Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » От снега до снега - Семён Михайлович Бытовой

От снега до снега - Семён Михайлович Бытовой

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 99
Перейти на страницу:
свернула его и набила туго свою трубочку.

При помощи Анастасии Азмуновны — она переводила деду наши вопросы и передавала по-русски его ответы — удалось выяснить, что Сегмер Макарович — почему «Макарович», и сам не знает — все свои сто с лишним лет прожил на одном месте.

Когда-то здесь было небольшое родовое стойбище: с десяток ветхих избушек, крытых дерном. Вдоль всего побережья стояла нетронутая тайга, и медведи жили рядом с людьми. Поэтому здесь и устраивали «медвежьи праздники», на которые съезжались нивхи с соседних стойбищ.

Потом Сегмер Макарович вспомнил хорошие годы, когда всего было вдоволь — и рыбы, и мяса, — и годы худые, когда ничего не было и люди умирали от голода и болезней.

— Как же так, — удивился я, — чтобы в Амуре никакой рыбы не было?

— Не всякая рыба нивха от голода спасала, — перевела слова деда Сегмера Анастасия. — Только кета да горбушка. А ведь бывало, помню, хозяин моря — Тол Ыс — разгневается, шторм да шторм пошлет, и рыба, веришь, к своему дому не идет. Очень худо было, я помню...

— А калуга?

— То же самое — не главная рыба, — сказала уже от себя Анастасия. — Калуга ничего себе, конечно, однако, на юколу не идет.

— Разве и теперь юколу готовите?

— Без нее, однако, нельзя, себе надо и собачкам то же самое.

— Говорят, что нартовых собак с каждым годом все меньше у нивхов?

— Почему, есть и собачки. Зимой мало где на машине проедешь, а собачки везде, где надо, побегут. — И посмотрела на дедушку, тот закивал головой.

— Нивхи без собацек не могут...

Тут вмешалась Марфа Николаевна. Она, как я заметил, хотя больше молчит, но уж когда встревает в разговор, так сразу поймает на слове.

— Говоришь, нивхи без собачек не могут, да? А внуки да правнуки твои, Сегмер Макарыч, мотоциклы накупили и шастают под окнами как скаженные до самой ночи, аж в ушах трещит, — и залилась смехом.

Садилось солнце. Мы решили сходить на заездок. Но Тимофей Иванович отговаривал, предложив нам заночевать у него, мол, места хватит, а рано утром по отливу и отправиться.

— Тут у нас мелко, — сказал он, — катер на рейде стоит, до него только на лодке доберешься.

Мы было уже согласились, но тут выяснилось, что бригадир лова Игнатий Петрович как раз собирается на заездок, и попросили его взять нас с собой.

———

На лодке нас оказалось шестеро. Старая развалюха, из которой давно не вычерпывали воду, погрузилась под тяжестью по самые бортики. Но рыбаки — как ни в чем не бывало — дружно гребли в два весла, медленно приближаясь к неблизкому рейду, где стоял на якоре колхозный катер. Честно говоря, такая переправа казалась довольно рискованной и опасной, и я не без страха ждал, когда она кончится.

— Давай, давай, мо́лодежь! — подбадривал их Игна тий Петрович.

Кто-то из рыбаков сказал, что хватит ему держать «на балансе» этакую развалюху, ей столько же лет, сколько деду Сегмеру Макарычу.

— На моторке и горный козел пойдет, — в свою очередь отшучивался бригадир, — а тут, браток, думать надо...

— Думай не думай, а когда-нибудь к древнему богу воды в гости отправимся, — сказал молодой нивх с украинской фамилией Шевченко.

— Правь лево борта, лево борта! — вдруг закричал бригадир и, вырвав у парня, сидевшего на корме, весло, поднялся во весь рост и сам энергично заработал им, но уйти от бегущей навстречу большой волны не успел. Лодка взлетела на высокий пенистый гребень и тут же шлепнулась, зачерпнув носом воду.

До катера уже, казалось, рукой подать, но лодка так отяжелела, что плохо слушалась гребцов и буквально ползком добралась до рейда.

Здешний заездок ничем не отличается по конструкции от других, только бердо у него покороче и поставлен он в более выгодном месте, поближе, как тут говорят, к горбуше, то есть почти у самого входа в лиман. Поэтому и берут здесь рыбы побольше.

Днем отсюда уже отправили в Нижнее Пронге на комбинат несколько сот центнеров, и теперь, при нас, рыбаки опять черпают из садков и «льют» в плашкоут серебристых лососей.

Лиман по приливу штормит, дощатый настил потряхивает так, что стоять и ворочать тяжелым черпаком не так-то просто, но за какой-нибудь час уже «налит» полный плашкоут. Буксирный катер медленно отводит его в сторону и подает порожняк.

По словам бригадира, день сегодня удачный. Как начали с самого утра переборки, так и не прекращали до самого вечера. Горбуша шла то очень густо, то чуть пореже, в итоге — около тысячи центнеров.

Вот он — один из дней, что год кормит, а что сулят рыбакам остальные, предсказать трудно. Много зависит, как говорили в старину нивхи, от доброго бога воды и гор, то есть от погоды, а она, как известно, меняется в Охотском море по нескольку раз в сутки.

Я уже говорил, что на закате горбуша не идет, останавливается на отдых.

Затихает работа на заездке.

В ожидании ужина рыбаки рассаживаются возле дощатого домика, курят, обсуждают с бригадиром хозяйственные дела. Рыбачки, собравшись в кружок, поют «Шуми, Амур, наш батюшка», а он и так шумит, мечется быстрыми, розовыми от заката волнами, сотрясая заездок.

Из домика выходит рослый, чубатый, цыганского облика парень с гармонью и садится среди женщин.

— А ну-ка, девушки-подружки, споем азовскую!

Я — простая девка на баштане,

Он — рыбак, веселый человек.

Тонет белый парус на лимане,

Много видел он морей и рек.

Но никто не помогает ему. Видимо, азовскую, которую он привез на Амур, еще не успели разучить, и парень поет ее сам до конца:

Буду ждать в погоду, в непогоду...

Не дождусь — с баштана разочтусь,

Выйду к морю, брошу перстень в воду

И косою черной удавлюсь.

— Вот это, девочки, любовь, — вздыхает красивая молодая рыбачка.

После азовской гармонисту заказывают вальс «Амурские волны», потом танго-блюз, но

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?