Мысли по поводу - Сергей Калабухин

книга Рушди, ни карикатуры ни в малейшей степени не подорвали мусульманскую церковь. Иудеи сохраняют свою религию не одну тысячу лет, не смотря ни на что. У христиан же количество возникающих и исчезающих сект не поддаётся счёту, и для борьбы с ними церковь давно привлекает гражданскую власть. Вспомним того же Дэна Брауна и поднятый христианскими иерархами шум по поводу его книги и фильма по ней. Какие были последствия? Читатели книгу прочли, зрители фильм посмотрели, и всё успокоилось! Старые церкви не рухнули, новая не появилась.

Пророков и толкователей всегда было много, но чтобы возникла новая религия, нужны соответствующие условия, как и для любой революции. А в романе Николая Бредихина новую веру предполагается внедрять путём массированной рекламы неких искусственно состряпанных текстов, не имеющих под собой твёрдого фундамента предыдущих учений, так как отрицаются все существующие религии, а не какие-то их отдельные постулаты. И если старые религии в качестве «пряника» обещают душам верующих возможный рай после физической смерти тела, то религия гэлекси оставляет только «кнут» земного ада, отрицая наличие какого-либо «посмертного существования», потому что у «галактических людей» душа погибает вместе с телом! Ну какой, скажите, верующий променяет «вечную душу» и блаженство в раю на земной ад и грядущее окончательное небытие? Я уж не спрашиваю, чем гэлекси собираются привлекать в свои ряды буддистов.

Ну, да Бог с ней, с третьей причиной. В конце концов автор вправе задавать любые условия действий и мотивацию своих персонажей в сфере возможного. За героями книг Брауна и Моррелла тоже гоняются всяческие спецслужбы, чтобы «спасти церковь от краха», не дать ГГ раскрыть гибельные для церкви секреты, давно и хорошо известные учёным и богословам, но тщательно скрываемые от «простого народа». Меня смущает только одно: каждый из четвёрки кураторов в глубине души надеется, что религия гэлекси сокрушит все религии, кроме его собственной. А как же иначе? Ведь каждый из них считает только свою веру истинной, а всех прочих — еретиками. И они по долгу службы воочию наблюдают, как ГГ, грубо говоря, стряпает новую «галактическую религию». И это опять возвращает меня к вопросу: зачем гэлекси понадобилась новая религия?

Возможно, я слишком требовательно отнёсся к приключенческой составляющей романа, но автор сам слишком высоко задрал планку, поставив во главу угла именно религию, а не приключения. «Галактический человек» Николая Бредихина не просто развлекательное чтиво, этот роман в своей религиозной части претендует на глубокое философское значение, требует от читателя наличия специфических знаний и наверняка может вызвать немалые споры в среде богословов и просто мыслящих и разбирающихся в данной сфере людей. Простой же читатель обнаружит в романе прекрасное описание природы, людей и быта тех мест, по которым путешествует ГГ, способное дать фору любому рекламному путеводителю. Есть в романе и страницы, посвящённые любви. Не безумствам страсти, а именно любви. Мало кто способен показать любовь так, как это умеет делать Николай Бредихин. Гораздо проще изобразить сексуальную акробатику, накал страстей, надрыв. Но вот так показать тихое повседневное общение между мужчиной и женщиной, что у читателя не останется ни малейшего сомнения, что те по-настоящему любят друг друга, может далеко не каждый маститый писатель. Николай Бредихин это умеет.

Надеюсь, и автор, и его роман найдут своих читателей и почитателей, которые смогут по достоинству оценить как религию гэлекси, так и её истинного создателя.

2010 г.

Галактический человек

Интервью с писателем Николаем Бредихиным

Николай Васильевич Бредихин родился 22 мая 1946 года в селе Сукмановка Жердевского района Тамбовской области. С 1949 года живёт в Коломне. Окончил факультет иностранных языков Коломенского педагогического института. Член Союза журналистов России. Публиковался также в газетах «Коломенская правда», «Ленинское знамя», «Грань». Постоянный автор «Коломенского альманаха». За повесть «Любовь в Вероне» («КА» № 13 2009 год) был награждён дипломом «Лучший автор года». В 1997 году выпустил книгу «Богоматерь Воплощение».

— Николай, десять лет назад в своём интервью, данном Виктору Мельникову, ты назвал себя «невостребованным писателем». Тебя не печатают официальные издательства, но зато несколько твоих крупных вещей поместил на своих страницах «Коломенский альманах», гордящийся высоким уровнем своих авторов. Как ты можешь объяснить такое противоречие?

— Сергей, давай определимся сразу, о чём мы с тобой будем говорить сегодня: о серьёзной литературе или о литературе вообще. Если говорить о ремесленничестве, то проблемы такой — стать писателем — для меня никогда не существовало. Писатель-детективщик? Пожалуйста! Я ещё помню объявления в газетах по трудоустройству: «Требуются писатели детективного жанра». Любовные романы? Тоже — раз плюнуть. Я вообще могу без труда влезть в любую серию и писать достаточно быстро, как в таких случаях и положено — то есть, четыре «кирпича» весом десять — двенадцать авторских листов каждый в год. Поверь, я и сейчас могу это делать, несмотря на свой возраст, потому что такие книги не пишутся, а «пекутся». Как блины. Любой профессионал должен владеть технологией такой выпечки, иначе — какой он профессионал?

И вообще, в подобном ремесле надо быть готовым ко всему, к примеру, что автору, пишущему нынешнюю фантастику, может позвонить редактор и сказать: «Вот ты пишешь о гоблинах, а они уже не в моде, надо писать об эльфах». И что делает такой автор? Просто заменяет в написанном тексте гоблинов на эльфов! Ему-то какая разница?

— Ну, это сейчас в порядке вещей, потому что сегодня вообще в моде выворачивать понятия наизнанку, делать белое чёрным, а чёрное — белым. Поэтому сделать гоблина эльфом для таких авторов никаких проблем не составляет.

— Ну а как прожить иначе такому писателю-фантасту, если он должен сдавать не четыре книги в год, а двенадцать при своих-то мизерных гонорарах? Да и объёмом не менее пятнадцати авторских листов. Это же в день, если без выходных, без проходных, по десять — пятнадцать страниц получается. Задница мокнет, о таких мелочах как «синдром сухого глаза» или «синдром запястья» уж и не говорю. Надеюсь, ты понимаешь, что я рассуждаю здесь без всякой иронии, искренне этими ребятами и девчонками восхищаясь. Ими, но только не их «продукцией».

— Значит, ты не захотел становиться автором развлекательной литературы. Давай тогда поговорим о тебе и твоём творчестве. Когда ты начал писать? Судя по автобиографии, твоя первая публикация была в восемнадцать лет. Что это было: рассказ, очерк или что-то ещё?

— Я начал писать где-то в пятнадцать лет. Сначала мелочёвку, потом (если конкретно, 18 февраля 1962 года) замахнулся на роман об иезуитах, который впоследствии вместе с моими героями,