Смертельная ртутная ложь - Глен Кук

– Неужели в вашем жилище нет потайного хода?

– Вы, видимо, произрастали в иной среде, мисс. Если бы здесь имелся потайной ход, грабители давным-давно воспользовались бы им, обчистив меня до нитки.

– Надеюсь, вы не ждете, что я стану извиняться за свое происхождение?

Осторожнее, Гаррет.

– Мы не выбираем себе родителей. Не обращайте внимания. У меня портится настроение, когда я не могу попасть в собственный дом.

С этими словами я вновь принялся обрабатывать дверь.

Леди, похоже, засомневалась в мудрости своего появления здесь и начала раздумывать, стоит ли ей вообще связываться с Гарретом.

Я изо всех сил старался выглядеть спокойным и рассудительным, когда Айви, не отпуская цепочки, приоткрыл дверь на дюйм и взглянул на меня.

– Айви, это я пришел домой. Мне захотелось посетить мою кухню. Не мог бы ты поскорее впустить меня?

Я быстро оглядел улицу. Казалось, все, кто недавно проявлял интерес к Чэс, внимательно следили за развитием событий. Среди зрителей даже оказался какой-то парень с повязкой на глазу и серьгой в ухе. Не знаю, была ли у него деревянная нога, но зато мне было известно, где этот кровожадный пират мог бы приобрести попугая. И при этом очень дешево.

Дверь распахнулась. За ней нас приветствовал Скользкий.

– Доктор Чэс, Гаррет, прошу прощения. Я был в кухне и считал, что Айви здесь сделает все как надо.

Айви уже заглядывал в маленькую комнату к Попке-Дураку.

– Похоже, он опять в ступоре.

– Еще немного, и я последую вслед за ним.

– Плохой день? – поинтересовался Скользкий и, не слушая ответа, двинулся в кухню.

– Эти двое бежали вместе с вами? – спросила Чэс.

– Нет, не вместе. Но они находились в палате.

– Я знаю Рика Грэма, – она указала на Айви. – Другой мне не знаком.

– Скользкий твердит, что попал в Бледсо так же, как и я. Его поместил в больницу тот же человек.

– Грэндж Кливер?

– Именно.

– Не исключено. Впрочем, неудивительно, что он мне не знаком. В палате их было сотни четыре. Кроме того, я больше занималась женским населением.

Наконец нам удалось прорваться в кухню. Скользкий объявил:

– Гаррет, припасов осталось совсем мало. Надо отправиться за покупками.

Бросив на него злобный взгляд, я обнял Чэс за плечи и повлек ее к задней двери. Как выяснилось, мне вовсе не хотелось оставаться дома.

Большим пальцем правой руки я трижды провел по красной стороне деревянной фишки.

– Скользкий, мы скрываемся через черный ход. Если парадная дверь еще раз окажется запертой изнутри, я вырву чье-то сердце. Постарайся сделать так, чтобы Айви все понял.

Знаменитая интуиция Гаррета подсказывала, что во всем был виноват Айви. Человек, когда-то служивший в глубокой разведке, теперь опасался собственной тени.

– Запомни, Скользкий. Это мой дом, и в нем действуют правила и порядок, установленные мною.

– Спокуха, Гаррет. Все будет под контролем. Если вы и док куда-то отправляетесь, желаю вам славно провести время.

– Надеюсь, все злодеи остались стоять лагерем возле моего дома.

Мы с Чэстити наслаждались прекрасным вечером. Вечер был бы безукоризненным, если бы не один неприятный момент. Я заметил Майю Стамп. Когда-то Майя была обо мне более высокого мнения, чем я сам.

Майя меня не увидела, я выбросил мысли о ней из головы и в итоге прекрасно провел время. Чэстити была в полном порядке, и я чувствовал себя с ней как рыба в воде. Я рассказывал ей байки о Гаррете, слегка подредактировав их с учетом аудитории. Она, в свою очередь, поведала мне о Чэс Блейн (о своем семействе она не очень распространялась). Мы потеряли счет времени. А время потеряло наш след. Вдруг к нам подошел парень с не очень чистым полотенцем, переброшенным через руку, и извиняющимся тоном сообщил, что заведение закрывается. Мы кивнули, извинились и, оставив слишком большие чаевые, вышли на улицу. Впрочем, мы ее не увидели – для нас обоих мир слился в одну крошечную точку. Мы сами превратились в собственную вселенную – как бывает только в далекой юности…

– Боже, до чего же ты красива, – сказал я ей, когда мы оказались дома (это был не мой дом).

Она и вправду была прекрасна, еще прекраснее, чем я мог себе представить.

Однако ее скрытые комплексы прорвались наружу, и она запротестовала:

– Вот и неправда. Нос у меня кривой, один глаз сидит выше другого, а рот перекошен. И одна грудь больше второй.

– Возможно, на ногах у тебя слишком длинные пальцы. Но мне на это плевать. Слышишь, как все воют от зависти? Мне даже не пришлось идти за своим счастьем за тридевять земель.

– Нам обоим в эти дни пришлось несладко, и мы слегка перенапряглись, правда?

– Абсолютно точно. Никто и нигде не достигает полного комфорта. Поэтому то, что делает нас свободными от напряжения и отчаяния, является драгоценным подарком жизни. Разве не так?

– Это что – комплимент? Так постараемся действовать в его духе.

По совести говоря, я процитировал одну из сентенций Покойника. Но разве можно разочаровать женщину?

* * *

Наверное, я начал стареть – проснулся с угрызениями совести, что ничего не сделал для поисков Эмеральд Дженн. Взглянув на спящую Чэс, я припомнил, как высоко отзывался Морли о ее достоинствах. Затем вспомнил, что видел Майю, и на душе стало тоскливо.

Чэс приоткрыла один глаз. Увидев, что я смотрю на нее, она улыбнулась и потянулась. Простыня соскользнула, и я разинул рот в немом восторге.

К жизни мы вернулись лишь через час. Если вы спросите, где мы провели это время, я не отвечу. Просто потому, что ничего не помню.

* * *

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – поинтересовалась Чэс, услышав от меня все подробности дела.

– В твоем вопросе – суть всего. Здравый смысл подсказывает мне все бросить и оправдаться тем, что кто-то пытался мной манипулировать и за это я получил деньги. Следовательно, мы квиты.

– Но часть Гаррета ужасно хочет узнать, что же происходит на самом деле, а еще одна часть беспокоится о девушке – так ведь?

Я не стал выступать с признаниями.

– Уолдо рассказывал мне об одном деле, в котором он тебе помогал.

Естественно. Он не упустит сыграть свое «Это все моя вина».

– Уолдо? – Они что, уже на «ты»?

– Уолдо Тарп.

– А… Плоскомордый. Иногда я забываю, что у него есть имя.

– А твой друг Морли рассказал о деле, в котором была замешана девушка по имени Майя и что-то такое под названием Сестры Рока.