Юлий Цезарь - Глеб Благовещенский

Цезарь немедленно устремился в Нарбон.

Добравшись до города, он «ободряет робких, ставит гарнизоны во всех пунктах, пограничных с неприятелем, именно в области принадлежащих к Провинции рутенов, арекомийских вольков, толосатов и в окрестностях Нарбона; часть его сил в Провинции и подкрепления, приведенные им из Италии, должны были собраться в области гельвиев на границе с арвернами».

Появление Цезаря, а главное – его действия, как всегда, произвели свой магический эффект! Луктерий почел за благо отступить, открывая тем самым для Цезаря путь к землям гельвиев и далее – арвернов, главных смутьянов. Пренебрегая смертельной опасностью, Цезарь сумел преодолеть утопающий в снегах Кевеннский хребет и внезапно обрушился на арвернов. Те полагали себя надежно защищенными благодаря почти что неприступному хребту, и появление Цезаря их просто ужаснуло. Цезарь вознамерился еще более усилить впечатление и

«приказал своей коннице охватить своими набегами возможно более широкий район и как можно больше нагнать страху на неприятелей. Слухи и прямые вести об этом доходят до Верцингеторига. Его обступают в ужасе все арверны и умоляют позаботиться об их достоянии и не отдавать его на разграбление врагам, тем более что война, как и сам он видит, всей тяжестью обрушивается на их страну. Их просьбы побудили его выступить из области битуригов по направлению к стране арвернов.

Цезарь предвидел, что Верцингеториг так и поступит. Поэтому он пробыл в этих местах только два дня, а затем оставил армию под предлогом, что желает привести сюда подкрепления и стянуть всю конницу. Во главе этой армии он поставил молодого Брута и приказал ему разослать по всем направлениям конницу для набегов на возможно большем пространстве, прибавив, что постарается пробыть в отлучке не более трех дней. После этого он сам быстрым маршем прибыл в Вьенну против ожидания своих. Застав там в отличном состоянии конницу, которую он за много дней до этого выслал впереди себя, он двинулся с нею, не останавливаясь ни днем, ни ночью, через страну эдуев в область лингонов, где зимовали два его легиона, чтобы в случае, если даже и эдуи задумают посягнуть на его личную безопасность, предупредить их замыслы быстротой действий. Прибыв туда, он посылает приказы к остальным легионам и стягивает их в одно место, прежде чем арверны могли получить сведения о его приближении. При этом известии Верцингеториг снова отвел свое войско в область битуригов, оттуда двинулся к Горговине, городу боев, которые после поражения в гельветийской битве были поселены там Цезарем и отданы под покровительство эдуям, и приступил к его осаде».

Для Цезаря это был, образно говоря, удар ниже пояса.

Коварный Верцингеториг рассчитал все точно: если Цезарь не кинется вызволять своих из окруженного города, его реноме будет уничтожено; если же выведет до срока свои легионы с зимних квартир, не дав им толком подготовиться, это может не только привести к серьезным потерям в живой силе, но еще и фатально отразится на общем ходе кампании.

Цезарь выбрал второй вариант.

Он предпочел идти на выручку.

Иной выбор был практически невозможен.

Единственное, что еще успел Цезарь, это условиться с эдуями о снабжении продовольствием.

