Змееборец - Наталья Игнатова

Ответом был полузадушенный хрип.

Шефанго разжал пальцы, и Краджес рухнул на пол у его ног, схватившись за горло и мучительно кашляя.

– Это гномы, – заговорил де Фокс на зароллаше, перешагивая скорчившееся тело, и подходя к угрюмо молчащему Йорику. – Они боятся меня, я же сказал. У них есть повод для страха, они мечтают избавиться от меня, все бы отдали за то, чтобы я ушел из мира. Краджес говорил обо мне, командор. Ты ни при чем.

– И, видимо, совершенно случайно, он сказал правду.

– Насчет Лойзы?

– В том числе.

– Ты так и не понял, сэр Йорик Хасг, – губы де Фокса тронула улыбка, в которой не было ровным счетом ничего страшного, – не понял, потому что ты эльф? Или потому что ты орк? Мы всегда ломаем жизнь смертных. Одним прикосновением. Мы слишком сильны, а они слишком хрупки. Но, убрав обломки, мы строим на этом месте что-нибудь свое, другое, и в конечном итоге, то, что построено нами, идет им на пользу. Пойдем в покои, – он слегка прикоснулся к локтю Йорика, – нечего здесь больше делать. Этот… тийсашкирх, что бы он ни сказал, он верен тебе, и любит тебя. А меня – отныне и навсегда боится до судорог. Хорошее сочетание для смертного. Ты сможешь оставить его вместо себя, когда все закончится. Кому, как не эмпату можно дать самые подробные инструкции, уж он-то их наверняка поймет и запомнит, правда?

Эльрик намеревался уехать, не откладывая. Сразу, как только получил обратно заряженные эмоциями украшения. И сборы были недолгими: взять переметные сумки, оседлать коня, да подвесить к седлу меч в ножнах – дел на десять минут. Следовало поторопиться: до Надерны не добраться подземными порталами, те идут только вдоль хребта. А визит к королеве обязательно нужно было приурочить к тому моменту, как Йорик, обосновавшись в Гиени, отдаст своим людям все необходимые приказы.

Да. Следовало поторопиться.

Однако, вернувшись в покои, Эльрик первым делом достал из сумки фляжку с зачарованным карвалло. Традиционно плеснул в две пиалы. Протянул одну Йорику:

– Пей. И рассказывай, что наболтал мийстр Крида? Он ведь упомянул меня, иначе Краджес не отреагировал бы так болезненно.

– Когда только ты успел привыкнуть отдавать приказы? – проворчал Йорик. – Да не кому-нибудь, а мне. Не понял я, о чем он говорил, этот твой гном. Если духи могут быть сумасшедшими, значит он сумасшедший.

– А ты так озадачился проблемой душевных болезней духов, что позабыл о субординации, и позволил своему подчиненному вытирать об тебя ноги? – Эльрик ухитрился не допустить в голос и тени сарказма, за что был вознагражден эмоциональным:

– Рази тебя мор, де Фокс!

В пожелании, впрочем, преобладали смущенные нотки. Что, собственно, Эльрику и требовалось. Теперь нужно было только додавить.

Додавливал он молча. Уселся в кресло и стал на Йорика задумчиво смотреть. Когда на тебя в упор таращится шефанго без личины, задумчивый или нет – неважно, говорить начнешь просто для того, чтобы удержать его на месте. Так, инстинктивно, люди заговаривают с хищниками, стараясь успокоить их хотя бы интонациями, если уж не словами.

Вот и Йорик… ну, а куда бы он делся? Ведь размышлял же о чем-то, выйдя из мастерской. Да так напряженно размышлял, что чуть не спустил Краджесу с рук откровенное хамство. Значит, ему есть о чем рассказать.

– Слово "меч", говорит тебе о чем-нибудь? – спросил Йорик, вместо того, чтобы отвечать. Видимо, понял что-то по лицу Эльрика – не в глазах же прочел, в самом деле – и поспешно повторил вопрос на зароллаше.

Вот теперь это "Меч" прозвучало как имя. Талад. Имя собственное…

Эльрик задумался, теперь уже по-настоящему, перебирая в памяти имена и прозвища, так или иначе связанные со словом "талад". Но никого, кроме Йерсталла, огненного духа, одного из сподвижников Темного, в голову не пришло.

После минутного размышления, Эльрик сообразил, что искать надо по слову "меч", причем, на гиеньском языке.

И в итоге пришел к выводу, что похвалить себя может только за то, что уточнить у Йорика насчет языка додумался всего секунд через пятнадцать после предыдущего озарения.

Уточнил.

Теперь задумался Йорик.

Отличный способ скоротать время, которого и так в обрез.

По второй порции карвалло командор налил им обоим сам. И сообщил:

– Ну, раз так, тогда я буду думать вслух. А ты… тоже думай, в общем.

– Ладно, – Эльрик пожал плечами, – я уже привык. Последние пять минут только и делаю, что думаю.

– Я рассказывал тебе о шести основных видах магии? – сказано это было с вопросительными интонациями, но вопрос был явно риторическим. – Четыре стихии, магия богов, и Закон.

Действительно, рассказывал когда-то. Опустив ненужные подробности о том, что стихий – восемь, кроме них есть еще два неприятных вида магии: некромантия и ментал, ну, и тому подобные мелочи. Видимо, и впрямь, мелочи.

– Крида… мийстр Крида, – поправился Йорик, скривившись, – сказал, что Змееборец не гневается, пока Закон соблюден. Ты понимаешь, что он имел в виду?

– Змееборец – это я. О Законе я знаю только то, что ты говорил. Абсолютная справедливость, выражающаяся в смерти для всех и каждого.

– И в разрушении миров, где Закон оказался нарушен. Честно скажу тебе, де Фокс, еще вчера я бы посмеялся над самой идеей совместить тебя и разрушенные миры хотя бы в одном предложении. Да что там, еще полчаса назад я бы счел это преувеличением.

Йорик замолчал, и отпил из своей пиалы. Он так неспешно смаковал вкус карвалло, так вдумчиво прислушивался к ощущениям, что Эльрик сдался:

– Ну, и что же ты такое вспомнил в течение этого получаса? Или, сколько там… двадцать пять минут назад? Что ты вспомнил такое, что заставило тебя так напряженно думать?

– Остров, на котором мы воевали за демонов. Это ведь был не просто остров, а субмир. И именно ты своим волшебным мечом разбил кристалл, заключающий в себе Силу. Ту самую Силу, из-за которой передрались между собой опоры, этот субмир поддерживающие. Следствием разрушения камня стало выделение огромного количества энергии, и взрыв, уничтоживший остров и всех его обитателей, вольных и невольных. А камень ты разбил ровно в тот момент, когда одна из опор была уничтожена. Закон нарушен.

Эльрик промолчал. А что тут было сказать? Он помнил, что говорили ему истинные демоны. И помнил, чем все кончилось там, на острове. Но в воспоминаниях была лакуна. Память сохранила отряд мертвецов, в которых превратились союзники-люди, их нужно было уничтожить, потому что мертвецы, не нашедшие покоя – это самое омерзительное, что только есть во всех мирах, это попрание красоты, извращение, мерзость грязь.

Дальше – провал.

И осознал он себя, только увидев обезумевшие от ужаса глаза Легенды, и непредставимым сейчас усилием сумел, нет, не удержать – отклонить нацеленный в нее удар меча. Его меча. Вот этого волшебного клинка, запертого сейчас в непритязательных ножнах. Зачем он разбил лежащий под ногами, сияющий голубым огнем камень, Эльрик не знал. Понятия не имел. И уж, конечно, не раз потом пожалел о том, что сделал.