Холодные тени - Мила Бачурова

– Да, – кивнула Брю и спустила ноги в тапочках на пол, – конечно! Спасибо тебе еще раз.

72

Тимофея Вероника обнаружила в кухне. Он занимался чем-то совершенно невероятным – накрывал на стол.

– Это… что еще такое? – спросила Вероника, глядя на тарелку.

– Насколько я помню рекомендации врачей, тебе уже несколько часов как можно есть нормальную пищу. За исключением, разумеется, острого и жареного. Это салат из отварного постного мяса и зелени, попробуй.

Вероника не села, а скорее упала за стол, как будто ей подрубили ноги. Тимофей подвинул ей тарелку с хлебом.

– Тиша, что случилось? – прошептала Вероника – голос внезапно пропал.

– Я не понимаю сути вопроса. – Тимофей поставил на стол бокал и налил туда вина из бутылки.

– Мне страшно, – призналась Вероника.

– Это вполне естественная реакция на происходящее. В непосредственной близости от тебя убили троих человек, к тому же ты тесно общалась с убийцей.

– Да к черту убийцу! Вот это всё – что? – Вероника обвела рукой стол. – Что в этом салате? Стрихнин или обручальное кольцо?

– В салате – необходимые тебе калории. Ночью ты должна была спать, но вместо этого уже который час тратишь энергию. Соответственно, тебе нужна пища. Ешь.

Вероника продолжала смотреть на Тимофея, как на президента, который во время новогоднего обращения вдруг начал исполнять стриптиз на шесте. Тимофей же совершенно спокойно взял бокал и отпил несколько глотков.

– Ты же не пьешь, – пробормотала Вероника. – Тебе же не нравится алкоголь!

– В обычных обстоятельствах я бы пробежал восемнадцать километров, чтобы успокоить нервную систему, – сказал Тимофей. – Здесь такой возможности нет. Полуторачасовая тренировка – тоже неподходящий вариант, я бы не хотел утомить мышцы. Так что сейчас – тот редкий случай, когда алкоголь для меня полезен.

Вероника взяла вилку, разворошила салат. Кольца не обнаружила, оставался стрихнин. Эх, ладно. В первый раз, что ли…

Зажмурившись, она отправила в рот первую вилку, тщательно прожевала пищу, которая показалась ей самой вкусной во всей вселенной, и проглотила. Желудок неразборчиво поворчал, но боли не было. И Вероника решилась повторить. А потом сама не заметила, как съела все, что было на тарелке.

– Что Брюнхильда говорит об Оскаре? – спросил Тимофей, налив себе второй бокал.

Вероника рассказала о том, как Оскар подглядывал за Брю на школьной спортплощадке.

– Так вообще бывает? – спросила Вероника.

– Педофилические наклонности? К сожалению, да.

– Тиш, убью! – нахмурилась Вероника. – Я про психотип, или как ты это называешь. Все-таки подглядывать за школьницами – это одно, а завалить анонимками взрослую девушку – другое. Ну и убить троих человек – это, по-моему, вообще третье. Может, у него не раздвоение, а растроение личности? А?

Тимофей дернул плечом. Смотрел он все время в сторону, на картинку, висящую на стене.

– Человеческая психика – это не жесткая неизменная система. Если помнишь Сигнальщика…

– Еще бы мне его не помнить!

– …то он вышел за рамки своей модели дважды. Во время своей последней сессии действовал по совершенно иным мотивам – мстил за друга. А в последнем эпизоде коренным образом изменил почерк. Вместо ножа – взрывчатка, вместо парка – старинная башня. Мы не сможем понять, что происходило в голове Оскара, до тех пор, пока не поговорим с ним.

– Боюсь, мы с ним уже не поговорим… – Вероника взглянула на окно. Снаружи все еще мела пурга и завывал ветер. – Брю спрашивала, будешь ли ты делать видос обо всем этом.

– Зависит от того, что мы узнаем от Оскара.

– Ты думаешь, его найдут живым?

– Уверен.

– Почему?

– Потому.

Вероника приподняла брови:

– Ого. Это что – иррациональная вера?

– Нет. Это – уверенность.

– Ни на чем не основанная?

– Не считаю нужным раскрывать свои основания. Как ты себя чувствуешь после приема пищи?

– Сонно, – призналась Вероника. – Кстати, спасибо. Было очень мило с твоей стороны.

Тимофей молча забрал тарелку и понес ее к мойке. Зажурчала вода. Вероника покачала головой. Да уж, романтический ужин на Южном полюсе в окружении трупов. Поистине, жизнь – дама экстравагантная и непредсказуемая.

– Я тут подумала, – сказала она. – Хоть и бред, но все как-то более-менее сходится. Тот мужик, который должен был приехать сюда вместо Генриха – он ведь заболел, так? А Оскар – врач. Он мог как-то ему навредить…

– Оскар был пластическим хирургом, – сказал Тимофей, выключил воду и поставил тарелку на сушилку. – Пьяным изуродовал пациентку, после чего его взяли на работу только сюда.

– Ну вот! – воскликнула Вероника. – Держу пари, что он специально все это подстроил! Как-то повредил спину тому мужику, Бертрану, чтобы вместо него поехал Генрих. Чтобы на него можно было повесить все подозрения!

– А зачем же тогда Оскар его убил? – Тимофей повернулся спиной к мойке и посмотрел на Веронику.

– Эм… А вот это – хрен его знает, – смутилась Вероника. – Слушай, ну он же псих! Мало ли, что там перемкнуло! В остальном-то ведь все сходится, так? Оскар хотел прикончить Брю – но перепутал ее с Габриэлой. Потом увидел, как Брю с Лоуренсом… И психанул – убил Лоуренса. Наверное, зарезал бы и ее, если бы она не успела закричать.

Тимофей вдруг улыбнулся:

– В каждом уравнении, которое мы составляем, нет места хотя бы для одного элемента. Всегда что-то выпадает. Всю правду мы узнаем, когда все элементы встанут в одно уравнение. И Генрих, и Лоуренс, и Габриэла, и отвертка – всё. А для этого мне нужен Оскар. И ты.

– Я? – удивилась Вероника. – В смысле?

– Переночуй сегодня у меня, – сказал Тимофей.

У Вероники отвисла челюсть.

– Мою подругу детства убили. Я не сумел разгадать эту загадку из-за того, что подозревал сам себя. Мне приходится пить вино, чтобы заглушить стресс. Я просто прошу тебя побыть со мной.

Тимофей говорил бесстрастно, как и всегда. Перечислял факты. Веронике пришлось провернуть небольшую работу в сфере воображения, чтобы услышать за этим сухим тоном крик о помощи.

– О’кей, – пожала плечами она. – Без проблем, только предупрежу Брю.

– Зайдем к ней вместе, – кивнул Тимофей. – Спасибо.

Послышались шаги, и в кухню вошел повар с огромным разделочным ножом в руках. Вероника вздрогнула.

– Вы что здесь делаете? – спросил повар хриплым голосом, почти прорычал.

«Кто ел из моей чашки?» – мелькнуло в голове у Вероники.

– Поздний ужин, – сказал Тимофей.

– За идиота меня держите? – Повар переводил лезвие ножа с Тимофея на Веронику и обратно. – Не-е-ет, хватит с меня всего этого дерьма! А ну, пошли к себе в комнаты! Запритесь там и не выходите до тех пор, пока не закончится мое дежурство!

– Именно так мы и собирались