Становление - Дарья Владимировна Зубкова

был на просторах Аризоны. Мгновенно, я переместился к источнику энергии, что я смог уловить. Перед моим взором предстал слишком знакомый вид, пробуждающий у меня множество тяжёлых воспоминаний. Загородный дом отца Лив был в том же первозданном виде, в котором он предстал при нашем первом появлении здесь. Я сразу вспомнил, как потерянный и беспамятный Скотт ехал рядом с трясущейся от ужаса Лив и пытался поддержать и успокоить ее всеми возможными способами. Я вспомнил, как жил здесь с Ричардом и Лив, и как было спокойно в те беззаботные времена. Затем, я вспомнил о своём следующем визите сюда. Я захожу в дом, где братец объявляет мне о нашем родстве и угрожает Лив и ее отцу. Я вспомнил тот ужасный момент, когда дом охватили языки пламени, быстро подбирающиеся к Лив и ее бессознательному телу. Я вновь прочувствовал тот страх, когда считал, что я потеряю ее навсегда и бесповоротно. Это воспоминание вызвало сильную ярость и щемящее чувство в душе. Я знал, что Хеймдалль намеренно привёл меня сюда, желая психологически надавить на меня и ослабить мой разум. Я направился в сторону дикого пляжа, где я и Лив проводили много времени вместе. Я помнил, как она смотрела на меня и как блестели ее глаза в лучах закатного солнца. Ее образ придал мне дополнительных сил и уверенности в моих дальнейших действиях. Когда я вышел к пустынному побережью, то сразу же увидел слишком знакомую мне фигуру. Крупная фигура Хеймдалля расположилась около прибоя, прямиком на сыром песке. На мое удивление, он был одет в самом рядовом виде обычного мидгарского жителя. Я медленно стал двигаться в его сторону, когда услышал грозный и насмешливый голос.

— Неужели, ты наконец-то смог найти меня. Не прошло и тысячи лет.

— Я мог найти тебя в любой момент. Но до этого момента не видел особой необходимости искать встречи с тобой, Хеймдалль.

— И что же сейчас изменилось?

— Изменилось твоё поведение и твои действия, которые меня совершенно не устраивают — я подошел к фигуре Хеймдалля и накрыл своей тенью его массивную фигуру — В твоих интересах оставить свои злодейские планы в стороне и, поджав хвост, вернуться к этому полоумному тирану в Асгард.

— Это у меня злодейские планы? Ты главное отродье Вселенной, а не я. Всеотец хочет навести порядок во всей Вселенной и привести все в гармонию.

— Гармонию? Захватив все известные миры и установив там свою диктатуру? — я саркастично засмеялся — Так себе порядок, скажу я тебе. Порядок, Хеймдалль, заключается в том, чтоб дать всем свободу выбора и свободу воли.

— Та свобода, что дал тебе Всеотец, всем нам стоила очень дорого. Ты ее не заслужил и будь моя воля, ты бы давно гнил где-то на пустошах Нифльхейма.

— Но как я могу помнить, твоя воля никого не интересует и твоё мнение совершенно никому не интересно. Поэтому, скажу тебе один раз. Собирай свои манатки, и больше никогда не появляйся в дорогом мне мире. И ты никогда больше не посмеешь угрожать моим мидгарским приятелям. Никому из них. Я понятно объясняюсь?

— Нет, не понятно — в одно мгновение Хэймдалль оказался около меня в своём классическом воинственном виде и при полном обмундировании — А теперь ты замолчишь и сделаешь все так, как я скажу.

— Серьезно? Ты веришь в то, что ты сможешь заставить меня что-то сделать?

— Смогу. Если ты не хочешь сделать ей больно и разрушить ее итак взбудораженный и расшатанный разум, то ты сделаешь так, как я скажу.

— О чем ты?

— О дочери Тора. Она дорога и важна тебе, поэтому ты не дашь ей испытать что-то болезненное и тяжёлое.

— Не смей даже приближаться к Лив — я прорычал свои слова максимально злобно, а мои глаза вспыхнули огнём — Я не посмотрю на то, что ты главный цепной пёс Одина и близкий друг Тора. Я выжгу тебя до такого состояния, чтоб даже малейшего пепла не осталось.

— Валяй — Хеймдалль засмеялся — Вот только после этого друзья твоей возлюбленной пострадают. Их вроде не так и мало у неё. Те двое, с кем вы постоянно общаетесь. А ещё та странная компания, где один из них является местным представителем темной энергии Люцифера. Все они могут после этого пострадать.

— Ты не тронешь никого из них.

— Посмотрим. Убей меня и увидишь, что произойдет потом. Как жаль. Уничтожать разум одного из самых сильных потомков Всеотца. Она ведь достойна занять место рядом с ним, а не с тобой. Она слишком сильна и у неё великое будущее.

— Она сильнее Всеотца и мы это оба знаем. Вы ее боитесь, поэтому и пытаетесь расшатать ее разум и подорвать веру в себя.

— Но ты можешь всего этого избежать.

— Каким образом? Что тебе нужно?

— Мне? Всего лишь твоё отречение от планов Одина и уход из Мидгарда. Ты пойдёшь со мной, и будешь вести себя тихо и мирно. Взамен, я даю тебе свою клятву девяти миров, что никто из ваших с дочерью Тора знакомых не пострадает.

— Вот как? Ты дашь мне слово, что ни Лив, ни Тор и никто из Мидгарда не пострадает?

— Клянусь всеми своими силами и своей мощью, что никто из них никак не будет задет мною. Они будут дальше жить своей жизнью, и никак не будут участвовать в нашем противостоянии.

— Хорошо. Я согласен.

Я вновь обречённо вздохнул, испытывая сильное чувство дежавю. Подобное я пережил с Одином больше полугода назад. Он ставил точно такие же условия, на которые мне пришлось пойти. «Локи, ты вновь оплошал и повелся на такой детский развод. Ты размяк и стал слабее». Голос собственного разума ещё сильнее выводил меня из себя. В тоже время я понимал, что снова нахожусь в безвыходном положении. При любом раскладе я все ещё был Богом обмана и в любом случае я найду способ сбежать откуда угодно и куда угодно. Или я не Локи, Бог коварства и обмана и наследный Бог огня и ледяных просторов Йотунхейма.

Глава 12

Открыв свои глаза, я увидел перед собой бескрайние пустоши, которые протянулись далеко за линию горизонта. Я был удивлён столь странной картине, но где-то глубоко в разуме я предполагал подобный исход. Причины, по которым Хеймдалль мог переместить нас именно сюда, явно были не из приятных. По моим предположениям, мы оказались где-то на пустошах Нифльхейма, но я мог и ошибаться. Я не мог быть уверенным