Это по-настоящему - Эрин Уатт

ОНА

Раньше меня никогда не бросали.

Это, в целом, довольно логично, потому что УУ был моим первым «серьезным» парнем.

Но все равно я чувствую себя просто ужасно. Это мучительное, невыносимое чувство, которое способно превратить разумную хладнокровную девушку в рыдающий комок.

Прошлой ночью я, как полная неудачница, плакала, пока не уснула. А потом начались кошмары. Мне снилось, что УУ бросает мне в голову кирпичи, а Окли скачет передо мной, чтобы их отбить. В какой-то момент он вдруг начал петь, и кирпич сам собой остановился в воздухе.

Какой-нибудь психотерапевт наверняка бы этому очень обрадовался. Я же совершенно не выспалась, потому что всю ночь уворачивалась от кирпичей.

В довершение дела все утро звонила Клаудиа. Мне в конце концов даже пришлось выключить телефон, потому что я не в настроении разбираться с ней, с Окли и вообще с кем-либо. Мне хочется свернуться клубочком на качелях во дворе и сделать вид, что вчерашнего вечера просто не было.

Вдруг я слышу скрип дверных петель и подпрыгиваю от удивления. Пейсли садится рядом со мной, в руке у нее тарелка с кусочком торта, который я вчера испекла:

– Вот, держи.

– Сейчас только половина одиннадцатого, – вяло возражаю я. – Слишком рано есть торт.

В горле першит от рыданий. Я стараюсь откашляться, но это не помогает.

– Для торта никогда не рано. – Она дружелюбно улыбается. – Я знаю, ты в таких случаях предпочитаешь мороженое, но оно кончилось. Я на той неделе все съела.

– Серьезно?

Пейсли кладет в рот кусочек торта и говорит:

– Ага. По-моему, я влюбилась в телохранителя Окли. Так что съела всю упаковку, чтобы взбодриться. Но торт тоже помогает. Попробуй, сама увидишь. – Она протягивает мне вилку, но есть мне не хочется.

– Ты влюбилась в Тая? – шепотом выдыхаю я. Нет, я, конечно, подозревала, что он ей нравится… но чтобы прямо влюбиться?

– Ну, может, и не влюбилась. Но он мне очень нравится.

– Ты же всего раз его видела.

Она качает головой:

– На самом деле нет. Он довольно часто бывает в «Даймонд». Но все равно не станет со мной встречаться, потому что я работаю на брата его начальника. Для него это слишком. Поэтому я решила сосредоточиться на карьере, чтобы поменьше об этом думать.

– Ничего себе. Я даже не подозревала.

Она пожимает плечами:

– Ну, это просто увлечение. Обычно я не думаю о нем, пока где-нибудь не наткнусь. И как я уже говорила, сладкое помогает мне успокоиться.

– А мне сладкое не помогает никогда.

Я вспоминаю о том бесконечном количестве конфет, которое нам присылали после смерти мамы и папы. Но это не могло унять боль. Мне становилось легче только рядом с УУ.

– Помогает. Просто твое сладкое – это УУ. Ну, раньше был.

– Потому что он толстый и плохо на меня влияет? – бурчу я. Мы обе знаем, что он ей, на самом деле, никогда не нравился.

Пейсли съедает два больших ломтя, а потом ставит тарелку на ступеньку.

– Вонн, ты же знаешь, что я тебя люблю, да?

Я издаю неопределенный звук, соглашаясь с ней, но не хочу говорить об этом прямо сейчас. У нее никогда не было серьезных отношений, потому что она сосредоточена на карьере. А я не хочу двигаться вперед, потому что желаю, чтобы все стало как прежде: мама и папа сидели за столом, близнецы были маленькими, УУ держал бы меня за руку.

– В пятницу у близнецов в школе пикник, – продолжает Пейсли, когда понимает, что я не собираюсь ничего отвечать. – Ты же придешь?

Я мычу что-то неопределенное.

– Клаудиа хочет, чтобы вы с Окли пришли вместе.

Я закатываю глаза.

– Она, кстати, не прекратит звонить, – сообщает Пейсли. – Окли вчера совершил кое-что выдающееся.

– Что он сказал? – с тревогой спрашиваю я.

– Кое-что не слишком приятное, – признается она. – По поводу УУ.

Я резко поворачиваюсь к ней:

– Правда?

Она кивает:

– Да. Назвал его пустым местом. И намекнул, что теперь ты встречаешься с «настоящим мужчиной».

О боже. Неудивительно, что Клаудиа с ума сходит.

– Дай угадаю… Ты совершенно согласна с этими формулировками, – саркастически говорю я.

Пейсли вздыхает:

– Ну Вонн!

– Что? Мы обе знаем, что ты ненавидишь УУ.

– Ничего подобного.

– А вот и да, – раздраженно говорю я.

– Нет. Ненависть – это очень сильная эмоция. Я никого не ненавижу, – твердо говорит Пейсли. – Но ты права, мне не слишком нравится УУ. Он тебе не подходит. Ты просто была ему удобна.

– Неправда, – возмущаюсь я.

– Правда. Если он отменял встречу в последний момент, ты никогда не обижалась. Когда ты выиграла билеты на Dodgers в школьной лотерее, а он захотел пойти не с тобой, а со своими друзьями, ты и слова поперек не сказала. Или вот эти кеды – ты постоянно их носишь. – В доказательство она тычет на мои ноги. – А он свои даже не надевает, хотя у него они тоже есть!

Мне хочется куда-нибудь спрятать проклятые ноги.

– Ты упускаешь из виду все те разы, когда он поддерживал меня после смерти мамы и папы. Или когда позволял зависать у него в общежитии, пока сам был занят съемками видео. Он всегда был рядом.

– Ну да, – соглашается Пейсли. – Физически он всегда был рядом с тобой. Но эмоционально – нет. Да ты и сама это понимала. Поэтому не хотела заниматься с ним сексом.

– Я была не готова! – кричу я на нее.

Она совершенно невозмутимо откидывается на мягкую спинку качелей:

– С ним ты никогда не была бы готова.

– Потому что я слишком незрелая! – огрызаюсь я.

– Нет. Потому что ты на самом деле его не любила, хотя думала, что любишь. – Она берет меня за руку. – Я не считаю, что ты не умеешь по-настоящему любить. Просто твое чувство к УУ вовсе не такое сильное, как ты думаешь.

Я с недоверием смотрю на нее:

– Это потому, что я не в настроении есть торт?

– Потому что УУ самовлюбленный идиот и на самом деле ты страдаешь из-за того, что потеряла еще один якорь в своей жизни, а не из-за того, что рассталась с ним.

Я отворачиваюсь и обхватываю колени руками. Меня бесит ее спокойный, обыденный тон.

Но еще больше меня бесит то, что она, возможно, права.

23

ОН

1doodlebug1 @OakleyFord_stan№ 1 Как думаешь, она ему изменяет со своим бывшим?