Разрушенный дворец - Эрин Уатт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его твердый член прижимается к моему бедру, и по всему телу разливается желание, которое всю неделю пульсировало в моей крови, стоило мне лишь подумать об этой ночи. Рид языком проводит по моим губам, покрывает легкими поцелуями мою щеку. Руки исследуют мое тело, словно составляют карту из впадин и возвышенностей.
Прикосновение большого пальца к моему соску вызывает волну дрожи, которая прокатывается по всему телу. Поцелуй за ушком заставляет меня вытянуться в струнку от удовольствия.
Мы ласкаем друг друга, как мне кажется, очень долго, и вот уже оба задыхаемся и умираем от возбуждения.
Рид неожиданно отстраняется от меня.
– Я люблю тебя, – шепчет он.
– Я тоже тебя люблю.
Я прижимаюсь своими губами к его, и мы перестаем говорить. Мое сердце колотится в бешеном ритме, как и его. А его руки, начав свой путь вниз, дрожат.
К моей досаде, Рид не позволяет мне прикоснуться к нему. Каждый раз, как я хочу это сделать, он отталкивает меня.
– Сейчас это все для тебя, – шепчет он, когда я пытаюсь в третий раз. – Закрой глаза и наслаждайся, черт побери!
Боже, это я и делаю. Наслаждаюсь каждой мучительной секундой. Вскоре мое новенькое белье оказывается отброшенным в сторону. Я могу воспринимать лишь необыкновенные ощущения, которые вызывает во мне Рид. Он и раньше касался меня там, в самых интимных местах, но сегодня все по-другому. Это начало чего-то, а не конец. Каждое прикосновение его рук и губ к моей коже – это обещание чего-то большего. И я уже едва могу ждать.
Два мозолистых пальца скользят вниз по моему животу. И вот он там, внутри меня, и я постанываю, когда наслаждение взрывается ослепляющей вспышкой. Ощущения словно выворачивают меня наизнанку. Губы Рида встречаются с моими, и он вбирает в себя каждый мой всхлип, подгоняя к краю. Мои бедра поднимаются вверх, чтобы встретиться с его пальцами, и он переживает каждое мгновение вместе со мной, когда по мне прокатывается волна дрожи.
Он даже не дает мне времени, чтобы прийти в себя. Мое тело еще содрогается, а Рид начинает опять, но в этот раз возносит меня на седьмое небо своим ртом. Он лижет, и целует, и дразнит меня до тех пор, пока пытка не становится совсем невыносимой. Очень много и хорошо, но недостаточно.
Я издаю отчаянный стон.
– Рид, – умоляю я, вцепившись в его широкие плечи и потянув его вверх.
Его тяжелое тело вдавливает меня в кровать.
– Ты готова? – хрипло спрашивает он. – По-настоящему готова?
Я молча киваю.
Он оставляет меня, но лишь на мгновение. Порывшись в карманах джинсов, Рид возвращается с презервативом.
У меня останавливается сердце.
– Ты как?
Его глубокий голос успокаивает меня, накрывает словно теплое одеяло.
– Хорошо. – Я тянусь к нему. – Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – шепчет он, а потом, целуя, входит в меня.
Мы оба издаем сдавленные звуки: кажется, что там, внутри, невероятно тесно. Давление вызывает болезненные ощущения и странное чувство опустошенности.
– Элла, – выдыхает Рид, как будто это ему больно.
Он медлит в нерешительности, и я впиваюсь ногтями в его плечи, требуя продолжать.
– Я в порядке. Все хорошо.
– Может быть больно.
Он продвигается чуть глубже.
Боль оказывается неожиданной, хоть я и ждала ее. Рид резко останавливается и внимательно изучает мое лицо. У него на лбу выступают капельки пота, руки трясутся – так сильно он сдерживает себя, давая мне время привыкнуть к этому сладостному вторжению.
Мы ждем до тех пор, пока боль не стихает, а ощущение опустошенности не пропадает, и вот остается лишь чувство удивительной полноты. Я осторожно приподнимаю бедра, и Рид издает стон.
– Как же хорошо, – сдавленным голосом произносит он.
Рид прав. Невероятно хорошо. Потом он начинает двигаться, и становится еще лучше. Немного болит, когда он уходит назад, и я инстинктивно обхватываю его ногами за талию. Мы стонем в унисон. Рид начинает двигаться быстрее. Я чувствую, как под моими ладонями сокращаются мышцы его спины, и он входит в меня снова, снова и снова.
Рид шепчет мне, как сильно любит меня. Я еще плотнее сжимаю его руками и ахаю при каждом его движении.
Он точно знает, что мне нужно. Слегка отодвинувшись от меня, Рид опускает руку между моих ног и прижимает к тому месту, которое так жаждет его внимания. Стоит ему это сделать, и меня словно охватывают языки пламени.
Больше ничего не существует – только Рид и те эмоции, которые он вызывает во мне.
– Боже, Элла.
Его грубый голос едва проникает сквозь окружающий меня жар блаженства.
Один последний рывок – и он уже дрожит, лежа на мне, наши рты прижимаются друг к другу, наши тела словно склеены вместе.
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем мое сердце начинает биться в нормальном ритме. К этому времени Рид уже вышел из меня и позаботился об использованном презервативе, а когда вернулся, то прижал меня к своей груди. Он дышит так же тяжело, как и я. Когда в мое тело возвращаются сила и энергия, я приподнимаюсь на локте и улыбаюсь, глядя на его довольное, как у наевшегося сметаны кота, лицо.
– Ну и как, было нормально? – шутливо спрашиваю я.
Рид фыркает.
– Детка, тебе следует выкинуть слово «нормально» из своего словаря. Это было…
– Идеально? – счастливым шепотом подсказываю я.
Он прижимает меня к себе еще сильнее и соглашается:
– Идеально.
– А мы можем повторить? – с надеждой спрашиваю я.
Его смех щекочет мне лицо.
– Я только что создал монстра?
– Наверное!
Мы смеемся, и Рид перекатывается, чтобы поцеловать меня, но ничего не начинает, по крайней мере, пока. Мы просто целуемся, а потом просто лежим, прижавшись друг к другу, и он играет моими волосами, а я поглаживаю его грудь.
– Ты была поразительной, – говорит мне Рид.
– Для девственницы – имеешь в виду?
Рид снова фыркает.
– Нет. Это было даже больше, чем просто поразительно. И я говорил про ваше выступление. Я не мог оторвать от тебя глаз.
– Было здо́рово, – признаюсь я. – Я даже не думала, что будет настолько круто.
– Как думаешь, ты останешься в команде? Ну, если, конечно, сможешь терпеть Джордан – мне кажется, в таком случае ты должна остаться. Ты выглядела такой счастливой там, на поле.
– Я и была счастливой. – Я кусаю нижнюю губу. – Танец – это… нечто захватывающее. Я люблю танцевать больше всего на свете. Я всегда… – Я смущенно умолкаю, потому что мне неловко делиться с ним своими глупыми мечтами.