Нежданная страсть - Сью Сивил-Браун

– Помню, – кивнула она.

– Так вот, с тех пор я панически боюсь темноты. И закрытых помещений. То есть не самой по себе темноты и не закрытого помещения, а когда то и другое вместе… Тогда, в кладовке, я виду не подал. Но, честно говоря, чуть не умер со страха.

Дэни молчала. Ей хотелось обнять его, словно ребенка, хотелось избавить от этих ложных, ненужных комплексов…

– Сайлас, я тогда ничего не заметила! Ты вел себя как герой! Я сама тогда насмерть перепугалась, хотя и не страдаю боязнью замкнутого пространства. А тогда на лестнице? Когда захлопнулась эта дверь, я от ужаса не могла пошевельнуться. А кто спас меня? Ты! А моя боязнь ветра? А то, что я навсегда записала себя в уродины только потому, что мой первый любовник оказался придурком?

– Ты с ума сошла! Какая ты уродина? Дэни, да ты самая сексуальная женщина из всех, которых мне приходилось когда-либо встречать – а женщин, признаться, у меня было немало.

Дэни почувствовала, как в груди поднимается теплая волна.

– Спасибо, Сайлас! – прошептала она, потупив глаза. – Я думала, меня уже никто не сможет полюбить…

– Почему, черт побери?! Дэни задумалась.

– Должно быть, – проговорила она, – это еще один ложный комплекс. Думаю, мой предыдущий друг, – она имела в виду Томаса, – на самом деле меня не любил. – Она взглянула на Сайласа. – Иначе не ушел бы к другой женщине, верно?

– Я люблю тебя, Дэни, – произнес Сайлас. Дэни посмотрела на него. Глаза ее лучились счастьем.

– Я тоже тебя люблю, – улыбнулась она.

– Нашла кого любить! – усмехнулся Сайлас. – Ты вон какая образованная, литературу в школе преподаешь, а из меня даже флотского офицера не вышло.

– Литературу преподаю… Можно подумать, что я по меньшей мере академик!

Сайлас помолчал.

– Так что с работой? – спросил вдруг он.

– С какой работой? – не поняла Дзни.

– С твоей. Я лично не собираюсь переносить свою лодочную станцию в Канзас. Я просто не смогу этого сделать!

– Сайлас, – рассмеялась Дэни, – запомни раз и навсегда: я из Огайо! Из Огайо! Впрочем, – добавила она, уже посерьезнев, – это не проблема – литературу я могу преподавать и здесь. Я поймала тебя и теперь никуда не денусь.

Сайлас заключил ее в объятия.

– Ошибаешься, красавица, – рассмеялся он, – это я тебя поймал!

– Рокси должна прийти с минуты на минуту, – произнес Сайлас. Он стоял бо внутреннем дворике и смотрел на балкон третьего этажа.

– Что ты там увидел? – спросила Дэни, выходя из кухни с Шеннон на руках. Съев пару минут назад баночку яблочного пюре, шестимесячная малышка была в отличном настроении.

– Опять Морриса с Трисией, – ответил Сайлас. Дэни поприветствовала гостей улыбкой, и те улыбнулись в ответ.

Сайлас поцеловал Шеннон в макушку.

– Ты пахнешь яблоками, принцесса. Фантастика! Затем он поцеловал Дэни. Прошло два года со дня их свадьбы, а сердце Дэни по-прежнему замирало при каждом поцелуе Сайласа.

Сайлас и Дэни уже не мыслили себя без этого огромного дома, который теперь казался им таким уютным. Доход Сайласа от лодочной станции вполне позволял оплачивать услуги Росарио и новой домработницы, которую они наняли вместо Эдны.

Работу в школе Дэни оставила. После успеха своей первой книги она решила целиком посвятить себя творчеству и заканчивала уже четвертый роман. Книга Сайласа тоже имела немалый успех, но для него творчество оставалось хобби – ничто на свете не могло заставить его бросить свою лодочную станцию.

Моррис и Трисия были их частыми гостями. Нортропы уже давно привыкли к ним, и Сайласу с Дэни казалось, что, переехав в другое место, они стали бы сильно скучать по своим соседям-призракам.

Рокси тоже часто навещала их, чтобы пообщаться с Моррисом, чьи предсказания, как ни странно, каждый раз сбывались с математической точностью.

Сайлас обнял Дэни за талию и улыбнулся, заметив, что Моррис сделал то же самое с Трисией.

– Похоже, привидения тоже любят обниматься! – заметил Сайлас. Дэни рассмеялась, и даже Шеннон Трисия Нортроп на руках у матери проворковала что-то веселое.

Моррис и Трисия тоже рассмеялись и растаяли в воздухе. Но их смех долго еще звучал, наполняя стены старого дома простым человеческим теплом, которое даже смерть не в силах победить…