Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское - Александр Широкорад

Позже большая часть булгарского отряда была уничтожена литовскими дружинниками князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. «Князь Сабан привел домой лишь треть своего пятитысячного отряда».[118]

Как и в других местах, Мифтахов ссылается на булгарские летописи. Проверить их достоверность у автора возможности нет, поэтому мне остается лишь констатировать, что часть татарских историков утверждает, что да, мы были на Куликовом поле и лихо били русских, и если бы не «роковая ошибка Мамая», безграмотно управлявшего булгарским войском, и не лихие литовцы, то мы бы Митю гнали до самой Москвы.

В конце рассказа о Куликовской битве стоит заметить, что на современников она произвела несравненно меньшее впечатление, чем на потомков, воспитанных на трудах Карамзина и Соловьева. Так, к примеру, Псковская летопись под 1380 г. кратко упоминает сражение на Куликовом поле в длинном списке житейских событий за год: 6 ладей на Чудском озере потопло и т. д.

После сражения на Куликовом поле великий князь Дмитрий торжественно въехал в Москву, а хан Мамай бежал в низовья Дона. Между тем войско Тохтамыша заняло Сарай (Царево городище). Булгарский эмир Би-Омар также признал власть Тохтамыша.

Генеральное сражение между войсками Мамая и Тохтамыша произошло на Калке (реке Коломан – притоке Ворсклы). В ходе сражения ногайцы во главе с эмиром Бармаком перешли на сторону Тохтамыша. Мамай был разбит и бежал в Крым. Там он попросил убежище у генуэзцев города Кафы. Городские власти впустили его в город, но затем Мамай был убит, а его сокровища оказались в руках генуэзцев.

Весной и летом 1381 г. шли стычки между московским и рязанским войсками. Однако достоверных данных о них до нас не дошло. Известно лишь, что 6 августа 1381 г. было подписано докончание великого князя Дмитрия Ивановича с великим князем Рязанским Олегом Ивановичем.

Олег Рязанский признал себя «молодшим братом» Дмитрия Московского и братом князя Владимира Андреевича Серпуховского, то есть стал вассалом Москвы. «А к Литве князю великому Олгу целованье сложити. А будет князь великии Дмитрии Иванович и брат, князь Володимеръ, с Литвою в любви, ино и князь великии Олег с Литвою в любви. А будет князь великии Дмитрии и князь Володимеръ с Литвою не в любви, и князю великому Олгу быти со княземъ с великим з Дмитрием и со княземъ с Володимеромъ на них с одного».

Итак, Олег Иванович был связан с Ягайло не только родственно, но и крестным целованием, которое он обязуется с себя сложить. По этому договору князья обязуются вести согласованную политику с Литвой.

«А с татары аже будет князю великому Дмитрию миръ и его брату, князю Володимиру, или данье, ино и князю великому Олгу миръ или данье с одиного со княземъ с великимъ з Дмитреемъ. А будет немиръ князю великому Дмитрию и брату его, князю Влодимиру, с татары, князю великому Олгу быти со княземъ с великимъ съ Дмитриемъ и съ его братомъ с одиного на татаръ и битися с ними».

Опять согласованная политика по отношению к татарам, в том числе и по поводу выплаты дани.

«А с руских князеи кто князю великому Дмитрию друг и князю Володимиру, то и князю великому Олгу друг. А кто недруг князю великому Дмитрию и князю Володимиру, а то и князю великому Олгу недругъ, идти нань с одиного».

Договор зафиксировал территориальное размежевание между Рязанью и Московским княжеством. Причем Рязань сохраняет за собой Лопасню и ряд других спорных городов на северном берегу Оки, между Окой и Цной.

Любопытна статья договора, касавшаяся Мещерского края: «А что купля князя великого Мещера, как было при Александре Уковиче, то князю великому Дмитрию, а князю великому Олгу не вступатися по тот разъезд».[119]

Дмитрий Иванович постеснялся признать, что взял Мещеру в приданое за нижегородской княжной и посему велел записать для потомков, мол, сам купил.

Несколько слов скажу и о районе Тулы: «А что место князя великого Дмитрия Ивановича на Рязанской стороне, Тула, как был при царице при Таидуле, и коли ее баскаци ведали, в то ся князю великому Олгу не вступати, и князю великому Дмитрию».

В договоре говорилось и об инцидентах, произошедших после Куликовской битвы. «А что князь великии Дмитрии и брат, князь Володимер, билися на Дону с татары, от того веремени что грабеж или что поиманые у князя у великого людии у Дмитрия и у его брата, князя Володимера, тому межи нас суд вопчии, отдати то по исправе». В летописи не упоминается, о каких пленных идет речь: о московских ратниках, захваченных рязанцами, или о татарских, сменивших московский плен на рязанский. Я лично думаю, что речь идет о татарах. Зачем Олегу удерживать московских ратников, он вернул бы их так или за выкуп. А татары нужны ему для дипломатического торга или, как минимум, для большого выкупа.

Доподлинно же известно, что Олег Иванович все-таки ограбил людей Дмитрия Ивановича, возвращавшихся домой после Куликовской битвы. Причем в договоре не предусматривается безусловного возвращения полона. Решение этого вопроса откладывается до общего суда. Судя по тому, что вопрос о пресловутом донском полоне ставился и в последующих докончальных грамотах наследников Дмитрия Ивановича и Олега Ивановича, Рязань так ничего Москве и не вернула.

Узнав о захвате власти в Орде ханом Тохтамышем, Дмитрий Донской отправил послов с большой данью. Никаких разговоров о том, что можно дань не платить, в Москве не велось. Таким образом, если бы Мамай победил Тохтамыша, то ему не нужно было бы идти на Куликово поле, Дмитрий Иванович сам бы привез дань на блюдечке с голубой каемочкой.

Но после Куликова поля Тохтамыш понял, что у русских произошел определенный психологический перелом. Исправить ситуацию мог только поход-реванш. Хан знал, что русские купцы, торговавшие с татарами, плавающими по Волге, часто являлись шпионами русских князей. Поэтому в 1382 г. Тохтамыш велел внезапно схватить всех русских купцов на Средней Волге, а товары их разграбить. Замечу, случай беспрецедентный, обычно золотоордынские ханы покровительствовали купцам, особенно на Волге.

Все же в Орде нашлись «доброхоты», предупредившие Дмитрия Донского о походе Тохтамыша на Русь. Таким образом Дмитрий имел достаточно времени для сбора войска, тем не менее великий князь поехал «собирать полки». Обратим внимание на его маршрут: Переяславль Залесский – Ростов – Кострома. По мнению одних историков, Дмитрий остановился в Костроме, другие же считают, что двинулся на север, к Вологде.

Пардон, это не тактический маневр, это бегство. Если бы князь думал о сопротивлении татарам, он мог либо отсидеться в Москве, либо стать с войском в 30—100 верстах от Москвы, к примеру, в Можайске, Волоколамске, Дмитрове и др. Если бы Тохтамыш осадил Москву, Дмитрий мог бы не допустить движения отдельных татарских отрядов на запад и на север, а главное, угрожал бы осаждающим, в любой момент мог прийти на помощь Москве, например, при штурме ее татарами. Зачем собирать войско в Костроме или в Вологде? Да пока эти рати дойдут до Москвы, татары десять раз успеют уйти в степи. При этом в летописях нет сведений о том, что хоть кого-то там собрал великий князь.