Кремль. Отчет перед народом - Сергей Кара-Мурза

И белые, и красные в Гражданской войне были патриотами – но «разных Россий». Но общего ощущения национального братства у них быть не могло. Поэтому обе воюющие стороны представляли себе противников как «иной народ». Идеологи белых считали большинство русских народом-богоотступником, а крестьяне считали помещиков и буржуазию «внутренним немцем». В таких трагедиях меньшинство, воюющее против большинства сограждан, более или менее отчетливо ощущает себя отщепенцами. Например, Керенский с горечью написал о себе: «Ушел один, отринутый народом».

Сегодня в России – подобный раскол. Идеологи команды Горбачева – Ельцина много лет пытаются убедить мир, что народ России оказался «негодным материалом» для их реформ. Их идеал – Россия, но населенная другим, хорошим народом. Они – патриоты созданной в их либеральном воображении «России», и этот ее образ можно вполне точно описать. Но они – непримиримые противники русских националистов, которые любят реальных русских людей, со всеми их недостатками, испытывают к ним чувство национального братства и «горизонтального товарищества». Между собой русские националисты могут ожесточенно спорить о лозунге «Россия для русских», но они будут вместе воевать против тех, кто пытается устроить «Россию без русских».

* * *

Здесь важно рассмотреть вопрос: Россия – национальное или интернациональное государство? Этот вопрос, который часто поднимается в СМИ и на политических собраниях, поставлен неверно. Как говорят, демагогически, чтобы затуманить суть дела. Берут два однокоренных слова – национальный и интернациональный – и рассуждают так, будто это понятия одного уровня. На деле это понятия разного уровня, соединять их союзом «или» нельзя.

В понятиях важно не сходство или различие слов, а тот смысл, который в них вкладывается. Смысл понятий – предмет соглашения, он вырабатывается в спорах и принимается авторитетным сообществом почти голосованием. Конечно, всегда есть диссиденты, которые кричат: «А я понимаю этот термин совсем по-другому!» Это их личное дело. Можно им сочувствовать, интересоваться их оригинальным мнением, но при этом обязательно надо знать господствующую на данный момент трактовку.

Согласно этой трактовке, Россия и в конце ХIХ века в виде Российской империи, и до конца ХХ века в виде СССР, и теперь в виде Российской Федерации есть полиэтническое национальное государство. Если демагоги так уж настаивают, скажем, что Россия – интернациональное национальное государство. Суть этого утверждения в том, что и в конце ХIХ века, и в советский период в России складывалась большая гражданская нация. Складывалась она вокруг русского народа как ядра этой нации, но была полиэтнической – включала много народов и народностей (этносов). Их у нас называли «национальностями», что и создавало некоторую путаницу (отсюда и слово интернациональный или, точнее, многонациональный).

Формирование в России большой гражданской нации было прервано глубокими кризисами – в начале и в конце ХХ века. Но в обоих случаях оно не прекращалось, а продолжалось в новых условиях. Менялись символы государственности, идеология, даже территория, но процесс снова набирал силу. Даже сегодня, когда историческая Россия претерпела самую глубокую трансформацию и ее нация прошла через этап очень опасного распада, основа ее не сломана – она «выздоравливает». В международных отношениях, где как раз и важно определение типа государственности, уже с Ивана Грозного считалось, что Россия – национальное государство.

В ХХ веке на Западе всех советских людей называли русскими. Этническая принадлежность там никого не интересовала (если, конечно, человека не вербовало ЦРУ). Когда ктото пытался объяснить западным коллегам на каком-нибудь конгрессе, что такой-то докладчик из советской делегации не русский, а грузин, это их удивляло: «Причем здесь грузин, узбек? Они же из России, а их этничность – совсем другой вопрос, тут это не важно».

Является ли Россия в этом отношении чем-то необычным? Ни в коей мере. Вот США, здесь создана довольно сплоченная нация – вокруг сравнительно небольшого количественно ядра из белых протестантов англосаксонского происхождения. Но этнический состав этой нации очень пестрый и рыхлый. Согласно переписи 1990 года, только 5 % граждан США считали себя в тот момент «просто американцами», остальные относили себя к 215 этническим группам. Случись там такой кризис, как в России, ядро не удержало бы нацию от распада. О Бразилии или Индии говорить нечего – здесь и коренное население представлено сотнями народностей.

Более того, за последние десятилетия и казавшиеся национально однородными страны Европы превращаются в полиэтнические – из-за интенсивных потоков миграции. Франция, Германия, Голландия стали типичными «многонациональными» национальными государствами.

Так что не надо нам мудрить и противопоставлять два неотъемлемых качества России. Она – национальное государство. Имперский характер Российского государства этого не отменял и в досоветский период, поскольку части России не были колониями какой-то «метрополии» (США тоже являются империей и не стесняются это заявлять – но при этом представляют собой типичное национальное государство).

Но Россия в то же время – полиэтническое (многонациональное) государство. Отрицать это, подсчитывая процент русских, ошибочно. А во многих отношениях просто глупо. Если у вас большая семья и она занимает в коммунальной квартире три комнаты, а еще десять семей занимают комнатушки, то квартира не перестает быть коммунальной. В ней надо уметь жить. Сейчас в России одна из самых критических проблем – восстановление приемлемого типа межнационального общежития. Тут всем надо не наломать дров, которых и так уже много наломано в 90-е годы.

* * *

Следует отметить, что национализм как чувство принадлежности к своей нации и как идеология ее строительства совершенно необходим для народа (нации). Во многих случаях он бывает самым эффективным средством для защиты народом своих прав. Известно, правда, что использование национализма как политического оружия – искусство сложное, он легко выходит из-под контроля и тогда ставит под удар свой же народ. Но умение владеть оружием необходимо всегда, это не основание, чтобы бросать оружие.

Почему же с момента становления наций и зарождения национализма в Западной Европе русская культура испытывала неприязнь к этой идеологии? Достоевский противопоставлял ему «всечеловечность», с ним соглашались философы, особенно православные.

Сергий Булгаков писал в начале ХХ в.: «Национальное чувство нужно всегда держать в узде и никогда не отдаваться ему безраздельно. Идея избрания слишком легко вырождается в сознание особой привилегированности, между тем как она должна родить обостренное чувство ответственности и усугублять требовательность к себе… Однако, идя далее и в этом направлении, мы наталкиваемся на своеобразную трудность. Дело в том, что национальность не только необходимо смирять в себе, но в то же время ее надо и защищать, ибо в этом мире все развивается в противоборстве. И насколько предосудителен национализм, настолько же обязателен патриотизм».

Но национализм настолько необходим для существования нации, что утверждение о его предосудительности и попытка заменить патриотизмом не имеют смысла. Можно осуждать лишь какие-то выверты национализма, как и любой другой формы сознания. В чем тут дело?