Клятва безумная и смертельная - Бриджид Кеммерер

– Я никогда не отказываюсь от помощи!

Он недоверчиво фыркает.

– Харпер.

Харррперрр. То, как он произносит мое имя, заставляет меня краснеть и дрожать. Он, должно быть, это заметил, потому что его глаза блестят, когда он останавливается перед моими покоями и ставит меня на пол. Я кладу руку на стену, чтобы сохранить равновесие, что является для меня проблемой, даже тогда, когда у меня не вывихнута лодыжка.

Другой рукой я все еще хватаюсь за руку Рэна. На коже его наручей появилась какая-то странная выемка, поэтому я опускаю взгляд вниз. Там поперек пряжек идет глубокая борозда, которая прорезала кожу и поцарапала сталь. Одна из пряжек срезана начисто.

Я хмурюсь.

– Что случилось?

– Я же сказал тебе, что один из стражников собирался убить сына главного маршала. Я остановил его.

Я открываю рот. Затем закрываю его. Я думала, он остановил стражника… приказом, а не рукой. Рэну повезло, что он не лишился руки.

– Я позову твою фрейлину, – тихо говорит Рэн.

– Нет! – Я вспоминаю о слезах Фреи, которые видела до отъезда. – Не беспокой ее. Я в порядке.

Его взгляд скользит по моей фигуре, по разорванному платью, которое держится на моем левом плече всего несколькими нитями и чьими-то молитвами.

– Тебе понадобится помощь, чтобы переодеться.

– Мне просто нужно расшнуровать корсет. Не мог бы ты… – Я осекаюсь, понимая, о чем только что собиралась его попросить, и мое лицо вспыхивает. – Я хотела сказать… Не важно.

Рэн притворно ахает.

– Я никогда не отказываюсь от помощи! – передразнивает меня он с легкой насмешкой.

– Ладно. – Я вздергиваю подбородок. – Расшнуруй корсет.

Уголок его рта приподнимается, выражение лица становится несколько хищным, что для Рэна большая редкость.

– Прямо здесь, в коридоре, миледи?

Я ударяю его в грудь, что глупо, потому что удар приходится на покрытую кожей броню, однако Рэн все равно ловит мое запястье. Его пальцы нежно, но крепко прижимаются к моей коже. Его глаза внимательны и пронзительны в тусклом свете коридора.

Я смотрю на Рэна, пока мое сердцебиение не начинает отдаваться гулом в ушах. Мои губы слегка приоткрываются, и у меня вырывается невольный выдох. Рэн кажется ближе. Он должен меня пугать, но не пугает, напоминая мне о том моменте в Лунной Гавани, когда готов был биться с целой толпой. Ради меня.

Я совсем забыла, что он может так выглядеть. Я совсем забыла, что он может быть таким.

Я сглатываю, и его большой палец гладит основание моей ладони прежде, чем Рэн отпускает мою руку. Его голос становится тише и мягче.

– Я позову Фрейю.

– Не надо. – Я ловлю его за руку, и он ждет. Мои щеки горят огнем. Через минуту стража закончит с лошадьми и появится в коридоре. А может, Фрея услышит нас и придет проверить, нужна ли мне ее помощь. Во всяком случае, еще секунда, и я растеряю всю свою храбрость. Мои инстинкты подсказывают мне, что мы с Рэном боролись ради этого момента целую вечность. Я не могу так просто отпустить его.

– Зайди ко мне, – шепчу я. – Пожалуйста.

На мгновение мое сердце замирает, потому что я ожидаю, что он откажется. Вместо этого Рэн кивает.

– Хорошо, миледи.

В моих покоях тепло. Свечи уже зажгли к моему возвращению. В очаге горит огонь. Рэн помогает мне сесть на низкий диванчик у окна, затем опускается на колено, чтобы расшнуровать сапог на моей поврежденной ноге.

– Я могу сама… – Я начинаю протестовать.

Рэн взглядом заставляет меня замолчать. Когда он снимает сапог, это приносит одновременно облегчение и боль. Я вижу даже через чулки, насколько сильно распухла лодыжка. Рэн хмуро смотрит на меня.

– Я должен позвать лекаря.

– Не надо. Все в порядке. Это просто растяжение связок. Ничего страшного, если я не буду опираться на эту ногу. – Я морщусь. – Не то чтобы я и без этого не хромала.

Рэн развязывает шнурки на другом сапоге, затем освобождает мою вторую ногу. Он почти не прикасается ко мне, но я все равно вздрагиваю, и по моим рукам пробегают мурашки. Это привлекает его внимание, но он неправильно толкует причину.

– Ты замерзла, – говорит он, выпрямляясь. – Мне нужно принести тебе одеяло.

– Тебе нужно снять доспехи, – говорю я, и его глаза тут же встречаются с моими. – Я хотела сказать… – Я прочищаю горло и заправляю выбившуюся прядь волос за ухо. Я опускаю взгляд и останавливаю его на поясе с мечом, что не лучше. Я решаю смотреть на стену. Мое лицо пылает огнем. – Со мной все нормально. Тебе, наверное, неудобно в доспехах.

Рэн пристально смотрит на меня. Я чувствую его взгляд, хотя сама не могу поднять на него глаза. Он спас мне жизнь, как самый настоящий сказочный принц, и теперь я превратилась в краснеющую лужицу в кресле. Меня спасает стук в дверь.

– Милорд, – раздается голос.

– Дастан, – говорит Рэн. Он нежно касается пальцем моего подбородка. – Я вернусь через минуту.

Со мной что-то не так. Я прижимаю ладони к щекам, как будто это может помочь охладить их. Мне нужно подумать. Мне нужно услышать, что Рэн говорит, какие приказы отдает. Мне нужно знать, что он планирует, чтобы я могла действовать в соответствии…

Рэн возвращается, и у меня не остается времени на все это. Я чувствую, как мое сердце пытается вырваться из груди.

Он расстегивает пояс с мечом, натягивая кожу ремня на пряжку. Я видела, как он делал это миллион раз, поэтому меня не должно это волновать, но почему-то волнует. Мое сердце неистово бьется в груди, и мне снова приходится отвернуться, чтобы не смотреть на Рэна.

– Я попросил Дастана послать за ужином, – тихо говорит он. Рэн кладет меч в одно из моих кресел, а затем его ловкие пальцы принимаются за пряжки на наручах. – Зо сказала, что у тебя не было возможности пообедать в Лунной Гавани.

– Не было, – отвечаю я, и это чудо, что мой мозг может сосредоточиться на разговоре, потому что мои глаза прикованы к движению его рук.

Наручи ложатся в кресло рядом с мечом. Рэн расстегивает только одну половину нагрудника, а затем стягивает его через голову и бросает к остальной броне. Почему-то это движение кажется особо привлекательным, чем остальное медленное, мучительное разоружение.

Рэн всегда застегивает все пуговицы и пряжки. Его одежда всегда безупречна, поэтому мне кажется привилегией видеть его в брюках и рубахе. На поясе у него остался один-единственный кинжал. Его светлые волосы немного растрепались, на подбородке появилась тень щетины. Рэн покончил с доспехами и теперь смотрит на меня так пристально, что я невольно задерживаю дыхание.

– Я позову Фрею, – говорит он, и его голос становится чуть более низким. – Тебе нужно переодеться.