Star Wars: Война за Бакту - Майкл Стэкпол

— А теперь, — продолжил Тэлон, — давайте займемся деталями, чтобы все смогли получить желаемое.

Недавний вылет и полет домой превратили Коррана в жеваное мочало, но светлая мысль о том, чтобы после посещения душевой прямиком отправиться в крохотную каморку, которую он делил с Миракс, в голову не пришла — причиной тому были веские и печалящие Хорна обстоятельства. На подлете к Йаг'Дхуль от Миракс пришла весточка, где говорилось, что папочка совсем зашивается, бедненький, надо бы ему помочь организовать долгожданную поставку, короче, «несколько дней спи один, дорогой, я тебя все равно люблю».

Вот-вот, именно тогда, когда просто необходимы теплые объятия, нежные поцелуи и немного дружеского участия, переходящего, как правило… ну, в то самое. Хорн знал, что с ним происходит. Ничего не помогало, ни дыхательные упражнения, рекомендованные Скайуокером, ни попытка объяснить мерзопакостное настроение тривиальной ревностью (Миракс с лукавой усмешкой так красочно и детально описывала их поставщика, что у Коррана возникало неодолимое желание пристрелить этого Когтя на месте).

Это все равно что лететь сквозь пожар. Надо просто держаться и надеяться, что окажешься на другой стороне до того, как прогорит обшивка.

Четвертая годовщина смерти отца устроила на него засаду, а он вляпался. За четыре стандартных года во многих звездах водород выгорел в гелий, а он все еще помнил, как держал на руках мертвое тело, так, словно это было вчера. Стоило отвлечься, как он вновь ощущал его тяжесть. Неподвижное, безвольное тело, запах крови, обожженной выстрелом плоти, крики, плач… а ведь он тогда тоже плакал. Ничего не исчезло.

Он даже понадеялся на выздоровление, потому что за последний год воспоминания чуть-чуть полиняли. Но именно тогда он связался с Пронырами, ему было чем отвлечь себя от тупой боли за ребрами. А потом началось обострение. Он встретился с Миракс, и все стало только хуже. А уж когда на сцену вышел ее разлюбезный папаша… Корран любил Миракс, никому ее не отдал бы, но не мог отделаться от мысли, что таким образом он предает своего отца. Может, Хэл Хорн со временем смирился бы с выбором сына (да что это он? Отец обязательно принял бы Миракс!), но Коррана грызло то, что он не получил и теперь уже никогда не получит родительского благословения.

Проблема усугублялась необходимостью видеть Бустера и Миракс в одном помещении и в одно и то же время. Корран радовался за подругу: ее отец был рядом с ней, они любили друг друга так явно, что заметил бы даже слепой гивин, вмороженный в карбонит. Миракс повезло, у нее был отец. И Коррану повезло, у него была Миракс. Он хотел, чтобы она была счастлива. Но смотрел на Терриков и вспоминал, чего лишен сам. Он-то рассчитывал заполнить пустоту в душе, но она всего лишь заросла коростой — стоило сковырнуть, и рана вскрывалась опять.

Состояние дел в безумной войне не добавляло Коррану оптимизма. Ведж выжимал из своих подчиненных последние силы, посылая наносить удары по бактакартелю команды от двух полных эскадрилий до двух машин. Излюбленная стратегия Антиллеса — «ударил, а теперь бежим со всех ног» — давала плоды. Тайферра не могла отменить поставки или поменять график следования караванов, в результате Проныры нагло являлись на встречу, вынуждали сопровождающий «разрушитель» выпускать истребители, отстреливали по паре торпед — желательно по тем самым ДИшкам — и уматывали восвояси. Люди Исард скрипели зубами от злости, сама Снежная королева исходила на мыльную пену. Она несла незначительные, но потери, а Разбойный эскадрон оставался неприкосновенным.

Лично Коррана Хорна подобное положение устраивало. И насколько Хорн знал, остальных Проныр тоже. Даже Антиллеса.

Завязать открытый бой с «разрушителем» даже класса «виктория» (особенно если корытом командует Конварион) — самоубийство для эскадрильи. Конечно, все знают, что более крупный крейсер не слишком хорош в обороне против легких истребителей, но даже если одному из канониров неслыханно повезет, а комунибудь из Проныр достанется шальной выстрел, плохо будет Разбойному эскадрону, а отнюдь не «звездному разрушителю». И, собственно, что они могли сделать этой махине — заплевать торпедами? Конечно, если плевок произвести всей толпой, то дюрастиловым тазом накроются дефлекторные щиты. Велика радость. Любой капитан, который по праву носит лычки, просто развернет корабль неповрежденным бортом и продолжит отстрел истребителей. Если ободрать с него все щиты, он уйдет на скорость прыжка раньше, чем его догонит торпеда.

Корран не испытывал ни малейшего желания обрывать недолгую пока еще жизнь самоубийством, атакуя «звездный разрушитель», но предложенная Антиллесом тактика заставляла чувствовать себя… преступником. Корран твердил себе, что это глупо, он даже установил, что подобное суждение основано на простом факте, что Ведж никому не разбалтывал временной расклад их войны. Корран как-то пристал к командиру, угрожая виброножом и умоляя сказать, на когда назначен решающий удар. Антиллес остался незыблем, а Хорн неделю мыл посуду на кухне. Если бы я знал, сколько мы еще намерены бегать, я счел бы задержку за тактический ход. А сейчас у меня ощущение, будто мы тянем время, потому что бессильны.

Сажая машину, Хорн постановил, что с подобными настроениями одному быть не стоит, и из ангара направился в закусочную в надежде, что там соберутся и остальные. Жди, раскатал губу. Шансы на общество были невелики. Оурил все свое время тратил на соплеменников… этих, как их там… руетсави. Навара и Рисати, а по их примеру Гэвин и Асир жаждали видеть только друг друга, поэтому либо прятались по темным углам, либо вообще запирались у себя в комнатах, а если и появлялись на публике, то общаться с влюбленными было невмоготу. Ведж и Тикхо либо планировали следующий вылет, либо были на задании. Сейчас было приятное исключение: Антиллес в кантоне присутствовал. Он спал в углу со стаканом в руке; причем, судя по всему, как раскачивался по привычке на стуле, так и заснул. Хорошо, что сзади была стена. Инири Форж и суллустианка Арил Нунб не так давно выяснили, что обе разделяют пламенную страсть к двухбросковому фендоку и договорному сабакку. Пилотами девушки были неплохими, но их летные таланты не шли ни в какое сравнение со способностью опустошать карманы противника. Грузовой флот Проныр пополнялся странным образом. Кое-кто из шкиперов устрашился угроз Террика, кто-то присоединился из давней дружбы с Антиллесом («А, это тот сопляк, которого воспитывал Бустер!»), но как минимум два фрахтовика отрабатывали карточный долг.

Оставался только Брор Джас. «Наш малютка не мошет жить бес меня, та-а?» Хорну заранее становилось худо.

Корран кисло улыбался, пробираясь в полутьме забегаловки в стойке. Луйяйне, сестра Инири, как-то сказала, что он сознательно не сближается с окружающими… Не уверен, что все вот так просто. Мои друзья разбежались и нет настроения заводить новых.

— Корран! Корран Хорн! Он повернулся на голос.

— Паш? А ты тут что делаешь? — он пробрался между — столами и крепко обнялся с таким рыжеволосым пилотом, что даже в полутьме его голова сияла, точно фонарик. — Обычно вы так проскакиваете на своих «ашках» через систему, что и не замечаете нас.