Возвращение к истоку - Сергей Зайцев

Затем он быстрым движением подхватил с пола лазерный карабин, вскинул приклад к плечу, выставляя мощность на минимальную отметку — поджигать кабину в его планы не входило. Прочное стекловолокно зашипело на грани слышимости, прорезаемое невидимым тепловым лучом, потянулся легкий дымок, едко запахло горелым пластиком. Та-ак, очерчиваем границу вдоль рамы, теперь бьем прикладом… Внушительный участок стекла с тонким звоном вывалился наружу, бесследно булькнув в воду. Свежий, насыщенный влагой воздух хлынул в кабину, прогоняя спертую вонь, Петр сразу почувствовал себя лучше, сознание прояснилось. Он и не подозревал до этого момента, что и сам находится на грани обморока и держится только усилием воли. Еще он обнаружил, что кроме свежего воздуха в кабину по краю среза прерывистой струйкой втекает вода — ее гнали волны, гулявшие по поверхности реки. Глайдер сидел в воде довольно грузно, притопившись по самые стекла, а когда Петр резал стекло, то был слегка не в себе, и глазомер его подвел, отверстие получилось ниже, чем нужно. Но по сравнению со звуком, который ворвался в его уши, вода в кабине показалась всего лишь досадной мелочью — низкий тяжелый рокот, накатывавший со стороны водопада, заставил его нервы моментально натянуться. Жаль, но карабин придется бросить, с ним плыть будет тяжеловато. Петр хмуро решил, что оглядываться не будет. Капрала не спасти, и нечего терять драгоценные секунды на сомнения…

— Прекрати… — за спиной закашлялся капрал. — Не порть имущество, сучонок… Мне за него еще отвечать придется…

Двигатели глайдера низко заурчали, машина с шумным всплеском плавно поднялась над водой на несколько метров, слегка кренясь на левый борт — уцелевшие толкатели не смогли полностью компенсировать выход из строя двигательной пары.

Петр упал обратно на сиденье, опустил приклад «Дакара» между колен. И аккуратно положил капсулу с эго-27 обратно в кармашек. Глотать не пришлось, это хорошо. Петр не любил выбрасывать на ветер неприкосновенный запас. Стараясь выглядеть в глазах спутника бесстрастным, он небрежно провел ладонью по лбу, смахивая холодную испарину. Пристегнулся. Чувство у него было такое, словно его только что подло обманули. Он ведь едва не бросил капрала на произвол судьбы. Еще немного, и… И он никогда бы не смог себе простить этого момента малодушия. Дело даже не в капрале, а в себе самом. Он уже не мог себе простить, что готов был это сделать. Иррационально? Да. Но так он был устроен. Так его воспитали в клане. Принять смерть — почетнее, чем выжить за чужой счет. Ладно, хватит телячьих нежностей, с каких это пор его мучают угрызения совести из-за какого-то человеческого огрызка? И вообще, совесть — это пережиток. Бессмысленная и бесполезная штука в боевых ситуациях. Совесть всегда рождает сомнение, а сомнения замедляют реакцию. Тем самым понижая шансы выжить.

Петр заставил себя повернуться к капралу и обнаружил, что тот смотрит на него взглядом злобной фурии, размазывая кровь по лицу какой-то тряпкой. Впрочем, капрал тут же отвернулся, швырнул тряпку на приборную доску и уставился туда же. Выглядел он уже получше, и, хотя краснота из глаз не ушла, лицо здоровяка слегка порозовело, так что покойника он больше не напоминал. Да и лекарство подстегнуло обмен веществ, привело в чувство.

Не говоря ни слова, капрал развернул глайдер вокруг оси на девяносто градусов, в воздухе этот маневр прошел гладко, без малейшего сопротивления, и направил машину к скалам с правой стороны ущелья.

— Ты зачем это сделал? Зачем машину испортил? — пробурчал капрал.

— Лучше испортить машину, чем испортиться самим.

— Я контролировал ситуацию…

— Не тренди. Видел я, как ты контролировал. Капрал, ты уверен, что в состоянии управлять глайдером?

— Даже и не думай, тебе не дам, — сразу ощетинился капрал.

— Не переоцени силенки. Из нас двоих военный с боевым опытом здесь — я, и мы все еще на боевом положении.

— Зато я лучше знаю местность, — упрямо парировал Ронор Журка. — А как ты воюешь, я уже видел. Еще неизвестно, стали бы нас трогать те чужаки, которых ты атаковал по собственной дури. Что-то я их вокруг не вижу. Они, может, вообще мимо пролетали, а сейчас убрались по своим делам.

— Дурь здесь только у тебя, капрал. В твоей дремучей башке. Я ориентировался на твои собственные хваленые ощущения. Ты ведь чувствовал опасность?

— Ну чувствовал.

— Ты доверяешь своим ощущениям или как?

— Не всегда, — признался капрал. — Бывает, я не могу сориентироваться, чего именно бояться, и нарываюсь на неприятность именно поэтому.

Петр немигающим взглядом смотрел на Ронора несколько секунд, затем снова уставился вперед, на быстро приближавшиеся береговые скалы. Вот так новость. Впрочем, способности вонючки в той ситуации роли не не играли — они были атакованы, это и идиоту ясно.

— Ладно, проехали. Куда мы направляемся? Твой глайдер на двух движках не запрыгнет на эти скалы. Слишком высоко.

— Попробуем пройти по кромке пропасти. Другого выхода я не вижу. Перепад высот за водопадом — полтора километра. А у нас высотный потолок — километр. С двумя двигателями и того меньше. Навернемся, мало не покажется. Даже если снова выживем, выбраться из провала без помощи со стороны уже не сможем.

— Полтора километра? — недоверчиво переспросил Петр. — Ты ничего не путаешь?

— Нет. Адская пропасть известна как раз вот этим охрененным водопадом.

— Капрал, сбрось мне на лоцман карту маршрута, — потребовал сонгерданец тоном сварливого дядюшки, готового отвесить увесистую оплеуху нерадивому пленнику.

— Не положено…

— А ты не переигрываешь с безопасностью? Я ведь здесь служить собираюсь, а не в секретные игры играть.

Капрал сопит и рулит.

— Я ведь тебе жизнь спас, капрал.

— Это когда же?

— Опять идиотом прикидываешься? Если бы я не привел тебя в чувство, мы бы оба уже гавкнулись в водопад.

— Благодарю.

— И все?

— Доберемся до базы, встану перед тобой, спасителем, на колени. Устроит?

— Это у тебя ирония такая, что ли?

— Не один ты зубоскалить умеешь.

— Послушай, капрал. Подумай сам. Если такая ситуация возникнет еще раз, то на еще одно сверхвезение не рассчитывай. Это в твоих же интересах, если управление в случае аврала смогу подхватить и я. Так что не дури, продублируй.

— Я подумаю. А сейчас не мешай.

Нападение чужаков изменило характер капрала не в лучшую сторону — тупого упрямства ему не занимать. С другой стороны, теперь Петр чувствовал в нем какой-то внутренний стержень, какого раньше не было. Так что нет худа без добра. Лучше иметь плохого воина под рукой, чем безвольную тряпку, не способную на поступок.

Располагавшиеся выше кромки воды скалы, на их счастье, не были абсолютно отвесными, непрерывная эрозия природных сил выточила на неровном склоне многочисленные выступы и террасы. Прыгать по ним будет непросто. Здесь нужен хороший пилот с офигительной интуицией. Как у него, Петра.