Буквально «на следующий день он подошел к городу сенонов Веллаунодуну. Чтобы не оставлять у себя в тылу врагов и тем облегчить подвоз провианта, он приступил к осаде города и через два дня обвел его валом. На третий день из города явились послы с предложением капитуляции. Цезарь приказал выдать оружие, вывести вьючный скот и дать шестьсот заложников. Для наблюдения за исполнением этих условий он оставил легата Г. Требония, а сам поторопился продолжить свой поход на город карнутов – Кенаб. Карнуты только теперь узнали об осаде Веллаунодуна и в предположении, что она затянется довольно долго, все еще были заняты формированием гарнизона для обороны Кенаба. Сюда Цезарь прибыл через два дня и разбил лагерь перед самым городом, но за поздним временем отложил осаду до следующего дня, причем, однако, приказал солдатам немедленно заготовить все для нее необходимое. Так как к городу Кенабу примыкал мост через реку Лигер, то из опасения, что неприятели ночью убегут из города, он приказал двум легионам караулить всю ночь под оружием. И действительно, кенабийцы незадолго до полуночи бесшумно вышли из города и начали переходить через реку. Об этом дали знать Цезарю разведчики. Тогда он приказал легионам, которые по его распоряжению были наготове, поджечь ворота и вступить в город. Город попал в его руки, и почти все жители, за немногими исключениями, были взяты в плен, так как узость моста и дорог сделала бегство для большой массы невозможным. Он приказал разграбить и сжечь город и отдал его в добычу солдатам. Затем он перевел войско через Лигер и прибыл в область битуригов».

До осажденного Верцингеторигом города было уже рукой подать.

Появление Цезаря побудило Верцингеторига забыть об осаде.

Он со всеми силами устремился навстречу Цезарю.

А Цезарь был уже крепко занят, поскольку

«приступил к осаде города битуригов Новиодуна, лежавшего на его пути. Из этого города пришли к нему послы с просьбой о прощении и пощаде. Желая исполнить свои дальнейшие планы с той же скоростью, которой он был обязан успехом в большей части своих предприятий, он приказал сдать оружие, вывести лошадей и дать заложников. Часть заложников была уже выдана, остальные дела были в полном ходу, в город были уже введены центурионы с несколькими солдатами для приема оружия и животных, как вдруг вдали показалась неприятельская конница, образовавшая авангард колонны Верцингеторига. Как только горожане заметили ее и прониклись надеждой на выручку, они подняли военный клич и стали хвататься за оружие, запирать ворота и занимать стену. Бывшие в городе центурионы догадались по всему поведению галлов, что они что-то замышляют, немедленно обнажили мечи, заняли ворота и благополучно вернулись оттуда со своими солдатами в лагерь.

Цезарь приказал коннице выступить из лагеря и завязал конное сражение. Когда наших начали теснить враги, то он послал в помощь около четырехсот германских всадников, которых он с самого начала войны обыкновенно держал при себе. Галлы не могли выдержать их натиска, обратились в бегство и с большими потерями отступили к своим главным силам. После их поражения горожанами снова овладел ужас. Они схватили тех, кого считали виновниками возмущения народа, привели их к Цезарю и сдались. Окончив эту операцию, Цезарь двинулся против Аварика, самого укрепленного и главного города битуригов, к тому же лежащего в очень плодородной местности. Он был уверен, что с занятием этого города подчинит общину битуригов своей власти».

Теперь уже Верцингеторигу предстояло сделать сложный выбор. Поскольку ему не хотелось брать всю ответственность на себя, он предпочел ее разделить с партнерами. Однако повод для сбора был особый. У Верцингеторига родилось предложение о коренном изменении традиционной военной стратегии.

Как свидетельствует автор «Записок»,

«после стольких сплошных неудач – под Веллаунодуном, Кенабом и Новиодуном – Верцингеториг созывает своих на собрание. Там он указывает, что войну следует вести совершенно иначе, чем до сих пор. Надо всячески стараться отрезать римлян от фуражировок и подвоза провианта. Это сделать нетрудно, так как сами галлы имеют перевес в коннице и, кроме того, им благоприятствует время года. Травы косить нельзя; враги должны по необходимости дробиться на небольшие отряды и добывать фураж из усадеб; все подобные отряды может ежедневно уничтожать конница. Помимо того, все частные интересы надо принести в жертву общему благу, а именно сжечь на всем этом пространстве селения и усадьбы всюду, куда только римляне могут отправляться за фуражом. А у галлов всего этого вполне достаточно, так как их будут снабжать своими запасами те, на чьей территории будет идти война. Римляне либо не вынесут голода, либо должны будут с большой для себя опасностью уходить слишком далеко от лагеря. При этом все равно – перебить их самих или лишить их обоза, без которого вести войну нельзя.