Сталин и Черчилль - Олег Ржешевский

Приготовления к приему британской делегации с советской стороны не отличались какими-то особенностями, если не считать, что охрана У. Черчилля была усилена (до 150 человек), в равной степени как и помещений, где предусмотрены были совещания и другие встречи (в особняке НКИД на Спиридоновке, 17, гостевой ложе Большого театра, Кремлевском дворце и на подъездных путях к ним). На случай воздушной тревоги было подготовлено бомбоубежище на станции метро «Кировская»».

9 октября Черчилль и сопровождающие его лица прибыли самолетом в Москву (группа обслуживания прилетела на сутки раньше). Не обошлось без приключений. Летели уже привычным маршрутом, но из-за грубой посадки повредили в Каире шасси самолета и в Москву вылетели на другом. При подлете к Москве летчик и штурман не сумели сориентироваться и произвели посадку на одном из подмосковных аэродромов, а только затем перелетели на Центральный аэродром, где их с почестями, включая почетный караул, встретили В. М. Молотов, А. Я. Вышинский, И. М. Майский, комендант Москвы генерал-майор Р. Синилов и другие официальные лица.

На аэродроме У. Черчилль сделал следующее заявление: «Господин Молотов, Ваши Превосходительства, дамы и джентльмены. Второй раз в течение этой ужасной и кровавой войны я прибываю на этот аэродром в Москве. Более двух лет прошло с тех пор, как я был здесь в последний раз. Но это — два года непрерывных побед. Все мы с разных концов света непоколебимо шли против нашего общего врага, который уничтожил сокровище и мир человечества, который запятнал каждый свой шаг жестокими деяниями и ужасными жертвами и над которым смыкается теперь месть Объединенных наций.

В течение замечательного периода побед, достигнутых с таким большим самопожертвованием и преданностью, русские армии, армии Советского Союза, нанесли мощные удары. Они были первыми из тех, кто разбил дух и военную машину германской армии.

Мы также со своей стороны, Соединенные Штаты и Британское Содружество Наций, напрягли свои силы до предела. И вам судить о том, нанесли ли мы тяжелые удары или нет.

Я прибыл сюда на волнах надежды, на волнах уверенности, что победа будет достигнута, и в надежде, что, когда она будет одержана, все мы постараемся сделать мир лучшим местом для жизни больших масс людей».

* * *

Вечером 9 октября состоялась первая в ходе визита встреча и беседа со Сталиным. Британский премьер прежде всего предложил обсудить польский вопрос как один из наиболее сложных и просил согласие на участие в его обсуждении премьер министра эмигрантского правительства Польши С. Миколайчика, польского посла в Москве Т. Ромера и председателя лондонской Рады Народовой профессора С. Грабского. Сталин, в свою очередь, предложил пригласить представителей Польского Комитета национального освобождения — временного исполнительного органа Крайовой Рады Народовой, созданной под эгидой советского правительства поляками, находившимися в то время на территории СССР.

Далее Черчилль положил на стол лист бумаги с личным знаком WSC и сказал, согласно первоначальной английской записи, что этот «грязный документ» содержит список балканских стран и пропорциональную заинтересованность в них великих держав и что американцы, если узнают, то будут поражены той грубостью, с которой он его изложил, но господин Сталин — реалист и поймет, о чем идет речь. Из содержания документа следовало, что Черчилль предложил раздел «сфер влияния» на Балканах в следующем процентном соотношении: Румыния — 90 % влияния России, 10 % — другие; Греция — 90%о влияния Англии (в сотрудничестве с США), 10 % — другие; Югославия и Венгрия — 50 на 50 %; Болгария — 75 % влияния России, 25 % — другим странам. Позднее Черчилль говорил Идену, что «забыл» про Албанию, которую следует также разделить 50 на 50 %.

«Процентное соглашение», предложенное Черчиллем, не было неожиданностью для Сталина, как и то, что ключевым при этом являлся вопрос о Греции. Затем, по свидетельству очевидцев, произошло следующее: Сталин поставил синим карандашом галочку на документе и вернул его Черчиллю. Наступила пауза. Листок лежал на столе. После некоторой паузы премьер произнес: «Не будет ли сочтено слишком циничным, что мы так запросто решили вопросы, затрагивающие миллионы людей. Давайте лучше сожжем эту бумагу». — «Нет, держите ее у себя», — сказал Сталин. Черчилль сложил листок пополам и спрятал его в карман.

Любопытно, что содержащиеся в первоначальной английской записи «проценты», их объяснение и оценка («грязный документ») при подготовке этого документа для ознакомления членов кабинета министров были изъяты. Впервые о листке с «процентами» было рассказано в мемуарах У. Черчилля. Эта «нестыковка» отмечена в исследованиях ряда крупных британских историков, в том числе Д. Дилкса, Дж. Робертса и новом труде Р. Дженкинса». Наиболее полной и объективной является советская запись беседы.

Запись беседы тов. И. В. Сталина с Черчиллем

9 октября 1944 года в 22 часа.

Присутствовали: Иден, Керр и Бирс — с британской стороны, т.т. Молотов и Павлов — с советской стороны.

В начале беседы Черчилль подносит тов. Сталину свой портрет с надписью.

Тов. Сталин, принимая портрет, благодарит Черчилля.

Приступая к беседе, Черчилль заявляет, что нужно будет выяснить ряд вопросов, и, так как это легче сделать в личных беседах, чем путем переписки, он, Черчилль, приехал сюда в Москву. В личных беседах можно будет установить, что хочет та и другая стороны, и найти разрешение интересующих обе стороны вопросов. Личные беседы избавят обе стороны от телеграфной переписки. Наиболее трудной проблемой является проблема Польши. Обе стороны должны попытаться прийти к соглашению об общей политике по отношению к Польше. Нехорошо, что у обеих сторон имеются «боевые петухи».

Тов. Сталин замечает, что без петухов было бы трудно обойтись. Например, петухи подают сигнал — «пора вставать».

Черчилль соглашается с этим замечанием. Он заявляет, что вопрос о советско-польской границе уже решен. Можно было бы еще раз взглянуть на карту.

Тов. Сталин отвечает, что если вопрос о границе на основе линии Керзона решен, то это облегчает задачу.

Черчилль отвечает, что именно таковы взгляды британского правительства.

Тов. Сталин замечает, что, однако, поляки это не так понимают.

Черчилль отвечает, что, когда все союзники встретятся за столом конференции по перемирию, ибо американцам легче решать вопросы на конференции по перемирию, так как в этом случае Президент может самостоятельно принимать решения, в то время как если бы речь шла о мирной конференции, президент должен был бы запрашивать сенат, он, Черчилль, поддержит претензии русских на ту линию границы, которая ему, Черчиллю, была показана в Тегеране. Это его, Черчилля, намерение было утверждено Кабинетом. Он, Черчилль, заявит, что эта граница является справедливой и необходимой для обеспечения безопасности и будущего России. Он, Черчилль, уверен, что американцы его поддержат. Причем если генерал Соснковский будет возражать, то это не будет иметь большого значения, если Великобритания и Соединенные Штаты будут считать решение правильным. Англичане старались в течение нескольких месяцев выгнать генерала Соснковского. Что касается генерала Бура, то теперь о нем позаботятся немцы.