Тайна перстня Василаке - Анатолий Баюканский

— Извините, Блювштейн, но…

— Сомневаетесь? — Блювштейн легко читал мои мысли. — Зря сомневаетесь. Вот начнете с нами активно сотрудничать, я подарю вам схему всех подземных автотрасс и железных дорог. Нам эти документы сейчас не нужны, а вам, литератору, пригодятся. — Он вдруг ловко извлек из папки схему и поиграл перед моими глазами. О, это было потрясающее зрелище. Полная карта-схема метро и под ним линии сооружений с особыми знаками… Я успел только прочесть несколько названий и заметил черные жирные стрелки, видимо, обозначающие направления подземных дорог под Москвой.

— Дайте мне копию.

— Всему свое время. Будь я литератором, создал бы крутой криминальный роман о подземной Москве, настоящий бестселлер, одни дороги-призраки чего стоят, но… — Блювштейн тяжко вздохнул, будто проделал большую физическую работу… Я тоже откинулся на спинку стула, чувствовал, как кружилась голова, я уже рисовал в своем воображении потрясающие картины, связанные с подземной Москвой. Был в прострации, забыл, где нахожусь, только смотрел на бутылку с коньяком, будто в нем было прояснение и успокоение. Блювштейн все понял сразу. — Не правда ли, израильский коньяк освежает мозги? Еще по одной?

Я кивнул. Казалось, в жизни не пробовал такого ароматного напитка, тело живо наполнялось энергией, голова прояснялась, уходила тревога, жизнь казалась прекрасной и удивительной.

— Итак, мой друг, для начала расскажите мне ради простого любопытства о руководителях вашего металлургического комбината, о новом совете директоров, их привычках, чертах характера, деловых качествах, хорошо бы знать и о слабостях, ибо человек на две трети состоит из них. И, конечно, о настроениях в народе, в городе. Учтите, в цивилизованном мире любая информация оплачивается.

— Стоит ли, — заколебался я, но тотчас подумал, что в информации, которой я владею, нет никаких тайн. Я неожиданно заговорил, мало того, обрел невиданное доселе красноречие, меня буквально «понесло». Такое состояние бывает, когда человек видит, как его внимательно слушают, заинтересованно поддакивают, поощряют. Нет, я не выдавал коммерческих тайн, просто впервые появилась возможность, если хотите, проверить свою память. По лицу Блювштейна видел: он очень доволен. И как бы в поощрение рассказа хозяин собственноручно подливал в мою рюмку священный напиток солнца.

Когда я, наконец, замолчал, утомленный лавиной воспоминаний, Блювштейн поблагодарил меня:

— Вы даже не представляете, как вы нам помогли, — признался он, — трудно выбрать союзника, не узнав его подноготной.

— Вы глубоко копаете! — польстил я Блювштейну.

— Иначе нельзя. Деньги — это не фантики, их делать — большое искусство. Итак, вы подтверждаете, что Россия и, в частности, Старососненский комбинат почти девяносто процентов металла отправляет за рубеж.

— Что из того?

— За право распоряжаться «металлургическим пакетом» России сегодня действительно яростно сражаются, не щадя себя и друг друга, финансовые группы, крупные банки, мощные концерны, частные инвесторы «новые русские», и, конечно, группировки внутри нашего правительства.

— Хотят разбогатеть за чужой счет?

— Детский лепет на лужайке! — отмахнулся Блювштейн. — Я искренне уважаю русский народ, но постоянно дивлюсь их ребяческой доверчивости.

— Зачем вы так, Семен, — попробовал возразить я, — наш народ тут ни при чем.

— И я об этом. Правительство цепляется за инвесторов, чтобы выжить самим, а народ… — Зрачки под стеклами очков собеседника странно блеснули. — Ваш народ, никому больше не веря, спешит продать акции. Вижу, вы горите нетерпением. Вам следует напечатать еще одну статью под своей подписью. Это и станет началом нашего многообещающего сотрудничества.

— Сотрудничества? — я поднял голову. — Еще одно сотрудничество? И что это за статья?

— Вот она! — Казалось, Блювштейн только и ждал моего вопроса. Мягко положил передо мной несколько страниц с машинописным текстом и стал ждать, когда я закончу чтение. Внутри меня у меня бушевало пламя, хотелось швырнуть в лицо этому наглому бизнесмену его бумажонки, но глаза сами бежали по строкам, выискивая «крамолу», «подводные камни», призванные навредить родному комбинату, но… ничто не вызывало возражений. Со знанием дела повествовалось о том, как старососненсцы дружно распродают акции, боясь, что они подешевеют. Это было чистейшей правдой. И снова глухое раздражение овладело моим существом: «Зачем он дурачит меня?» Далее живописалось об истинах, которые уже набили оскомину, мол, продавая акции, вы перестанете владеть тем, чем владеете. — Ну, как статья? — наконец спросил Блювштейн.

— Солидно написано, со знанием дела.

— Но… А чему это вы улыбаетесь?

— А, ерунда, совсем не к месту вспомнил забавный и грустный эпизод.

— Расскажите, нам все интересно знать.

— Я в деревне ждал рейсовый автобус, чтобы уехать в город. В Капитанщино у меня дачка, так, избушка. В деревне все были мертвецки пьяные, пить самогон начинали с утра мужики и бабы. А на остановке ко мне подсел тоже полупьяненький мужичонка, в прожженной телогрейке, одно ухо его ушанки было оторвано. Он легонько толкнул меня локтем: «Слышь, паря, скоро, люди бают, сюда американцы придут, хозяевами тут будут». «А сейчас кто хозяин вашего развалюшного колхоза?» — задал я встречный вопрос. Мужичонка смутился, подозрительно глянул на меня и отодвинулся прочь.

— Поучительная встреча. Мы должны будем все перестроить, воссоздать, чтобы не швырять доллары в черную дыру.

— Кто это «мы»?

— Мой друг уже купил три крупных пакета акций вашего комбината, около 19 процентов, скоро он станет совладельцем, а, возможно, и владельцем контрольного пакета.

— Круто! — только и смог выговорить я.

— А теперь ближе к делу! — Блювштейн отодвинул в сторону красную папку.

— Промежуточная цель: мой друг, владелец пакета акций, должен на следующем собрании акционеров войти в совет директоров! — жестким, почти приказным тоном сказал Блювштейн. Спросите, как это сделать? Отвечу. Вы напечатаете в газете, которую я вам укажу, серию статей под рубрикой: «Письма с металлургического комбината». И, пожалуйста, не делайте страшные глаза. Мы можем за тройку «зелененьких» найти десяток борзописцев, но… Нужна ваша подпись, подпись авторитетного в черной металлургии человека.

— Погодите, погодите, Блювштейн, — я схватился за голову, осененный внезапной догадкой. В прошлом году центральные российские газеты писали о том, что на открытом чековом аукционе неискушенных в рыночных делах россиян «провел» инвестор-инкогнито, от чьего имени американская компания приобрела разом аж 19 процентов всех акций, вызвав раздражение в правительстве. Так это были вы? Купив за 700 миллионов рублей акции, вы положили в банк…

— Любимое занятие русских — считать деньги в чужих карманах! — с улыбочкой отпарировал Блювштейн. — Учитесь у нас, пока не поздно. Хотя поезд уже не остановить, — цинично признался Блювштейн.