Случайная любовница - Трейси Энн Уоррен

Губы Итана тронула улыбка.

— Лили уже отдала предпочтение серым. Она говорит, их цвет прекрасно подойдет к ее новому экипажу.

Герцог усмехнулся.

— Они все кажутся славными лошадками, каков бы ни был их цвет, — возразила Лили. — Я еще не решила.

Но все поняли, что она хочет серых.

Заметил ли герцог, что Итан назвал ее по имени? — гадала она. Если и заметил, то никак этого не показал. Впрочем, по тому, как Итан держит ее руку в своих, все, кто видит их, неминуемо заподозрят близкие отношения.

А если люди обо всем догадываются?

Что ж, решила Лили, значит, она просто не будет переживать из-за этого. У нее нет желания таиться, пытаясь скрыть их с Итаном любовную связь. Она хочет быть с ним и будет. Общество считает ее вдовой и посему будет смотреть сквозь пальцы на их отношения, даже если время от времени сплетники станут перешептываться у нее за спиной.

Слухи, должно быть, уже распространились, ведь он снова провел ночь у нее в доме и остался, чтобы позавтракать, прежде чем они отправились на торги.

— А какая лошадь привлекла ваше внимание, милорд? — поинтересовалась она.

— О, одна или две. — Он больше ничего не сказал, явно предпочитая не открывать своих карт. — Не подойти ли нам к аукционной платформе? Полагаю, торги вот-вот начнутся.

Сопровождаемая двумя самыми красивыми мужчинами на аукционе — а возможно, и во всей Англии, — Лили не спеша последовала за ними.

Два часа спустя Лили широко улыбалась: упряжка серых в яблоках теперь принадлежала ей — купленная по цене, которую и Итан, и Уайверн сочли справедливой. Герцог тоже принял участие в торгах и приобрел трех лошадей, включая одного из вороных, которыми она так восхищалась, а также пару племенных кобыл, которые, как он полагал, внесут свой неоценимый вклад в племенную программу его лучшего скакуна.

Что касается Итана, то он удивил ее, вступив в торг за упряжку гнедых, подключившись в самом конце и приобретя их всего за часть истинной стоимости. Когда аукционист объявил Итана победителем, она бросила на него вопросительный взгляд, на что он пожал плечами.

— Было бы жаль, если б такие хорошие лошади ушли к кому-то еще, — заметил он. — Если ты решила предпочесть их серым, тебе стоит только сказать.

Их глаза встретились, и уголки его чувственного рта приподнялись в легкой интимной улыбке.

Тепло зародилось у нее где-то в области сердца и распространилось по всей груди, подобно солнечным лучам, руки и ноги охватила слабость. Наклонившись чуть заметно ближе, она наблюдала, как в глубине его янтарных глаз появляется выражение, которое она уже научилась узнавать и, несмотря на людей вокруг, знала, что не отвергла бы его поцелуй. Но, будучи настоящим джентльменом, он довольствовался всего лишь легким пожатием ее руки.

Вскоре после этого Уайверн извинился и ушел, сославшись на дела. А они с Итаном не спеша направились через двор.

— Если ты еще не слишком устала, — заметил он, — мы можем заехать к каретнику и выбрать для тебя коляску.

Она прищурилась, наслаждаясь их давней игрой вокруг предстоящей покупки.

— Да, в самом деле. Давай поедем и выберем мне фаэтон.

— Хорошо. А потом ты меня прокатишь.

— Но ведь экипаж не будет готов так быстро.

— Я говорил о скачке иного рода.

Ее глаза расширились.

— Итан!

Он от души расхохотался:

— Кто-нибудь говорил тебе, Лили, что ты сокровище?

Приятное тепло вновь растеклось у нее в груди, пульс застучал подобно сотне крошечных молоточков. Внезапно у нее возникло предчувствие, переросшее в уверенность, что предстоящие дни с Итаном будут не менее восхитительными.

С озорной улыбкой на губах она позволила ему вести себя дальше.

Три месяца спустя Итан сидел за своим столом в Андертон-Хаусе, быстро водя поскрипывающим пером по бумаге. Закончив одно письмо, он присыпал послание песком и вручил молодому человеку, который служил у него секретарем. Расторопный и хорошо образованный помощник запечатал бумагу воском, затем подписал адрес, предоставляя Итану возможность перейти к следующему предмету деловой корреспонденции.

Стремясь поскорее справиться, Итан спешил покончить со всеми обязанностями, требуемыми от него общественным положением, чтобы вернуться к своей несравненной Лили.

Не вполне сознавая когда и как, они вдвоем как-то незаметно пришли к удобному распорядку с тех пор, как стали любовниками. Вначале он пытался ограничивать себя несколькими часами в ее обществе по вечерам, выступая в роли ее сопровождающего на бал или обед, где они обычно на время расставались, чтобы не вызывать слишком много кривотолков. Потом он вез ее домой, часто входил вместе с ней в дом и поднимался по лестнице к ней в спальню. Заставлял себя уезжать, возвращаясь к себе домой лишь глубокой ночью или в предрассветные часы, когда на улицах не было никого, кроме усталых фонарщиков или какой-нибудь ранней пташки.

Но когда июль подошел к концу, а вместе с ним и светский сезон, большинство представителей света покинуло город, чтобы удалиться на отдых в свои загородные имения. А как только парламент в начале августа ушел на каникулы, лондонское аристократическое общество еще больше поредело.

Даже Рейф и Джулианна, которые проводили большую часть времени в городе, убрали молоток со своей двери, забрали слуг и маленького Кэма и отправились в Уэст-Рединг, где должны были пробыть до конца осени. Рейф сказал ему, что они, возможно, останутся на севере до весны, поскольку роды Джулианны приближаются, ребенок должен родиться примерно через месяц.

Что касается Тони, то он часто ездил в Роузмид, поскольку оттуда до Лондона всего три часа пути. Но хотя Тони время от времени и появлялся в Лондоне, Итан не рассчитывал видеться с ним часто, ибо герцог уже принял два приглашения погостить в имениях у друзей.

Итан тоже был приглашен, но отказался, предпочитая оставаться в городе, чтобы видеться с Лили. У нее тоже была возможность уехать, так как Давина Коутс приглашала ее погостить до конца лета в Миддлсексе. Однако Лили под благовидным предлогом отклонила приглашение.

По мере того как светская жизнь в городе затухала, они с Лили стали проводить все больше времени вместе, а в некоторые дни он уже не покидал ее. Сегодня, в сущности, впервые за неделю вернулся к себе домой, чтобы взять запас одежды и туалетных принадлежностей и разобраться с кое-какими из неотложных дел, ответить на письмо.

Его управляющий, с которым он должен был встретиться еще несколько недель назад, ожидал его распоряжений относительно всего — от покупки нового постельного белья для слуг до его согласия на посев нового сорта озимой пшеницы на северо-западных полях. Дав нужные указания по всем вопросам, Итан закончил письмо, присыпал бумагу песком и вручил ее секретарю для подготовки к отправке.