Последний артефактор. Академия Заклятий - Ная Геярова

— Лоди! — Мой крик заставил вампира очнуться.

Он упал на колени. Бросил на меня последний взгляд с остатками человечности, и зрачки его стали черными, что и та тьма. Он запустил в землю пальцы. Слова, едва слышные, страшные, но наполненные гнетущей силой, поплыли по мутному воздуху, растеклись магической дымкой и проникли во тьму. Та содрогнулась, черным вспыхнули находящиеся рядом с ней травы. Тьма взвилась смерчем и унеслась ввысь, оставив серый туман. В нем я отчетливо увидела тянущиеся к нам мертвые огоньки. Пугающие, жуткие. И я понимала. Это не отсвет белесого солнца, не его искаженный туманом свет. Это мертвые скалят зубы, блещут зачарованными глазницами давно отпущенных тел. Они — сама смерть, раздраженная тем, что за столько десятилетий ее потревожили.

— Боги самарийские! — вырвалось у меня с ужасом.

Тьма возникла из ниоткуда, ударила рядом со мной так, что земля содрогнулась и отпустила меня. Я вскочила на ноги.

И снова потянулись по туману слова черного заклятия.

— Пора!

Я вздрогнула от тихого глухого голоса некроманта.

Оглянулась. Вампир стоял, слегка покачиваясь, сам мало чем отличаясь от тех, кто находился в тумане.

— Идем, Тана! — прошелестел пугающе.

Лоди вцепился в мою руку. До чего же холодны стали его пальцы! Он потянул меня прочь, в извивающуюся рядом с нами тьму. Я начала упираться.

— Верь мне… Она признала меня и поможет. Идем. Я не смогу надолго остановить умертвия. Они пойдут следом, — шепнул некромант хрипло, не своим голосом. Я посмотрела в туман. Огоньки дрожали, еще немного — и нагонят нас. Медлить было нельзя.

Мы вступили во тьму за секунду до того, как туман озарил серый свет заклятия, заставляющего остановиться мертвых. Вынудивший их начать озираться в растерянности, потерявших наш след. Я шагнула в темноту, чувствуя, как кинулась и взобралась по моей ноге в карман Девона, как начала успокаивать перепуганную ящерку.

Тьма клубилась, опутывала нас. Я не знала, куда мы идем. Не видела дороги, и только рука Лоди поддерживала, указывая путь.

А потом тьма внезапно расступилась. Свет ударил в глаза. Я зажмурилась.

И только радостный вскрик Девоны заставил меня щурясь открыть веки. Открыть и застыть в изумлении. Девона выскочила на землю, начала махать лапкой, призывая идти за ней. Я стояла, не в силах сделать и шага от изумления.

Перед нами раскинулась речушка. Бурля, прозрачные воды перебегали через мелкие камешки, а за речушкой были поляна и лес.

Я зачарованно смотрела на видимое. На радужный купол, раскинувшийся за речкой. Яркие птицы сновали между ветвей деревьев-исполинов. Травы небывалых цветов покачивались на ветру.

— Лоди — это Горкана! — вскрикнула и ощутила, как его рука ослабла и выпустила мою ладонь. Я порывисто обернулась. Некромант стоял на коленях. Глаза его были прикрыты. Он тяжело дышал, схватившись за грудь.

— Лоди! — Я опустилась перед ним на колени.

— Иди, Тана, иди в Горкану… — хрипнул он едва слышно. — У нас времени не много. Они придут сюда… Иди, Тана…

— Я не оставлю тебя! — Схватила вампира за плечи, начала трясти.

Он приподнял голову. Я ужаснулась. Бледная кожа, обтягивающая ставшее невероятно худым лицо. Глаза впали, окруженные темными кругами.

— Тана, иди, — напористо и зло выкрикнул он. — Иди, или наш поход будет пустым!

Я вскочила. Девона хваталась за мою юбку и тянула к речушке. Знойка удивленно выглядывала из кармана.

Я напоследок встревоженно посмотрела на Лоди. Вокруг него, ластясь, кружила тьма. Опутывала щупальцами, пытаясь привести некроманта в себя.

Сможет ли она его защитить без меня?.. А я?.. Я смогу защитить тех, кого привела в эти земли?

«Тана! Тана Амиас!» — пронеслось с вырвавшимся из-за купола ветерком.

Я вслушалась. Может, слух обманывает меня? Бурлили воды речушки, натыкаясь на камни. Травы Горканы склонялись под порывами ветра. Я смотрела на страну мифов, не уверенная, правильно ли я сделала, придя сюда и приведя за собой тех, кто мне дорог.

«Тана!» — голос прозвучал призывно. Он шел оттуда, с другого берега.

И было в нем нечто магическое. Я отпустила Лоди, поднялась.

«Тана!»

Я бросила последний взгляд на некроманта и, не в силах сопротивляться зовущему, направилась к переливающемуся всеми цветами радужному куполу Горканы.

Девона ворвалась в мифический мир. Прыгала, скакала и изменялась на глазах, становилась больше, приобретала вид настоящей химеры. Пропал смешной ирокез. Хвост стал длинным, черным, как и вся она.

— Что происходит? — прошептала я в изумлении.

Ветер пропал. Травы склонились предо мной, так и замерли склоненные.

Я смотрела вокруг и видела то, чего не могла видеть. Тонкие потоки магии, древней и настоящей, плыли по воздуху Горканы. Опутывали травы, свешивались с ветвей исполинских деревьев. Изумрудные и алые, синие, как небо, и серебряные, словно монеты самарийского двора. Белые, как фата невест, и черные, как траурная лента. Истинная магия. Такая, которую можно не просто почувствовать, а увидеть.

«Тана Амиас!»

Я оглянулась. Откуда голос?

— Тана! — У меня все задрожало внутри.

Со стороны деревьев шла женщина, улыбаясь и протягивая мне руки. Такая, какой я ее помнила. Такая, какая приходила ко мне во снах. С русой косой и удивительными синими глазами. С нежной улыбкой на красивом лице.

— Мама!

Слезы потекли по щекам. Я задрожала всем телом.

Так не бывает. Это невозможно… Это…

Высокие травы путали юбку, я бежала, рыдая и понимая, что это наваждение, морок.

«Я не могу ее видеть. Она умерла».

Но…

— Мама!

Остановилась в шаге от нее, не в силах оторвать взгляда от родного лица. Она стояла такая живая и такая настоящая.

— Ты погибла! Тебя не может быть! Я сошла с ума. Это морок.

Она приблизилась ко мне.

Тонкие изящные пальцы коснулась моих волос.

— Нет, милая девочка моя. Это не морок. И я не твоя мама. Я прародительница истинной магии. Древний дух-покровитель Горканы. Можешь называть меня ее именем. И я ждала тебя.

— Но… — Я быстро заморгала, пытаясь сдержать поток слез, катящийся из глаз. — Как?

— Твоя мама погибла с честью, как настоящая ведьма, но оставила после себя часть своей магии. И я, как истинная прародительница, впитала ее. Тебе ведь будет так легче со мной говорить?

Легче? Смотреть в лицо той, кого я продолжала ждать всю жизнь? Видеть глаза, наполненные любовью, глаза моей мамы? Легче? Я не выдержала. Уткнулась в ее волосы. Слезы бежали несдержанные, горькие. Я всхлипывала, прижималась к той, от которой даже пахло так, как я помнила, пахло от мамы.