бой своих людей, и в случае их гибели или пленения сражение, как правило, прекращалось – вернее, считалось выигранным теми, кому это удалось, независимо от сложившейся на поле битвы ситуации, и проигравшая сторона сдавалась или отступала. В то же время монгольские уставы предписывали военачальникам находиться вне непосредственного соприкосновения войск, руководя сражением из безопасного места (мысль, что «кадры решают все», как мы видим, тоже отнюдь не является новейшим изобретением).

Все подразделения монголов были отлично вышколены, умели держать строй и менять его по команде в ходе боя, в обязательном порядке выделялся мощный резерв, который и наносил решающий удар, а так же силы прикрытия.

Монголы великолепно умели вести маневренную войну на больших пространствах – искусство, европейцам той эпохи абсолютно неизвестное.

Их подвижные стремительные тумены могли легко пройти за сутки втрое -вчетверо большее расстояние, чем армии христианских стран, благодаря этому имея возможность навязать врагу бой там и тогда, когда и где это было им нужно, и разбить его по частям. Имели возможность опустошить местность на пути врага, лишив его конницу фуража, а людей – продовольствия, отравить колодцы, могли неожиданно атаковать неприятеля на марше, вступая в схватку прямо с похода, разгромить его обозы, и т.п.

Могли обойти его с флангов и тыла, измотать множеством нападений, до последнего уклоняясь от решительной схватки. Наконец, в самом крайнем случае, если сражение развивалось неблагоприятно – были способны без труда выйти из боя, оторвавшись от противника – и все благодаря своим великолепным скакунам.

Именно эти животные, собственно говоря, и были главным оружием степняков. [45] (15,8) Монгольская лошадь – низкорослая и внешне неказистая, тем не менее заметно превосходила резвостью и выносливостью рыцарских боевых коней лучших пород, одновременно будучи куда как менее требовательной к условиям содержания и корму. Прибавим сюда великолепно поставленную разведку, и едва ли не первую в мире службу дезинформации – и напрашивается однозначный вывод: ни одна армия описываемого времени не сумела бы выдержать прямого столкновения с монгольской конницей.

По масштабам боевых действий, уровню полководческого искусства, стратегии и тактики, войны, которые вели монголы не имели себе равных в истории, и европейским рыцарям и военачальникам просто нечего было противопоставить всему этому. Можно смело утверждать, что Центральная и Западная Европа избегли завоевания по чистой случайности. (104,362)

Лишь тогда, когда основную массу ордынских войск составили утратившие замечательные боевые качества пращуров полуоседлые потомки завоевателей, а покоренные народы восприняли многое из их тактики: по прошествии многих десятилетий и веков, победа над ними стала возможной.

Напомним в этой связи, что легкая конница кочевников, вооруженная луками и копьями, доставляла немало проблем Польше и России в ходе конфликтов с Крымским ханством, и происходило это уже в Новое время, в эпоху появления массовых армий, с их мушкетами и артиллерией. Заметную часть едва не взявшей Вену в 1683 году османской армии составляла кавалерия крымчаков и ногайцев. [46]

Разумеется, война есть война, и степняки тоже, неизбежно терпят поражения. Иногда на их оторвавшиеся от основных сил отряды нападают из засад или ночами, жестоко мстя за все, что те творят на европейской земле. Случается и так, что рыцарям удается навязать врагу фронтальное столкновение с превосходящими силами, и тогда легкая монгольская кавалерия просто втаптывается в землю тяжелыми подкованными копытами могучих коней. Но, нанеся монголам одно или десять поражений, у них нельзя выиграть войну. Хотя бы по той единственной причине, что вместо каждого погибшего, каракорумский каган легко поставит в строй еще десяток. А в тогдашней Европе резервов обученных воинов, как уже говорилось, нет – рыцарство относительно немногочисленно, и заменить выбывших из строя практически некем.

А когда против монголов, в отчаянии, пытаются бросить крестьянское и бюргерское ополчение, оно, не привыкшее ни к оружию ни к войне, просто бессмысленно гибнет. Сначала на вооруженных косами, вилами и дубинами бездоспешных землепашцев и ремесленников обрушивается ливень стрел, сохраняющих убойную силу на четырехстах метрах, а потом дело довершают монгольские сабли, безжалостно кромсая бегущих в панике.(15,7)

Монголы продолжают поход по германским землям. Собственно, все происходящее там можно уложить в несколько слов – резня, грабеж, всеобщее разрушение и смерть. Последовательно берутся Мюнхен, Аугсбург, Майнц – крупнейшие центры Священной Римской Империи Германской Нации и наконец, монголы овладевают ее столицей – Ахеном. Имперские регалии и знамена брошены к ногам Бату – хана.

На прирейнской равнине монголы встречают соединенное войско крестоносцев – французов, англичан и немцев из западных земель, предводительствуемое королем Людовиком IХ, героем крестовых походов. Людовик (в будущем – Святой), безоговорочно верит в победу и божью помощь. Но его надеждам – увы – не суждено сбыться, и крестоносцев ожидает та же судьба, что армии Генриха Силезского и Белы IV. Несмотря на отчаянную храбрость христиан, подогреваемой ненавистью к язычникам, осмелившимся осквернить святыни и умертвить папу, победа достается монголам. Беспроигрышная тактика – не вступая в непосредственную схватку, засыпать врага меткими стрелами, как всегда, приносит свои плоды.

И, вполне возможно, государя Франции и других знатнейших вельмож Западной Европы ждала бы точно такая же мучительная и позорная смерть, что двадцатью годами ранее постигла русских князей после битвы на Калке. [47]

После поражения франко-германских крестоносцев в Европе уже не остается серьезных сил, способных хоть как-то противостоять монголам.